Но ничего: когда они доберутся до Сулланы, а после — до Хайнрихштадта, Ноэми получит всё, что полагается ей по статусу. И платья, и разные изящные безделушки, и вышколенную прислугу. В конце концов, благодаря завещанию Габриэля, Рихо сам теперь — весьма состоятельный человек, и с радостью обеспечит всё это его родственнице. А уж когда Ноэми отправится за океан, где Фиенны, несомненно, с удовольствием примут под своё крыло блудную родственницу, её положению позавидуют даже королевские дочери.

«Размечтался, идиот, — одёрнул себя Рихо, уже представивший Ноэми блистающей на каком-нибудь фиоррском приёме. — Сначала довези девчонку живой хотя бы до Сулланы, да убеди начальство, что она не опасна, а уж потом думай о всякой дамской дребедени!»

А повернувшейся к нему Ноэми сказал только:

— Ну, раз так, думаю, вам приятно будет его встретить снова… Да и ему тоже. Он так о вас переживал, что не побоялся явиться ко мне с информацией, которую утаил его отец.

По округлившимся глазам Ноэми Рихо понял, что правильно выбрал тему для беседы. И неторопливо продолжил рассказ о ночном визите мальчишки, надеясь хоть так немного отвлечь собеседницу от мыслей обо всём, что ей довелось пережить совсем недавно. Кажется, это удалось — та уже не выглядела такой задумчиво-отстранённой, как прежде, и Рихо счёл это недурным знаком.

Но вот когда они выбрались из джунглей на окружавшую жилища сектантов вырубленную полосу, Рихо понял, что всё положительное на сегодня определённо закончилось. И, пожалуй немного удивившись собственному цинизму, подумал, что Шарля они увидели куда раньше, чем можно было ожидать.

Мальчишку Рихо запомнил слишком хорошо, чтобы не узнать его в распяленном на воротах и, похоже, ещё совсем свежем трупе. Да и юное загорелое лицо с перекошенным ртом и выпученными остекленевшими глазами было совершенно нетронутым, даже птицами. Но зато разительный контраст с ним являли вывороченные из груди рёбра в потемневших кровавых сгустках; обмотанные вокруг шеи Шарля кольца кишок и лохмотья кожи, свисавшие с его ног, приколоченных за ступни крупными гвоздями.

— Ша-арль! — Рихо бы и подумать не мог, что из горла юной девушки может вырваться такой полузвериный рык.

Возможно именно поэтому на пару мгновений опешил, не успев перехватить свою спутницу прежде, чем она рванула к мёртвому приятелю. И понял для чего им оставили это «приветствие» уже когда девчонка застыла у ворот, а вокруг неё кольцом начали весело вспыхивать язычки чёрного пламени.

Бросился вперёд и в два прыжка настиг Ноэми. Оттолкнул её в сторону, не обращая внимания на возмущённый визг. Уже падая на землю подмял под себя маленькое девичье тело — так, чтобы закрыть его своим собственным. И, прежде чем магический огонь с рёвом накрыл их обоих, успел подумать: «Вот как глупо вышло… Из пламени и в пламя. Только бы ловушка была слабая, тогда, может…»

========== Глава 27. Рубежи ==========

Сладковато-острая вонь пронизывала утренний воздух и липла к коже. Забивалась в ноздри и заставляла гадостный комок подкатывать к горлу. А низкое гудение мух над телом, покрытым стремительно пропитывавшейся кровью холстиной, только усиливало тошноту.

Наверное, странно было за двадцать лет службы не сделаться привычным к подобным вещам, но сегодня Асторре чувствовал себя не лучше какого-нибудь юнца, едва закончившего обучение в Обители и впервые столкнувшегося с прелестями службы на практике.

«Хороший знак, — всё же подумал он, глядя на жирные тельца насекомых, облепивших тёмные пятна на ткани. — Раз мухи не боятся, никакого ритуала зеннавийские выблядки явно провести не успели — крылатым тварям в этом плане можно доверять».

