- Можешь, кстати, не только шанс дать, - сквозь темноту Стод чувствует как он растягивает свои губы в пошлой улыбке.

Она готова поставить всё на то, что знает этого человека.

- Нура, беги домой , - едва шевеля губами, шепчет Стод.

- Но…

- Я сказала, живо! - Нура вздрагивает от такого голоса Вероники и поддаётся ему.

- Ну ничего, нам и вдвоём весело будет, - она слышит голос уже над своим ухом.

- Всенепременно, - пошло выдыхает девушка. – Всенепременно, Колин.

- О, как интимно…

- В прошлый раз вас было двое и дурацкие толстовки с надписями Якудзы. Вы еле утащили ноги. В этот раз, ты один. Каков шанс того, что ты уйдёшь сегодня живым? – разворачивается и шепчет ему прямо в губы.

- Всегда слишком много говорила, - он сдавливает ей горло. – Дали приказ тебя не убивать. Только припугнуть. Но я, наверное, ещё и трахну.

- О,да, - наигранно стонет девушка. – Тебя спасает от смерти только то, что я не захватила с собой цветы.

- А ты такая опасная? – не зная всей правды, с усмешкой вопрошает Якудза.

- Узнай у Трейнса, - приглушенно смеётся Стод.

Она резко запрокидывает голову назад и бьет молодого человека в нос. В этот же момент, её левая нога бьет под колено. Парень, не устояв, сваливается на асфальт.

Резкая боль в области живота заставляет ее зашипеть, но не слезть с парня и добивать его руками, разбивая костяшки в месиво из своей и его крови.

- Милый, ты ещё не передумал трахаться? – скалится девушка, прикасаясь рукой к его достоинству. – Так ты что, импотент что ли? То есть терять тебе нечего? – она, до его стона от боли, сжимает яйца.

- Я с тобой разговариваю! – рычит девушка, поворачивая руку по часовой стрелке. В ее уши ударяет крик, в то время как левая рука в очередной раз разбивает скулу Якудзы. – Кровь, - шепчет девушка, склоняясь к скуле и проводя по ней языком. – О, этот привкус стали. Достаточно крышесносный, не правда ли?

Она позволяет ему набраться сил, чтобы уже она оказалась на земле. Группируясь, девушка принимает каждый удар по своему телу как наркотик, по которому давно скучала. Она позволяет ему играться с собой.

- Ну ладно, хорош, - болезненно усмехается девушка, умудрившись, сквозь череду сильных ударов парня ногами, достать ствол. В последнее время он у неё что-то вроде брелка.

Якудза отскакивает, видя пистолет.

- Ты же не выстрелишь, - выставляет он окровавленные руки вперёд, пока она присоединяет глушак.

- Не убью. Но выстрелю, - растягивает покоцанные губы в опасной улыбке. Она медленно поднимается с асфальта.

-Рони! – властный голос Кристофера Шистада, влетающая фигура Вильяма и оттаскивающая Якудзу. – Малышка, опусти ствол.

- А то что? – вот он, тот огонь в ее глазах, который так заводит его. Сегодня ночью ей не отвертеться. Больные отношения.

- Слушайся папочку, - выплевывает Колин.

- Молчать! – одновременно рявкают брат с сестрой.

- У, как опасно. У тебя горячая сестрёнка, Магнуссон.

Беззвучный выстрел пистолета с глушителем. Шипение Якудзы. Перепуганный Вильям. Спокойные как камни Вероника и Кристофер.

- Он задолбал говорить. Вызовите ему такси, а то я ему сейчас череп прострелю, - слегка улыбается Стод, пока Шистад вызывает такси, а Магнуссон забирает ствол из рук сестры.

- А вы, однако, быстрые, Чип и Дейл, - разводит руками она.

- Вот и посмотрели, блять, футбол, - выдыхает Шистад.

- Шист, ну давай я ему голову отстрелю? Поиграете?

- Когда ты научишься молчать? - осекает её Вильям.

- И да, - обращаясь к Якудзе, поворачивается девушка. – Ещё одна ваша падаль на меня нападет, вы станете хорошим кормом для рыбок, уяснил?

- Да, - выдавливает Якудза.

Девушка, подхватив под руку, ещё не отошедшего от увиденного, Вильяма, потащила его в сторону дома. Шистад берет девушку за покоцанную свободную руку.

