‒ Принцесса беременна. Вот…
Мне показалось, что пламя и не думает расставаться с тростниковыми кристалликами. Застыло, можно сказать, навсегда, изменив своему трепетному естеству.
‒ Да-а, обрадовал. А пораньше не мог сообщить. Нас теперь местным ящерицам скормят. И кто автор столь замечательной идеи? Или так случайно образовалась опухоль, причём не у неё в животе, а в твоей голове.
‒ Только узнал. Но это ещё не всё, ‒ вид у Ферапонта был совсем несчастный.
‒ Уничтожай уже. Что медлишь. Да, вот выпей, чтобы гадости легче было произносить, ‒ я протянул порцию зелёной жидкости, которую злодей немедленно опрокинул в себя.
‒ Нас отсюда никто не выпустит, это в планы хеттов не входит. Вы будете развлекать принцессу, а меня, и здесь вы правы, разумным ящерицам на корм.
‒ Час от часу не легче! Вот скажи, пожалуйста, почему, когда завалы образовываются, так исключительно благодаря твоей неугасимой энергии? И давно это у вас? Значит, злилась она на тебя под впечатлением? Впрочем, можешь не объяснять: психовала барышня.
‒ Жрицей её уже никто не сделает, коль не смогла справиться со столь простым делом. Делов то – не иметь детей.
‒ Так, а зачем надо было лететь на Нибиру? Или она только сейчас на свет появилась?
‒ Маэстро, только вы можете спасти нас, взмолился молодой человек.
‒ Ага, вот только как? Ты видел откормленных человечиной ящериц с секирами? Вот, то-то! Нам сейчас к «Модлен» никак не подобраться. А я не понял, что хочет принцесса? Любви или родины?
‒ И сам в лабиринте. Есть подозрение, что это хитрый шантаж. Но как проверить? Впрочем, я готов понести ответственность, ‒ глаза Ферапонта сверкнули отвагой идиота.
‒ Заметно, и сразу ко мне, носитель! Ладно, пошли к будущей маме. Послушаем её версию любви.
Казалось, что нас никто не ограничивает в передвижениях, в коридорах дворца стояла подозрительная тишина, словно все забыли о нашем существовании. Всё, конечно, ничего, но обидно: пригласили в гости и такое безразличие. В тоже время чувствовался во всём этом безмолвии подвох. По коридору неожиданно пробежала на двух ногах плащеносная ящерица и скрылась за углом. В комнатах принцессы летали паутины занавесок от сквозняка из открытых окон. Мы отправились по бесконечным лестницам с неровными ступенями на поиски хозяев.
‒ Ферапонт, ты где-нибудь встречал подобную архитектуру? Это ведь полная несуразица. Вот посмотри, ступень одной ширины и следом совсем узкая. Здесь многоножкой станешь.
‒ Маэстро, я тоже в изумлении. Если бы не занятия танцами, точно бы уже подвернул ногу.
‒ Это что комплимент или наглая лесть? Но всё-ровно угодил. Только тише, я что-то слышу.
Действительно, впереди раздалось мощное пение женского хора, потом душераздирающие клики людей.
‒ Нет, ну Африка полная! Ты посмотри, драконы кушать изволят!
На открытой площади с грубым сооружением посередине, напоминавшем усечённую пирамиду, вдоль уступов сидели рептилоиды со своими малышами. Ага вот и объяснение диспропорций в архитектуре. Неровные лестницы предназначались для мелких ящериц, снующих на четырёх лапах между крупными особями.
С высокой площадки на усечённой пирамиде слышался неприятный мокрый хруст костей и громкие человеческие крики, прерывающие красивое пение хора рыжеволосых девушек.
‒ Ферапонт, боюсь, что это не наш ресторан. Бежим сломя голову, пока не отгрызли по самые плечи.
Буквально за поворотом натолкнулись на главу правительства с неизменной свитой из рептилоидов с секирами.
‒ Ах, вот и вы. Извините за невнимание к гостям. Ежедневный завтрак Высших хеттов требует обязательного участия народа инков, ‒ правитель уставился на меня вытянутыми рубиновыми зрачками.
‒ Благодарю, что не позвали. Развлечения здесь оригинальные.
‒ Прислуживание за столом, ‒ почётная обязанность для инков Нибиру. К сожалению, метаболизм хеттов приспособлен только к человеческому белку и инки добровольно отдают свои жизни в обмен на покровительство и мудрость.
‒ И что, сердце не болит за души невинно убиенных.
