‒ Антон, это правда?

‒ Мамочка, конечно нет! Чтобы столько смертей из-за маленького домика на Огненной земле, да не может быть!

‒ Узнаю отца! Даже представить не могу, в кого бы ты превратился, будь он рядом. Несколько минут и ты уже говоришь, как он.

Мне стало так приятно, что ах волосы на затылке побежали навстречу друг другу и защекотало в носу.

‒ Хм, ну что, Антон, повидались и всё, уже надо делать красивый старт, через минуту граф пожалует.

‒ И не подумаю. Пусть это будет на твоей совести.

‒ Это что ‒ фронда? Фрондируешь меня, поганец. А мои переживания не в счёт? О матери подумай! Она готова отдаться старому хрычу в обмен на твои идеи за равенство и братство! Вот сам прирежу, чтобы не нервничать.

‒ Давно этого хотел. Стилет отдай и посмотрим у кого претензии острее.

‒ Я передумал: нельзя обманывать графа. Пусть покуражиться над идейным душегубом. Мне будет приятно и мать успокоится. Передачки будет носить с крендельками. Зато сын под присмотром. Согласен приплатить для гарантии тюремщикам. А хочешь лоботомию сотворим? Вечный покой среди дураков.

‒ Так я пошёл? – хитро сверкнув глазами, поднялся Антон.

‒ Молодец, весь в меня. Двигай лопастями, гони скорость!

Антон кинулся к чёрному выходу, но путь преградил величественный Вениамина.

‒ Клинок, ‒ успел выдохнуть с сожалением отпрыск, но был свёрнут по всем полицейским правилам в рогалик со стянутыми за спиной в узелок конечностями.

‒ Вениамина, ты что делаешь? Это мой сын, ‒ бросилась на выручку Модлен.

Я прокрутил вокруг пальца стилет сына:

‒ Уверен, что жить уже поздно? – и пошёл на агента Третьего Отделения.

‒ Э-э, маэстро, остановитесь! – ко мне из разных концов зала устремилось, по крайней мере, дюжина перекачанных гермафродитов. Я оскалился словно крыса в западне.

‒ Всех девчонками сделаю навсегда, с десяток точно! – и достал второй клинок из ножен за спиной. В это время почувствовал мощный тупой удар в левый бок, словно на меня наскочил манёвренный паровоз, и потерял сознание. Последнее что отпечаталось в сознании, это пронзительный крик земной женщины.

4. Цена бессмертия

Очнулся в мрачном каземате из гранитных плит вместе с обер-камергером Его Императорского Двора.

‒ Граф, и в чём подвох? Меня ладно, а вот за вас совсем не понимаю вы же вроде пошли за полицией?

‒ Кинулся защищать даму. Результат, ‒ обер-камергер повернулся и тяжело охнул от боли, устраивая руку.

‒ Вы защищали Модлен? Поздравляю! Перелом?

‒ Не думаю, но помяли крепко. Как я раньше не догадался. Они за нами шли от самого театра. Как щенков сделали! Опять форменную диверсию сделали!

‒ Кто?

‒ Прекратите валять дурочку! Кто, кто ‒ корпорация! Неужели думаете, я стал бы впутывать местную полицию. У нас с подписана крупная сделка, нельзя допустить огласки ни в коем случае.

‒ Объясните, ради бога. Зачем эти хитрости. Не проще ли убить парламентёров и дело с концом.

‒ Этот ваш гендиректор – надёжный человек?

‒ О-хо, более чем надёжный. Ему нет выгоды: у него семья в Эль-Кадифе. Если узнают в совете директоров за сепаратные переговоры, то ликвидируют под корень, чтобы другим не думалось.

‒ Тогда не понимаю, откуда они узнали о переговорах.

‒ Лучше расскажите, кто это меня так приложил? Вот до ужасти интересно. У меня наверняка из костей домино сочинили, ‒ я принялся проводить инспекцию опорно-двигательному аппарату, шевеля по очереди суставами.

‒ Вылечим в лучших клиниках империи, дайте только выбраться. Полиция из помповых ружей дала залп резиновой картечью почти в упор. Идти сможете?

‒ А куда деваться! Снимите-ка с меня сапог и вскройте изнутри каблук.

Граф под мои непрекращающиеся стоны стащил обувь, вырвал стельку и достал мини-шприц с флупером.

‒ Вы полны сюрпризов. Это яд? – он показал на медицинский прибор.