Стоишь напротив зеркала в ванной. Чувствуешь себя заново родившейся. Новой. Будто все шестеренки выкинули и вставили безумно дорогие, качественные. Сталь снова закипает в твоих венах. Ты не сможешь этому сопротивляться. Противиться себе - бессмысленно. Смотришь на своё отражение в зеркало. Улыбаешься так страшно и невероятно притягательно одновременно. За это тебя и полюбил Кристофер Шистад. Привет, Вероника Стод снова в игре.

========== V betyr Veronica. ==========

Тёмные бровки недовольно хмурятся, когда мужчина поднимает на руки кроху. Светловолосая девочка с интересом смотрит сначала на отца, затем на старшего брата, а потом на ещё одного брата. Она чувствует спокойствие и защищенность. Она знает, что эти мужчины не причинят ей зла. В отличие от матери. В девочке шести лет закипает злоба. Как только она посмела? Посмела оставить её, «лучик света в её сердце», без матери? Бровки снова хмурятся.

- Рони, малышка, я люблю тебя, - Магнуссон-старший целует дочь в висок, глядя на своего охранника.

- Мистер Магнуссон, всё хорошо? – напрягается в одно мгновение охранник семьи.

- Естественно, - натягивает улыбку Магнуссон, стараясь скрыть истинное счастье и наслаждение под маской похоронившего любимую жену вдовца.

Дорога, для Вильяма Магнуссона, кажется нескончаемой. Отец увозит их из квартиры в поместье. Вильям ненавидит это место всем своим сердцем. Слишком зловещее и устрашающее место, прямо как в фильмах ужасов. Он переводит свой напряженный взгляд на Нико. Светловолосый паренёк спокоен как никогда. Никогда не задаёт вопросов, всегда потакает отцу. Наверное, как казалось Вильяму, именно за это он и любит Николая больше остальных. Вильям же другой. Он просто молчал. Тактика не из лучших, но, чтобы выжить в этой семье, нужно молчать. Брюнет никогда не был глуп. И прекрасно знал, что мама просто так не могла выпрыгнуть из окна. Она не могла бросить их вот так просто. На него…

Вильям аккуратно смотрит на спящую сестренку. Он знает, она сейчас злится даже сквозь сон. А ночью будет реветь, образовывая новое море на месте поместья Магнуссонов. Эта малышка точно не будет терпеть нападки отца, но никогда не перестанет его любить, так же как и Нико, так же как и его, Вильяма. А Вильям в свою очередь обязательно разберётся в смерти матери.

Над поместьем появились первые проблески звёзд. Вильям медленно шаркал идеально-начищенными ботинками по листве. Надо же как все странно складывалось: со смерти матери прошло уже 2 года, а в семье Магнуссон все и забыли про существование некой женщины, которую раньше принято было называть «мамой», со смехом встречать ее с работы, пить вкусное какао на ночь и слушать сказки.

Вероника росла, а он радовался тому, что она растёт рядом с ним. Не с Нико. Именно с ним. Ему нравилось, что ей уже было 6 лет (почти 7), а она все так же называла его Вилям или Виль. Бог знает почему она так коверкала его имя. Вильяму нравилось.

Вероника была полной копией матери. Светловолосая, глаза кристально-серые, большие. Сама маленькая, тоненькая, как муравей. Муравей, которого он заставлял каждый день бегать вокруг поместья. Вильям не говорил зачем. Для неё – они играли. Но он-то знал, что ей пригодится это.

Николай с каждым днём становился отцом. Такой же импульсивный, хитрый, скользкий, изворотливый. Вероника перестала любить его. Но Вильям знал, что нельзя прекратить любить себя. А все они втроём – одна и та же кровь. Не любить кого-то из них, значит, не любить себя.

В доме тепло. Из гостиной слышатся легкие потрескивания от горящих брёвен и смех маленькой (или уже не маленькой) Вероники. Вильям застывает в проходе, когда ее кристальные глаза замечают брата. Она с разбегу запрыгивает ему на руки, прижимаясь своей тёплой щечкой к его щеке.

- Холодный! – возмущённо пищит девочка и начинает дышать на Вильяма.

- Явился, - из дальнего угла усмехается Николай. – Я уж думал, не придёшь на день рождения сестры.

Всегда пытался рассорить их.

- Чтобы я и не спешил к своей крохе? Променял ее на друзей? – весело улыбнулся Вильям, смотря на Нико самым ненавистным взглядом.