- - Добрый вечер, мисс Стод, мистер Хьюго, - улыбается женщина в белом халате. Лицо усыпано морщинами, впалые глаза от постоянной работы. Но по этой улыбке нельзя сказать, что женщина несчастна. Ещё бы, она получает такие огромные деньги, у неё доступ F и она имеет право творить всё, что только душе вздумается, на улучшении науки естественно.
- Привет, Присцилла, - спрыгивает с каталки Дэн и подталкивает её в сторону женщины.
- Ммм, новый подопытный, - счастливо улыбается женщина.
- - Как продвигается работа с переносом памяти на новый носитель? - чисто из вежливости интересуется Стод.
- О, довольно неплохо. Есть уже большие сдвиги. Но сегодня есть материал для новой пробы, - кивает женщина на каталку и, мило улыбнувшись, уходит.
- Какие же они чокнутые! - шепчет Дэн.
- - Зато мы нормальные, - смеётся Рони, заворачивая в девятую секцию.
- - Малышка, - первое, что слышит Рони после того как входит в помещение. Горячий поцелуй остаётся у неё на виске.
- Крис, - смущённо улыбается она.
- Ребятки, давайте по домам, я уже кончился, - прерывает идиллию Кристофера и Вероники Дэниел.
- Тут кое-что нарисовалось, - лицо Шистада становится серьёзным. Он раскрывает ноутбук и поворачивает его к ребятам.
В заглавии письма, которые красуется на экране, огромными буквами выведено “MAGNUSSON’S IMPERIUM”. Чуть ниже: «Приглашение на похоронную процессию».
- Мог бы и смску скинуть, - брезгливо кинул Хьюго, дочитав полностью текст. - Мудак.
- Вильям даже не говорил про то, что будут похороны, - задумчиво протянул Кристофер, закатывая рукава блузки.
- Вильям и сам об этом не знает, - усмехается Стод.
- Чё делать будем? - хлопает в ладоши Крис.
- Ребят, я точно пас. Я в Колумбию улетаю по заданию Коршуна. Так что вы тут решайте.
- Как бы убийца Нико будет на похоронах у Нико, - бурчит Вероника. - А мне придётся играть в эти семейные игры. Я же убью Джеймса…
- Рони, обычные люди не должны знать, что происходит в реалии, - вздыхает Кристофер.
- Обычные люди? Ты думаешь там будут обычные, мать твою, люди? - в глазах девушки пробегают искорки, которые вот вот превратятся в разряды грома. - Он разослал приглашения всем, кто в Осло! Чёрт, там будут все. Ты понимаешь? Его шавки, Якудзы, а ты слышал что они творят! Близкие нашей семьи, наёмные киллеры, наша семья. И он хочет затащить туда нас? Он нас отравит. Железо, отравит, - разводит руками Вероника.
Минуту нависшего молчания прерывает уведомление на почту Кристофера от Коршунова.
- Мы летим в Осло. Приказ Коршуна, - усмехается Шистад.
- Ну его ж мышь! - закатывает глаза Вероника и бьет маленькой ладошкой по железному холодному столу.
Нико снова подмигивает ей.
========== ingen behow. ==========
В комнате темно. Темно настолько, что видно разве что кипельно белые простыни и нерезкие очертания человека, лежащего в кровати. Хрупкая фигурка стоит оперевшись о косяк двери. Босая на холодном паркете. Ей всё равно.
Взгляд прикован к парню, мило посапывавшему в своей кровати. Такой милый, когда молчит.
Длинные парафиновые ресницы едва касаются щёк и снова взмывают вверх с застывшими в кристальных глазах капельками летней росы.
Она не уже не помнит тот момент, когда всё пошло совершенно наперекосяк (а может так было всегда?). Всегда была настолько увлечена собой, что в голову и не приходило заботиться о ком-либо. Стоило только открыться другому человеку, дорогому человеку, как сама себя добровольно заковала в оковы «должна/забочусь/трачу всю себя на тебя/люблю». Совершенно оставив свою фирменную фразу: «Никто никому ничего не должен».
Никто никому не должен. На самом деле палка о двух концах. Ты никому не должен, но как ты ведёшь себя с человеком, так и он с тобой (это имплицитный долг)
Холод снова сковывает твоё сердце. Ты чувствуешь его отношение к себе каждым волоском, каждой клеточкой тела.
