Она прыснула.

— Ты совершенно дерьмовый психотерапевт. Ты в курсе?

Они засмеялись и на какое-то время замолчали, продолжая всё же идти в обнимку. У их прогулки пока не было цели, они просто брели от светофора до светофора. И в этом, в компании Уокер было что-то уютное, недостающее ему последние два месяца дома.

— Знаешь, — прервал паузу Фернандес. — Я уверен, что в вашингтонском полицейском департаменте в отделе убийств с радостью приняли бы такого детектива как ты.

Дженис поморщилась.

— Ну уж нет. Если у вас там произойдёт убийство, это непременно будет какой-то сенатор или конгрессмен. Мне такое не надо. Спасибо.

Юмор был её изюминкой, её силой, её щитом и порой её глухотой. Рей остановился. Уокер по инерции сделала ещё два шага вперёд, но когда его рука сползла с её плеча, остановилась и обернулась.

— Что? — спросила она так, будто искренне верила, что могла что-то от него скрыть за своей улыбкой.

— Я развёлся, Дженис, — сообщил он. Формально это было ещё не совсем правдой, но они с Пилар уже подписали все необходимые бумаги. — Поехали со мной.

Она растерянно открыла рот, из того выплыло облако пара.

— Я серьёзно, — добавил Рей.

— Но… я не могу. У меня ведь сын. И его отец живёт здесь. И его школа…

— Дженис, Вашингтон всего в часе лёта от Филадельфии. И там много отличных школ.

Она перебегала непонимающим взглядом по его лицу, цеплялась за растянувшиеся на виске и щеке шрамы, заглядывала в поисках подсказки ему в глаза. А что он мог ей сказать? Что иначе не знал, когда в следующий раз они увидятся? Что со своей специализацией не мог никуда перевестись из главного офиса, но ей — детективу с послужным списком — везде найдется хорошее применение?

Но, конечно, она ждала не таких причин согласиться.

Рей шагнул к ней, подхватил в руки её светлое лицо, наклонился и поцеловал.

Вокруг них спешил куда-то город. Прохожие огибали их, машины, скрипя замерзшими тормозами, подкатывались к светящимся красным светофорам, протяжно вздыхали, открывая двери, автобусы на остановках. Но для Фернандеса всё это перестало существовать. Единственное, что имело значение — ответившие ему теплые губы Дженис.

Какая-то недобрая задумка судьбы свела их вместе так, но через что бы им ни пришлось пройти, Рей не собирался отступаться. Дженис научила его этому. Молодая и наивная, она преподнесла ему важнейший урок о том, что никогда не стоило сдаваться. А кроме того, что к жизни следовало относиться проще, быть терпимее и открытее. Фернандес впустил её в свой номер, в свой порядок, в свою голову, в свою жизнь, и мир не разрушился. Но стал вращаться под другим углом. Смещение оси в каждом прожитом вместе с Дженис моменте казалось незначительным, но в сумме своей ощутимым.

— Ладно, я подумаю над этим, — откидывая голову, ответила Уокер. — Но давай сначала дождёмся суда. А вдруг тебя признают виновным и посадят? Тогда ты останешься в Филадельфии, и я смогу тебя навещать.

И она звонко расхохоталась.