- Так! А почему вы все ещё здесь? Ну ка бегом помогать Рони задувать свечи! – появляется голова Джеймса.

- Я хочу-у-у…. – чуть было начала девочка, как Вильямом поднёс ей палец к губам.

- Правило желания состоит в том…

- Чтобы никому его не рассказывать, - хитро щурится девочка.

В столовой присутствует вся семья в полном составе. Все бабушки и дедушки, тети и дяди, два брата и отец. Вероника ещё раз пристально всех оглядывает, набирает в легкие побольше воздуха и задувает все свечи до единой.

- Ну что загадала? – интересуется Нико.

- Ты же слышал, что сказал Вильям! Первое правило желания! – невинно воскликнула девочка.

- Ах, да, - недобро улыбнулся Нико, беря в руки нож.

Серебристый нож поблескивает в свете ламп. Тёмная фигура идёт тихо, аккуратно. Боится Вильяма, хотя тот и находится сейчас у какого-то Криса Шистада. Отцу не нравится, что Вильям так много общается с этим Крисом. Отец говорит, что его семья — не лучшая компания для человека их уровня; что таких, как семейство Шистад, нужно уничтожать. Уничтожать самыми изощренными способами, самыми жестокими, лишать их всего. Нико Кристофер не нравится тоже. Он забирает брата. Будто Шистад брат Вильяма, не Николай. И как только Вил не понимает, что ему в будущем не останется ничего? Обеспечивать себя нужно уже сейчас, как говорит отец.

Нико хочет быть единственным наследником. Нико хочет править Империей отца. И отец дает ему такую возможность, нужно лишь всего-то доказать ему свою верность. Возненавидеть брата и сестру. Первый – не удовлетворяет потребностям отца, меняет брата на «ничтожного» человека. А на вторую – есть планы у кого-то. У кого, правда, Николай так и не понял. Но отец сказал, что от неё они должны избавиться в скором времени.

Николай медленно приоткрывает дверь. Девочка тихо слушает музыку и слегка пританцовывает. Это подарок Вильяма. Плеер.

Нико резко притягивает сестру к себе.

- Нико? Что ты делаешь? – в глазах девочки воспламеняется страх.

- Я просто хочу, чтобы тебе было хорошо. Мы с отцом заботимся о тебе, - он садится вместе с сестрой на колени и разворачивает ее лицом к себе.

- Нико, это не смешно! – фыркает маленькая девочка, когда страх чуть-чуть отступает. Почему-то она решает максимально расслабиться, когда видит нож в правой руке брата. Тот самый, которым он резал торт, с красивой серебристой рукояткой.

Николай аккуратно берет ее маленькую ручку в свою. И слегка проводит ножом по руке, наблюдая за эмоциями сестры. Ни единый мускул не дрожит. Не понимает. Николай приветливо улыбается, и нож быстро и резко входит под плоть, образовывая порез. От неожиданности девочка теряет дар речи. Он делает ей больно. Ей.

- Тебе не будет больно, крошка, - баюкает он. Ей хочется кричать, но она не может. Причиняет ей боль.

Очередная полоса образовывается на ее ручке.

- Тебе будет хорошо, - бормочет Нико, снова делая полосу. - Бизнес отца будет моим. – Порез становится глубже. – Что молчишь? Что-то не так?

- Резать надо вдоль, дебил, - хрипит малышка не своим голосом. Николай обескураживающие смотрит на неё. А она даже и не помнит, откуда знает эти слова. Её детский голосок полощет по его ушам в два раза острее и больнее. Лезвие опускается ещё глубже, заставляя наконец слезы покатиться из ее глаз.

- Ну, у нас есть ещё одна рука, - кровожадно улыбается он.

В глазах Рони темнеет. Глаза закрываются.

В глазах Вероники пляшут черти. За стеклом автомобиля – быстро сменяющие друг друга огни. Внутри – оглушающая музыка и Кристофер Шистад на пассажирском. Это то, что спасает ее от очередного ночного кошмара.

Длинные пальцы, до побеления костяшек, сжимают руль. В голове ровно тысяча и одна мысль.

- Магнуссон, ты водить разучилась? – весело и пьяно усмехается Шистад.

- Не дождёшься, - скалится Рони, стрелка спидометра стремительно достигает своего пика.

В зеркало заднего вида Вероника видит, догоняющую их машину. Та мигает светом фар, показывая Магнуссон-Стод остановиться.

- Кто это? – недоуменно спрашивает Шистад.