‒ Напрасно ёрничайте, ваш сарказм здесь неуместен. Арны тоже едят всё, что растёт и движется: млекопитающих, рептилий, рыб, птиц, насекомых, не испытывая мук совести.
‒ Меня подкупает настоящая честность. Но ведь вы человек, как можно себе подобных превращать, извините, в еду для рептилий? Это чёрт знает, что такое!
‒ Не кипятитесь. Экий вы горячий арн! Посудите сами: если нет от человека никакой пользы, то он становиться обузой для общества. А каков результат от этого гуманизма? Усилия, которые могли быть направлены на прогресс, тратятся в пустую на содержание никчёмного существа, лишая ресурсов всю популяцию. А мы на Нибиру, не можем себе позволить транжирить впустую биоресурсы.
‒ Популяцию? Да тут у вас целая философия. Самое любопытное, что ваша правда существует здесь и сейчас, а моя в Поясе Жизни осталась. И что ваш симбиоз продуктивен?
‒ Более чем. Кстати, первых людей на Земле рожали женщины инки. Все социальные институты человечества создали Высшие хатты!
‒ Ничего не понимаю! И что теперь люди навечно обязаны инопланетным генетикам? Возьмите на завтрак мою филейную часть? Наверное, за это ваших хеттов попросили на выход с Земли. Арны себе подобных не кушают по утрам.
‒ Маэстро, инки тоже не едят сородичей. Напрасно вы так громко кричите ‒ хатты могут вспомнить про лёгкий полдник, чтобы взять энергию настоящего арна. Моего авторитета может оказаться недостаточно для сохранения вам жизни.
‒ Стоп, стоп, стоп я себе ещё могу пригодиться. Мы с Ферапонтом готовы к осмотру памятников Нибиру, назначьте, пожалуйста, в сопровождение сытых ящеров. Нервы, знаете ли, пошаливают. Тут у вас всё такое необычное.
‒ Да, да, мы стремимся к знаниям, ‒ поддержал секретарь. ‒ И это, мне на яхту надо метнуться, туфли парусиновые для прогулок взять и этот… фотоаппарат «Зенит»! Вот! Я быстро. Ферапонт произвёл мгновенный старт ахалтекинского жеребца к «Модлен», висящей над пропастью у базальтовой плиты. За ним кинулись охранники, но излишне медленно: ранним утром в спринте человек превосходил холоднокровных ящеров.
‒ Принцесса Ти вызвалась стать гидом по столице Нибиру, после экскурсии будет дан обед в вашу честь. Заодно познакомитесь с Высшими хеттами поближе. Поверьте, будите удивлены широтой познаний и нестандартным мышлением.
‒ Отлично, всегда мечтал стать говорящей отбивной, ‒ я счастливо улыбаясь, подмигнул Главному палачу соплеменников.
В это время Ферапонт успел забраться в рубку и включил круговой аннигилятор. С грохотом упали металлические лапы зажимов, намертво державшие судно. Взрыв антиматерии расколол причал, сделанный из монолитной скалы, но это было уже неважно: «Модлен» словно атомный ледокол «Ленин» резала зелёные плиты площади, превращая в зияющую пустоту прочнейший гранит. Я с трудом запрыгнул на посадочный штормтрап, спущенный Ферапонтом.
‒ Заводи турбины на полную, сейчас навертим им дырки в атмосфере. Я конечно люблю антропологию, но предпочитаю заниматься этим фигурально.
‒ Чем маэстро!
‒ Нравственным каннибализмом, придурок!
‒ Ого, да вы полны сюрпризов!
‒ И не говори. Кстати, где искать теперь принцессу?
‒ А не надо, ‒ раздалось из-за спины. ‒ Я сама обнаружилась. Что хотели без меня исчезнуть? – барышня плотоядно улыбнулась.
‒ Ферапонт, почему я не удивлён? Скажи, пожалуйста? Принцесса, можете внятно объяснить, что мы забыли на вашей гостеприимной планете? Беременность то хоть настоящая?
‒ Ну должна же я была проститься с мамой? Ребёнка мне не разрешили, так хоть поплакать на прощание удалось. Всё, Ферапонт, я ваша навеки, ‒ она протянула руки для объятий.
‒ Подождите, ещё надо вырваться из родственных объятий. Кстати, милочка, а не собираетесь ли вы произвести на свет: «Не то сына, не то дочь?». Вы об этом подумали? – не замедлил парировать булавочный укол насчёт поспешного бегства.
‒ От Ферапонта можно только ушастую ящерицу родить. И очень настырную, ‒ девушка потрепала оттопыренные уши будущего папы.
