Пожалел маму, захотел помирить, а ведь знал, точно знал, что ничего из этого хорошего не получиться. Где сталкиваются интересы родителей, там всегда война на уничтожение. Глуп тот человек, который попробует помешать врагам, или, не дай бог, примет одну из сторон. Вот результат. Чёртовы родители не дадут спасти систему от жадности бездушных корпораций и заросших мхом столетий монархистов. Люди страдают от нищеты и неравенства, а они… Чаще забился пульс от негодования. Ну я вам устрою семейный праздник. Гады! У одной времени вечно не было, другой не хотел интересоваться делами сына. Жлоб самовлюблённый!

‒ Антон, они захватили одного нашего. Помнишь Семёна, ну у окна всегда селили из-за запаха, так вот его. Представляешь, что там у них сейчас в рубке?

‒ Маячок работает?

‒ А как же. Выковырнуть сам не сумеет и не скажет никому. Всех предупреждали о побочном эффекте.

‒ Тогда летим в гости. Беседовать за украденный гелий.

‒ Что делать с ранеными, гвардейцы не стали пачкать руки? А в твой спортивный катер только мы и уместимся.

‒ Гуманизмом займёмся: пусть помучаются перед смертью от холода и нехватки кислорода. Есть желание? Нет! Тогда смерть от рук товарищей. Бейте прямо в сердце, они поймут. Сколько топлива осталось?

‒ До орбиты Марса едва хватит, потом встанет реактор и живые позавидуют мёртвым. Кто знал, что имперские гвардейцы пожалуют. Неприкосновенный запас и тот выгребли. Решай командир.

Антон, кивнул бойцам и достал подаренный отцом стилет, чтобы избавить раненых соратников от мучительной смерти.

***

Довольный Рем заново обустраивался в фамильном дворце дожей Арагона, когда посыльный доставил записку от начальника полиции:

На орбите неизвестный корабль просит помощи, капитан утверждает, что он сын маэстро Ленара. Доставить к вам или в сразу в каземат на полюсе?

Полицмейстер Дарп

Рему хватало приключений с Ленаром, а тут ещё должен нянькаться с его сыном, скоро, чего доброго, внуков начнёт подвозить. Антон, вроде как, на архитектора учился, чего это его угораздило в революционеры податься?

Рем снял трубку:

‒ Господин полицмейстер, а что это ты мне цидульки всякие пишешь? Шифруешься? У меня с Фемидой вопрос закрыт.

‒ Так щекотливая ситуация. По договору с империей я должен его арестовать, но по нашим ориентировкам он чист. Советуюсь: Ленар ваш друг.

‒ Отвечаю ‒ вези сюда, там разберёмся. Запиши за мной. Посчитаемся потом.

‒ Добро.

В зал при помощи дворецкого на резиновых гусеницах Антон внёс раненого.

‒ Извините, Рем, но зачем вы мне помогаете?

‒ О чём речь? Как не помочь сыну Ленара! Это на Церере? С гвардейцами лучше не шутить. Сейчас его устроят. Говорили вас трое было?

‒ Один умер на орбите от холода, когда топливо закончилось.

‒ Ого, только не держи на нас зла. Сам начудил. Что за тайны такие? Совсем отморозился! Вот результат! Сколько кровушки пустили господа гвардейцы.

‒ Вам то что?

‒ А то мил человек, что старших слушать надо и помалкивать.

Антон собрался уйти, но остановился, понимая, что не может бросить товарища под ноги своему самолюбию. Сейчас у него не было ни графенов, ни корабля. Надо было узнать, что произошло на Церере, кто прислал гвардейцев. А с Ремом он потом разберётся.

‒ Что с отцом? – хмуро спросил.

‒ А что ему будет? Неубиваем, как всегда! Он меня чуть жизни не лишил на сцене, пока развлекали твоих хлопцев. Ещё чуть-чуть и не разговаривал бы ты со стариной Ремом. Вот скажи, это как ты такую ораву народа соорудил. Это ведь, можно сказать, достижение! В чём идея: «Мы жертвою пали в борьбе роковой?» ‒ Ерунда полная для подростков!

‒ А для чего жить? Космодромы и дворцы строить для толстосумов? «Мой друг, пока сердца для чести живы, отчизне посвятим души прекрасные порывы», «души прекрасные порывы», но не супермаркеты же? Где здесь справедливость и честь? Успею мхом обрасти и начать нянькать больную печень с простатой.