Я люблю тебя. Но где твоя любовь в действиях? Почему она противоречит им? Почему она причиняет эту боль, сочащуюся и тут же застревающую в рёбрах и меж ними?
Маленькая капелька, проделавшая путь из внутреннего уголка глаза до уголка левой губы, неприятно обожгла кожу. Но стоило Стод нахмурить брови, как скатилась ещё одна и ещё.
Тонкие пальцы аккуратно стирают их присутствие со своей кожи.
Иллюзия сгоревшего счастья. Или это вовсе не иллюзия? Она не знает как ответить на этот вопрос.
Размякла, полюбила. И где из этого хоть один плюс? Почему мысли постоянно направлены на то как ты думаешь о человеке, но человек не даёт это тебе взамен, совершает странные поступки, считает себя правым, извиняется и всё по кругу? И самый интересный из всех вопросов: «почему я ещё терплю?»
Он стучит в голове, он отбивает ритм вместе с пульсом, он в каждом движении, в каждом её поцелуе, обращенному к нему. Вопрос становится её тенью, вживаясь в рассудок.
Пытается избавиться от него алкоголем, всегда получалось всё заглушить этим. Больше всего боится быть чьей-то заменой. Боже, да плевать на всё, когда есть виски.
Холод тонкими цепями сковывает босые ноги, взгляд уже смотрит в окно, а мысли в голове играют в догонялки.
Она аккуратно ложится рядом с ним, мечтая, чтобы он не прикоснулся к ней, а он схватывает её в охапку и зарывается носом в серебристые волосы. Момент, ради которого стоит жить.
Осло встречает молодых людей холодным серым ливнем. Здесь совершенно ничего не меняется. Люди встречают людей, люди расстаются, чтобы скоро встретиться. Вечно зацикленная схема.
Спереди Шистада гордо выхаживает охранник. И как давно они ведут жизнь полумафиози, полу элиты? Стод холодно усмехается попутно кутаясь в свой светло-бирюзовый свитер.
Сам Шистад кивает головой,чтобы слегка отросшие волосы легли на своё место. Нужно точно подстричься, а то скоро станет вторым Вильямом Магнуссоном. Шистад улыбается, вспоминая старого лучшего друга.
Брюнет чувствует холодный взгляд своей будущей жены. Не подаёт виду, что между ними что-то не так. Считает, что если она так смотрит на него — значит в чём-то есть его вина. Которую он обязательно исправит. Когда найдёт время.
Девушка оглядывает этот аэропорт. С таким же чувством они прилетала сюда в свой предпоследний раз, когда оказалась на пороге у квартиры старшего брата. Запутавшаяся в себе, разбитая, не знающая что делать.
- Да, такого эффектного появления уже не получится, - еле раскрывая губы, улыбается Вероника.
- Что? - слегка повернув голову, спрашивает Крис. Его волосы снова спадают на глаза.
- Тебя нужно подстричь, - улыбается Рони, аккуратно укладывая шоколадные волосы на своё законное место. Кристофер оставляет на её губах лёгкий поцелуй.
Девушка облизывает и закусывает губу, зажимая в руке край бирюзового свитера.
Девочка облизывает и закусывает губу, зажимая в руке край бирюзовой майки. Что-то тёплое течёт по бедру, жжёт правый локоть, а в голове будто бы проломлен череп. Запах резины и привкус собственной крови. Последний пугает больше всего.
Я жива?
Пытаешься подняться, но рёбра издают такой хруст, будто бы многовековой дуб трещит под натиском молнии. Этот гул, этот ужасный гул от работы какой то станции или машины, или трамвая. Не важно. Гул, который забирается под кору головного мозга, образуя кашу из шумов и многочисленных голосов.
Чувствуешь как крепкие мужские руки с лёгкостью отрывают тебя от земля. Мгновение и по телу пробегает холодок, а в глаза уже не бьёт солнечный свет. Веки слегка приоткрываются, а парафиновые ресницы словно разрезают воздух свой остротой.
- Как чувствуешь себя? - властный голос вырывает светловолосую девчонку в реалии мира. Английский с акцентом норвежского.
Кристально-серые глаза обескураженно впиваются в серые глаза мужчины. Власть не только в голосе, этот мужчина — олицетворение власти и россыпи морщинок в уголках глаз.
Часто улыбается.
Наблюдательная мысль в голове девчушки заставляет её слегка расслабиться.