Но Стод, не только не отвечает парню, но и удаляется от машины, ловко лавируя между полосами.

Её вечер не испортит ничто.

«Нам нужно обсудить» - приходит сообщение на телефон Вероники. Брюнет смотрит на отправителя – Дилан Трейнс.

- Кто это? – недовольно протягивает молодой человек, сводя брови над переносицей. Трейнс. Знакомо до чертиков. – И с каких пор ты имеешь дела с Якудзами?

- Он просил помощи. Хочет вернуть главенство.

- И ты поможешь? – усмехается Шистад.

Стальные волосы слегка взмываются, пока голова совершает короткий кивок. Конечно она собирается это сделать.

- Напиши ему: не сегодня, - диктует девушка.

- Серьезно? А может мне ему отсосать ещё?

- Твоя беспочвенная ревность здесь неуместна.

- Ох,неужели.

Темнота живет в офисе Кристофера Шистада. Огромное панорамное окно, два стакана виски и ее силуэт, который в его пьяных глазах уже растекается и начинает сличаться с темнотой.

Вероника растягивает губы в улыбке. Она не знает, почему притащила его именно в SGI. Возможно здесь безопасно, а может просто красивый вид.

- Почему ты отказала сегодня Дилану? – спрашивает Кристофер, делая очередной глоток.

- Потому что сегодня у меня выходной, - хитро улыбается Стод, обнимая парня со спины.

В нём – ее защита и крепость. Но что-то изнутри подсказывает не доверять полностью. Недоверия к нему нет. Но что-то мешает чувствовать себя полностью живой. Это что-то обломки ее прежней любви к отцу, матери, братьям. Все то, что являлось символом спокойствия для неё – исчезло в один момент, оставив только одного старшего брата с его идеально-начищенными ботинками.

Кристофер Шистад не Вильям Магнуссон. В нем нет характера Магнуссонов, Стод. Он самобытен, исключителен. И именно это не даёт стопроцентной уверенности в нем. Как, наверное, и вообще к любому человеку. Вероника пытается довериться, обжигается и снова делает попытки. Прощает своего психованного Шистада во всём, слепо веря в счастливый конец.

Она нежно целует его в шею. Он переворачивает ее к себе лицом и крепко сжимает в пьяных, пламенных и таких родных объятиях. За стеклом начинает накрапывать дождь.

Дождливый Осло никогда не радовал пятнадцатилетнюю девочку солнцем. Что она снова забыла здесь? Частичку сердца, отданную Вильяму Магнуссону. Она видит его крайне редко. Последний раз он сильно ругался и пытался не выпустить ее из своей квартиры. Сейчас – она просто на задании. И просто смотрит на него через ярко-мигающую светомузыку. Он смеётся, он пьян, он в окружении девушек и своей компании. А она такая одинокая, такая пуленепробиваемая. Одинокая.

Она справилась с устранением одного из дилера в тот день. Но не справилась с собой. Первый раз в жизни ее пытались изнасиловать. Так жестоко и беспощадно разодрать на ней вещи. Ожидая горячего секса для утверждения своего эго и не ожидая увидеть заряженный ствол в руках девочки. Парень молил ее о пощаде, говоря, что это всего лишь спор и, что «вон мои друзья, видишь?». Тот выстрел навсегда полоснул по сердцу Стод. Тогда-то она и поняла, что имел в виду Хьюго, говоря «слабая», «хилая», «сломается как палочка», «ничтожная».

Это была вовсе не ее физическая составляющая – духовная. Она убивала. Плохих. Получала за это деньги и сама была плохой. Но не была готова к убийству. Убийству не по плану. Просто потому что хочется, просто потому что ей захотели сделать больно. Вроде и самозащита, а вроде и терпкий привкус величия. Она – дарит и отбирает жизнь. И это делает ее ничтожной, не справляющейся с эмоциями. Люди Стаи на такие. Гордые, знающие цену жизни. Они убивают, но убивают настолько красиво, что это не делает их убийцами.

Вероника Стод – убийца.

Она задержится в Осло ещё на неделю, вымывая из себя ту ночь алкоголем. Пытаясь облагородиться. В глазах Хьюго.

Слишком маленькая и хрупкая для наркотиков. Таблетка раз. Безвкусная, тает под языком, приятно вяжет. Таблетка два. Такая же безвкусная. Вяжет ещё сильнее. Таблетка три. Чувства сходят на ноль и ощущение, что проглатываешь маленький, гладкий камешек.