‒ И-эх, молодость. Никакого уважения к чужим болячкам. Думаешь ты первый изобрёл спички? Ничего ты никому не докажешь, а уж Ленару то тем более. Но стремления понятны. Какие планы?

‒ С отцом надо повидаться. Товарища можно у Вас оставить?

‒ Какие вопросы, не беспокойся, поставим на ноги! Завтра доставят твой аппарат, заправлю и лети на Венеру к папе с мамой.

‒ Они вместе?!

‒ Представь себе! И выступают! Сплошное безобразие, но венерианцы в восторге! Модлен всегда умела найти нестандартный подход к зрителю.

‒ И чем удивила маман?

‒ Чулки порвала на сцене, а эти идиоты подумали, что специально. Гениальная у тебя мама, доложу тебе. За один порванный чулок получила в подарок целую фабрику. Всегда восхищался её практичностью.

***

Небо затянулось плотными облаками, через которые свет большого солнца еле пробивался. Медленно ползущие жёлтые конуса прожекторов заполнили узкие извилистые улицы мерцающими лучами. Я запутался с рычагами керамического паука (здесь его называют «Брют»), и насекомое рухнуло у входа в отель, растянув в стороны блестящие воронёные ноги.

‒ Ленар, говорила тебе, пусть поведёт граф.

‒ Граф, скажите, что я гениален во всём, особенно, в вождении «Брютов»!

‒ Ну с такими талантами, дорогой мой, вряд ли кто сравниться. Даже транспорт под вашим административным напором откидывает ноги. Позвольте, ‒ граф убрал сидение в сторону и выбрался из тесной кабины.

Внезапно из тёмного переулка навстречу выскочил человек с блеснувшим в свете фар клинком, но граф с лёгкостью парировал удар коротким взмахом трости, выхватив в повороте из неё шпагу и уперев в горло нападавшему.

‒ Ленар, ‒ позвал он, вглядевшись в лицо нападавшего, ‒ здесь покушение на вельможу империи. И автор, знаете кто? Ваше чадо. Убить?

С криком радости выскочила Модлен, оттолкнув графа, начала трясти Антона.

‒ Ты зачем сюда? Почему не предупредил? – сыпала вопросами.

‒ Граф, что не успели? Вот так всегда с ней. Только придумаешь себе удовольствие, и вот он ваш фиаско, кушайте с наслаждением, ‒ я отстранил оживлённую женщину, чтобы разглядеть бунтующего наследника.

‒ Антон, а по мордасам? Это что такое было на Церере? Если бы не граф, меня бородатые молодцы запросто лишили бы счастья видеть твою рожу. Ага, узнаю подарок, ‒ я поднял выбитый стилет, – растрогал ‒ хранишь. Это приятно.

‒ У тебя были всегда особенные подарки. Этот самый удачный…

‒ Граф, мои поздравления и благодарность, проучили сопляка. Идёмте уже в гостиницу.

‒ Увольте от вашего семейства. Мне необходимо пройтись. Это ведь надо, какой шустрый у вас сынок, чуть не прирезал. Вы теперь со мной не расплатитесь.

‒ А поход на праздник плоти не считается?

‒ Нет. Здесь двойной счёт. Моя жизнь и этого налётчика. Кстати, он в розыске. Я не могу утаивать этот факт от правительства Венеры. Поторопитесь с родственными объятиями.

‒ Антон, идём в ресторан, расскажешь за какие идеи сражаешься с империей и в чём выгода.

‒ Меня арестуют?

‒ Обязательно, но сначала разговор с папой. Граф, сколько у нас времени?

‒ Даю час? Потом, извините, вызываю полицию Венеры.

Мы прошли за столик и заказали горячую закуску с водкой. Модлен не отпускала сына не на секунду.

‒ Ленар, ну сделай что-нибудь! Упекут на каторгу или ещё хуже: казнят гарротой! На Венере не церемонятся с преступниками.

‒ Вот тебе надо просить графа. Он жертва купидона. Это его идея притащить нас сюда. Влюблён!

‒ Что! В меня! А я всё думаю, почему он так со мной обходителен. Вот старый ловелас. Ну что делаем ‒ побег?

‒ Подожди, Антон и сам может о себе позаботиться. Вон какие эскадроны смерти построил, и здесь у него, наверняка, куча сторонников, готовых прийти на выручку.

‒ Уже нет, все погибли на Церере по твоей милости!

‒ Ну, извини, предупреждать надо. Впрочем, насколько я знаю, это была идея Модлен. Правда, душа моя? Пять сотен людей, благодаря тебе отправились в лучший мир. Счастлива?