‒ Не дождётесь. Наркотик от боли, на пару суток хватит. Давайте уже маячок, ‒ я вырвал флупер и нажал одну единственную кнопку SOS.

‒ Кому сигнал, позвольте узнать?

‒ Секретарю, кому же ещё? А он уже придумает быстрый старт на волю.

‒ Не понимаю, а что здесь может сделать ваш Ферапонт? Здесь теперь только гвардейский спецназ поможет.

‒ У него масса талантов. Узнаете за один из них уже скоро.

Утро началось багрово-жёлтыми пятнами на декоративной штукатурке камеры. В узкую щель между железными прутьями в руку толщиной, протиснулась знакомая летучая мышь и спустила на шнуре трубку портативного телефона.

‒ Приветствую, шеф, плохо выглядите. И граф с вами? Тоже не комильфо. Нельзя одного оставить. Вы, как малый ребёнок, обязательно споткнётесь.

Я помахал, скривившись, здоровой рукой в объектив летающего устройства.

‒ Погляжу на тебя после резиновой картечи в бок. Что придумал?

‒ Хорошо, что рядом оказался, уморили бы вас местные туземцы. Забейтесь под шконку и накройтесь матрасом. Мышь с крупинкой антиматерии внутри. Держитесь!

Летающий механизм выпустил позитроны наружу. Стена керамогранита исчезла в пламени аннигиляции. В руке осталась трубка с оборванным витым телефонным шнуром.

‒ Достойный ученик! Смену растите просто на загляденье. Почище вас разрушения наводит, ‒ граф подошёл к отверстию и выглянул. ‒ Здесь оказывается километра полтора до поверхности. Высоко они нас запрятали.

Подлетела знакомая до боли беседка и прижалась к торчащему над бездной обломку плиты с арматурой.

‒ Вы живы! – раздался тревожный голос с небес.

‒ Ферапонт, это что такое? А где яхта? – мы с обер-камергером, кряхтя и ойкая за переломы и ушибы, перебрались в крохотный аппарат.

‒ А «Модлен» с Модлен, извините за каламбур. Ваша бывшая реквизировала судно за моральный ущерб. Вы, когда контракт подписывали с правительством Венеры, и не подумали о за её интерес, вот результат: месть обманутой в своих ожиданиях дамы.

‒ На яхте Семён был, как он отъём яхт у честных граждан?

‒ Она обманом провела агентов, которые промассировали Семёна дубинками и бандеролью отправили на Землю. Лежит в поместье со сломанной ключицей.

‒ Ты на этом сюда добрался?! Восхищён! ‒ я похлопал по витому столбику беседки.

‒ Ну нет, конечно, в целях конспирации вынужден был использовать садовый инвентарь, чтобы тюремщики не заподозрили. Задали вы работёнку, я как бешеный сайгак последние сутки метался между планетами.

‒ Подожди с хроникой титанических усилий, сначала абсент и в немереном количестве! Потом «Повесть временных лет». Да, побыстрей убираемся отсюда. Жми педали из этой тюрьмы народов.

Перед рывком в космос зависли над планетой, ожидая транспорт. Естественно решили лечить испорченные нервы абсентом из встроенного бара. Граф, помня прошлые ошибки в рецептуре, сам принялся готовить. После нескольких вдумчивых порций обратились к изрядно осоловевшему Ферапонту.

‒ Рассказывайте, молодой человек, диспозицию.

‒ Модлен, вообразив себе стать мегазвездой Венеры, списалась с советом директоратов HELIUS и рассказала о сепаратных переговорах.

‒ Вот, стерва!

‒ Мало того, арест срежиссировал Антон! Ему надо было вас заманить в ресторан, где ждала засада.

‒ Артист, весь в меня! Всё-таки генетику нельзя отменить. А вы мне воспитание, воспитание. Вот живое подтверждение главенства крови над разумом.

‒ Не понимаю вашей радости. Это они вместе сотворили против вас и империи. На что надеяться? ‒ возмутился граф.

‒ А на корпорацию HELIUS. Империи конец, в это уже только младенец не верит, – бойко, потеряв всякую субординацию под воздействием спиртного, комментировал Ферапонт.

‒ Что, граф, ответите на голос молодости?

‒ Издержки образования, что скажешь. Например, у меня есть небольшой пакет акций HELIUS.

‒ Тогда за что вас определили ко мне в компанию? Избили в конце концов!

‒ Сам в растерянности. Идея о создании крупных объединений по сбыту гелия невероятно разумна!