Дядя. Ну надо же. Лучше бы ты был моим отцом.

Проносится искромётная мысль в голове Стод, которую она не решается озвучить.

- Арне и Кэтрин развелись спустя 2 года после рождения твоей матери, Волкири. Отец уехал в Россию, по делам бизнеса, и остался там. А спустя ещё два года родился я. Ты прекрасно знала своего деда, Ви. Он человек чести, поэтому всегда поддерживал прекрасные отношения с твоей матерью. Забирал Ири на каникулы всегда. Мы с ней были одной душой.

- Фамилия, - перебивает Вероника. - Почему не Стод?

- По матери. Я учился в России до старших классов, она считала, что в те времена лучше не светить заграничной фамилией, - Коршунов скользит взглядом по девушке, не в силах отгадать её эмоцию. Всё-таки, она - лучшее его творение.

- Продолжай, - приказывает она. Он отмечает, что ей очень идёт этот тон вкупе со спокойным лицом.

Шистад Недопенетратор.

Мы у Робина.

Шистад Недопенетратор.

Тебя забрать, киса?

Шистад Недопенетратор.

Отвечай мне, когда я спрашиваю.

Короткое «Я умею водить» и блокирует телефон.

- Мою мать убили из-за каких-то дел отца. Он, не долго думая, забрал меня в Норвегию. Нас с Волкири считали чуть ли не отвязной парочкой в духе Бонни и Клайда, - Александр прикрывает глаза и улыбается, вспоминая те времена.

- Ири, это не лучшая затея! - говорит улыбающийся молодой парень. Он всегда был рациональнее, холоднее, педантичнее своей сестры.

- Прекрати, Ал, - широко улыбалась девушка, - или малышка-Алекс боится? Боишься, да, - оттопыривает нижнюю губу, смотря не него щенячьим взглядом.

- Черт с тобой! - отмахивается Александр, беря в руки бейсбольную биту. - Но знай, что их заведомо больше, чем нас. На голом энтузиазме и навыках не уедешь.

В ответ он улавливает её задорный смех и одобрительный гул их компании.

- Мы были чем-то вроде ваших Пенетраторов или Якудз, или ещё какой-то компании, - Александр не помнит уже названия. - Мы были Стаей. Набивали татуировки и морды. В те времена важным было - выжить. Прежде, чем стать друзьями с Харрисоном Шистадом мы с Волкири начистили ему морду, - хрипловато смеётся Коршунов. - А потом она встретила Магнуссона.

При упоминании о Джеймсе, девушка натягивается как струна. Грань между красивым звучанием и лопаньем струнки.

- Он всегда был избалованным, имеющим доступ к наркоте и наркокартелям. Это он нас втянул в эту жизнь. А потом всё как-то завязалось и оказалось, что твой дедушка Арне задолжал крупным наркобаронам, поэтому убили сначала мою мать. А потом и его самого. Мы с Ири поднялись с нуля, у Шистадов там вообще из поколения в поколение передавался этот бизнес. А Магнуссона это бесило. Он не входил в Стаю, был обособленным, наверное это и привлекло Волкири. Я отговаривал её, но слишком уж она упёртая. Этим ты в неё.

Всё шло относительно неплохо, пока Магнуссон не решил подставить меня. Его бесила моя связь с твоей матерью. Он пел ей в уши, что я сдерживаю её, а потом и вовсе вывернул всё так, что я хочу выкинуть её из Стаи. Поэтому я вернулся в Россию, закончил университет, вывел Стаю на мировую площадку.

- Она поверила, - тихо говорит Вероника, смотря на фотографию улыбающейся матери. - Она поверила ему, - не трудно было догадаться, что было дальше. Якобы обычная жизнь семьи Магнуссонов, трое детей, никаких Шистадов и Коршуновых, Стай и Соколов. Сплошная Империя Магнуссона.

- А потом узнала правду, за которую поплатилась жизнью. Вместе с матерью Кристофера.

- Это Джеймс?

- Мы не знаем до сих пор. За Ири приглядывал Шистад. Они хорошо общались с Элли, его женой. Волкири позвонила мне в Россию один единственный раз. Последний раз. Она попросила забрать вас:Николая, Вильяма и тебя. Далее мы встречались только на кладбище, ровно раз в год, в день её смерти.

- Почему ты не забрал нас? - она сверкает глазами.

