‒ Так и не надо всё. Он за топливо разговаривал. Лопоухий такой, вот посмотрите, ‒ Рем протянул фотографию.

‒ Был такой, вместо кассы к Петровичу сразу подошёл, словно к знакомому. Но Петрович порядок знает, позвал меня.

‒ Зачем?

‒ Как зачем? Нельзя топливо мимо кассы продавать. Я вызвал охрану.

‒ Ага, а можно с Петровичем побеседовать?

‒ Говорите, кто мешает. Вон он, ‒ в углу возился сухенький в перепачканной робе старик.

‒ Петрович?

‒ Есть такой, ‒ неожиданно живо для своего возраста ответил рабочий с аккуратной седой бородкой.

‒ Своего ищем: вчера к вам парень с «Модлен» подходил. Договорился или нет?

‒ Это смотря как, на что посмотреть? – рабочий поправил на голове испачканную мазутом фуражку.

‒ Конечно, положительно!

‒ Тогда рассчитайтесь!

‒ Это за что?

‒ Как за что? Вы что голову морочите! Некогда мне с вами в игры играть! Сейчас старшого позову, – дед сердито махнул рукой.

‒ Подожди! Сколько?

‒ Как договаривались ‒ двести!

‒ Ну и цены у тебя! Настоящий чуть дороже. Где?

‒ Идёмте, ‒ за воротами старик откинул от стены ангара кусок поцарапанной обшивки космолёта и указал на одноразовый контейнер с надписью HELIUS.

‒ А зачем тогда старшему настучал?

‒ А как иначе? Чудные люди! Для порядка, а вдруг инспекция? Мне неприятности не нужны. Пришёл бы на утро и забрал контейнер в лучшем виде.

‒ Добро, а потом что было! Когда гвардейцы высадились?

‒ Так ваш молодец положил охрану космопорта и ко мне прибежал за гелием. А я не волшебник, сказал завтра, значит завтра. Уж, извините, сделал всё что смог. Посадил его с мамзелью на грузовик до Европы и всё.

‒ Что всё?

‒ Отправил от греха подальше, парень настырный, как земной клещ, а здесь чёрт те что творилось.

Узнаю расторопного Ферапонта, решает задачи по мере поступления. Без топлива, при угрозе ареста бежал, спасая принцессу. Вот торопыга, не мог выждать, хотя вроде бы всё правильно сделал.

‒ Что летим на Европу! – Рем протянул мне вторую ручку контейнера.

‒ Вот, знаешь, Рем, надоел этот секретарь насовсем. Деньги за концерт подчистую выгреб, как ни в чём не бывало. Пусть сам решает свою жизнь с принцессой. Что дел больше нет? Смотрю, ты пришёл в норму ‒ найди мерзавца, многовато ему будет, разберись с финансами. Дай отойти от этих штурмов хоть ненадолго. Я на Землю хочу, в поместье. А?

‒ Да ради бога! Отдыхай сколько захочешь. Может быть, наконец, свой спектакль соорудишь. Подкинь до Европы и стартуй хоть навсегда, до конца галактического года.

‒ Я не понял! Ты что, хочешь один совсем работать?

‒ Это почему?

‒ Галактический год знаешь сколько? Столько не живут ‒ 250 миллионов лет!

‒ Значит до скорой встречи, раз астрономию считать начал.

‒ С тебя Ферапонт, запомни! И это, с Марсом полегче. Я тебе за него процент организую. Ведь чуть было труп из меня не сочинили, палец хотели ликвидировать.

‒ Мы летим или тебе сейчас объяснительную написать по полной форме? – Рем в привычной манере стал закипать.

‒ Конечно, конечно, что сразу не сказал! – я пожал плечами в знак согласия.

4. Новый директор

Несмотря на то, что Европа похожа на Луну, её масса превосходит взятые вместе спутники меньшего размера. «Модлен» с лёгкостью преодолела незначительное расстояние в сторону громады Юпитера, полностью закрывшего крохотную Европу от солнца, и погасив скорость, изящно опустилась среди грузовиков с протёртыми логотипами корпорации.

На запрос диспетчера о принадлежности корабля Рем рявкнул, что должны знать в лицо яхты учредителей, на что в динамиках испуганно пискнули.

‒ Отчёт о пассажирах за последние сутки, водки с лимоном, соль и горячий чай! – потребовал самозваный проверяющий от начальника космодрома, ткнув под нос платиновое удостоверение с золотым гербом, от блеска которого тот нервно заморгал.

Вот занятное дело, меня всегда удивляли хитросплетения экономик воюющих сторон. В огне конфликта могут гибнут миллионы людей, превращаться в пыль города и страны, но режиссёры грандиозного спектакля под названием «Война» абсолютнейшим образом летают кто куда хочет и делают, что им заблагорассудится, вовсе не беспокоясь за препятствия. Вот им надо! И всё! Потому что бизнес вне политики, он делом занят: совковой лопатой кидает людей в топку войны, некогда ему в бирюльки играть. Это обычным людям будут говорить за патриотизм и свободу, поминать убиенных младенцев, а здесь дело и ничего более. Надо продавать топливо, бинты и пули душегубам с обоих сторон.

Я старательно изображал циничного коммерсанта, но природная живость и артистизм чесались, словно экзема у алкоголика.

‒ Голубчик, давно здесь служите?

‒ Почти 20 лет.

‒ Да, порядком. А почему земными считаете, а не в звёздных?

‒ Семья там. Бываю, но редко.

‒ Пора-а, пора вас переводить на родину. Думаю, уже все сроки прошли.

‒ Смены нет. Всё обещают и обещают. Несколько раз рапорт писал. Но желающих в такой дыру разве найдёшь? – горестно посетовал управленец.

‒ Вот здесь указан господин Ферапонт, пригласите немедленно. Что ж вы так новое начальство встречаете, батенька? – бесцеремонно прервал Рем, отрываясь от журнала прибывших.

‒ Так не было никаких распоряжений!

‒ Рапорт о переводе на Землю подавали? Вот ваша замена. Что ждёте? Давайте живо сюда этого самого Ферапонта! Сейчас посмотрим, что за фрукт, новый назначенец! Сообщите о комиссии. Нет, лучше ничего не говорите. Просто пригласите для беседы. Добро? Ждём!

Рем был великолепен. Само дружелюбие вперемежку с тупым пренебрежением к «человекам» ниже по статусу. Этакий директор-панибрат, готовый уволить за малейшую ошибку. Всегда завидовал апломбу потомственного чиновника.

В кабинет вошёл с видом агнца божьего Ферапонт, у него, разве что, нимб нал головой не светился искорками.

‒ Ага, вот и вы, голубчик! Почему не представились по полной форме начальнику станции? У вас назначение, а вы в шпионов играете!

‒ Хотел осмотреться, так сказать, непредвзятым образом, ‒ с пол-оборота включился в спектакль расторопный секретарь. Я даже засиял от гордости за ученика: школа Ленара, что скажешь!

‒ Давайте документы о назначении.

‒ Извините, должны были прислать корпоративной почтой с транспортом, ‒ бодро отреагировал Ферапонт, предложив выкручиваться Рему.

‒ Так-с, бардак, значит! А докладывали, что всё в порядке! Свяжитесь немедленно с головным офисом на Луне, сейчас разберёмся!

‒ Нас закрывает Юпитер, сигналы не проходят. Надо подождать, когда выйдем из тени, ‒ взглянув на хронометр с облупленным никелем, услужливо пояснил начальник космодрома.

‒ Чёрт знает, что такое! Мы что застряли в этой дыре?! – Рем выпил водки и, макнув дольку лимона в соль, отправил в рот. ‒ Господин Ленар, кто у нас следующий на очереди из штрафников, – вытирая мокрые пальцы о бумаги на столе директора, спросил Рем.

‒ Марс: у них крупная недостача. Нужно незамедлительно реагировать. Думаю, потребуются кардинальные меры.

Рем поморщился, по-видимому от горечи лимона, но получилось хорошо.

‒ Да-с, не люблю инспектировать марсиан. Вечно проблемы с руководством. Аресты, допросы, казни. Помните, как начальник филиала героически держался. Тфу ты, забыл имя, начальник чего-то там? Ах, да ‒ Лафрок! Вы зарезали его стилетом, нельзя так нервничать, Ленар! ‒ начальник космопорта побелел и только растерянно хлопал глазами во время сетований Рема на тяжёлую жизнь ревизора. – Кстати, надеюсь, что с отчётностью у вас всё в порядке? – Рем вопросительно, поверх модных очков с узкими прямоугольными линзами посмотрел на перепуганного европейца.

‒ Да, да, всё в совершенном порядке, ‒ поспешно пролепетал директор.

‒ Хотите сказать, что мы зря сюда прилетели? Идите, несите ключи от сейфов, дверей и собирайте вещи. Вы отправляетесь с нами.

У директора подкосились ноги, если бы не Ферапонт, вовремя подхвативший обмякшее тело.