- А разве тогда вы бы стали теми, кем являетесь сейчас? - хитро усмехается Александр. - Николай был уже прогнут под Джеймсом. Вильям всё своё время проводил с сыном Харрисона, так что за него я не беспокоился вообще. А ты сама пришла ко мне, - ни один мускул не дергается на лицах собеседников.

Если бы она знала, что нужно чувствовать в таких ситуациях - обязательно бы почувствовала.

- Почему не рассказал сразу? Почему пришлось проходить столько проверок на прочность? - наконец, спрашивает.

- Потому что ты не спрашивала. Разве я сейчас утаил от тебя что-то? - отвечает вопросом на вопрос мужчина. Он как всегда прав. - Если бы я не сделал с тобой всего этого, то ты была бы вторым Николаем. Ты же Магнуссон.

- Когда ты перестанешь быть таким всезнающим, Коршунов? - слабо улыбается девушка.

- Года через два, - откашливается он.

- Прекрати, - сдавленно говорит Стод, поднимаясь из-за стола.

В миллиард раз больнее терять человека, который стал не только родным её душе, но оказался родным вообще. По всем параметрам. Правда, порой, убивает.

Шистад Недопенетратор.

Поторопись, малыш, я жду тебя всего десять минут. Перед входом.

Шистад Недопенетратор.

Конечно, ты умеешь водить. Именно поэтому твоя старая ламба Aventador превратилась в груду металла.

========== joker smile. ==========

Капюшон девушки накинут на голову чуть прикрывая глаза. Она ловко лавирует между столами в ресторане, добираясь до нужного: рядом с огромным панорамным окном, вид которого выходит на оживлённую вечернюю площадь.

Он уже ждёт её. Сидит, непринуждённо отпивая свой любимый раф с банановым сиропом, смотря за стекло. Серебристый взгляд, словно ручей, стекающий с гор, скользит по людям, машинам, бутикам. Как только он слышит скрип стула по паркету, улыбается. Ямочки на щеках настроены дружелюбно.

- Что тебе нужно, Николай? – девушка строго смотрит на брата, поправляя свои серые косички.

- Ты будешь чего? – заботливо спрашивает он сестру, пока та кутается в кофту, стараясь сделать так, чтобы шрамы на руках в его присутствии болезненно не жгли.

- Я больше не причиню тебе боли, - опустив глаза тихо проговаривает Магнуссон.

- Мне очень хочется верить тебе, - улавливает он.

- Я позвал тебя, чтобы извиниться перед. К чему нам эта отвратная война? – его глаза с отчаянием смотрят на Веронику. Это отчаяние сидит глубоко под её кожей уже столько лет. – Я не хочу воевать с тобой. Я не хочу воевать с Вильямом. Вы – моя семья. Я так подло, так по-скотски поступал с вами. Нет, не перебивай, - осекает он девушку, замечая, что та хочет возразить. – Я достоин смерти и только, чёрт, да я пулю в тебя всадил! – отчаянно шепчет он, берясь за голову. – Я так переживал после этого, я только потом осознал насколько всё далеко зашло. Насколько мы далеко зашли.

- Никки, я не знаю как нам быть дальше, я правда не знаю, - она старается посмотреть в его глаза. Не может. Страшно.

- Уже никак. Я всё равно мёртв, - улыбается он самой светлой своей улыбкой. – Я бы поступил в точности так же как твой Шистад.

- Что? – Вероника удивленно хлопает глазами. – Ты…Ты врёшь. Ты не мог просто так умереть! Ты же Николай, ты мой брат! Ты не имел на это никакого права! – встаёт из-за стола, опрокидывая его любимый банановый раф.

- Но это так, - сдержанно улыбается Николай.

Её светловолосый, гордый, всегда улыбчивый Николай Магнуссон. Смотрит на него. Долго. Испытывающее. Избегая глаз, будто увидит в них что-то страшное, убивающее.

Его холодная рука накрывает её ладонь, слегка поглаживая большим пальцем запястье. Уже не страшно от его прикосновений.

- Прости меня, моя маленькая девочка, - только губами говорит он.

Два кристально-серых взгляда сталкиваются. Серебро растекается по радужке глаза.

Холод пробегает по спине от его пустых, мертвых галактик. Дневной свет, заполняющий мир, меркнет. Николай подмигивает ей так страшно и угрожающе. Его типичная скользкая ухмылка не сходит с лица, а сам он всем телом опирается на гроб.

- Пошли домой? - тянет её за руку на себя. - Мне так не хватает тебя.