Правда, слово «хороший» в нынешней ситуации звучало настолько нелепо, что от порыва расхохотаться во всё горло Асторре удержало лишь нежелание пугать подчинённых. Они и без того пребывали в замешательстве после новостей о нападении на Чёрную Крепость — весьма пугающем в своей исключительной наглости.

— Слухи всё равно пойдут, — словно бы подтверждая мысли тоскливо протянул молодой офицер, топтавшийся рядом с Асторре и периодически обеспокоенно косившийся на окровавленную мешковину. — И про то, что у нас ночью вышло — тоже…

— Так сделайте, чтобы этих слухов было как можно меньше! — всё-таки повысил голос Асторре.

На него сразу встревоженно уставились уже все Гончие, присутствовавшие поблизости в узком переулке тихого — до сегодняшнего утра — столичного района. Потерявший самообладание командир был для них зрелищем явно новым и не предвещавшим ничего доброго.

Поэтому, успокаивающе махнув подчинённым, Асторре тут же бросил офицеру:

— Здесь прибрать, жителям — объяснить, что разведение паники не в их интересах, охрану у дома выставить, но не на виду. Тело… отвезти к нам. Со всем должным почтением, разумеется, — после чего, не оборачиваясь, быстро зашагал к своей лошади.

Глаза мерзко жгло, но это было совсем неудивительно после бессонной ночи. Всё-таки он точно не молодел. И через десяток лет, возможно, вовсе превратится в полную развалину, если только проживёт так долго… Думать о грядущей старости было не слишком-то приятно, и обычно Асторре усердно гнал от себя мысли такого рода. Но сегодня, тронувшись в путь по столичным улицам, напротив, пытался сосредоточиться именно на этих размышлениях.

Он боялся, что если станет вспоминать о разваленном по мостовой красно-буром склизком месиве, которое увидел недалеко от дома Якоба, то точно не удержит себя в руках. Набросится на первого, кто не угодит и, пожалуй, изувечит прежде, чем успеет опомниться. Либо застынет у ближайшей стены и простоит там, пока не рухнет без сил.

В любом случае, ничего подобного Асторре позволить себе не мог. Надо было удерживать этот чёртов город от скатывания в полный хаос, готовиться к визиту Белых Псов, к вызову от губернатора… И, напоследок — к кое-чему куда более страшному и сложному, но теперь — однозначно неизбежному.

А вот думать о том, что изуродованным трупом стала весёлая и приветливая Ирма, так обожавшая своего мужа, точно не стоило. Как и о чернокожей девчонке, которую тот же самый любящий супруг едва ли не выпотрошил заживо. И, особенно — о Кеару. Если тот и не был мёртв, то, возможно, стоило помолиться о его скорейшей смерти — предателю змеепоклонники могли уготовить участь гораздо хуже.

Так что Асторре старательно душил в себе неуместные чувства, старясь утихомирить подступавшую ярость. Сейчас требовалась не она, а холодный расчёт. Что же до ненависти — то он даст ей волю позже, когда жажду вражеской крови станет удовлетворить куда легче. Какую бы цену не пришлось за это заплатить.

Чёрная Крепость казалась после ночных событий напряжённо-притихшей: словно подранный в кровавой схватке, но по-прежнему смертельно опасный бойцовский пёс. Проходя по опустевшим коридорам, Асторре невольно вспоминал прошлую ночь, когда они были наполнены возгласами и топотом.

…А ещё — то, какими растерянными выглядели лица Хейдена и Велтена, которые рассчитывали вернуться с добрыми новостями о найденном бахмийском целителе, но поняли, что безнадёжно опоздали. К удивлению Асторре, маг после этого известия выглядел даже более несчастным, чем рыжий имперец. Впрочем, Велтен в принципе казался не то больным, не то смертельно усталым.

Поэтому, после первых объяснений, поманив его за собой в кабинет, Асторре поинтересовался:

— Точно хочешь в джунгли?.. Я выбрал тебя, потому что ты уже хоть как-то знаком с Даресом и его трюками, но вид у тебя… не очень. Если не уверен в своих силах, лучше оставайся и долечись.

Однако Велтена, похоже, такое предложение искренне возмутило:

— Да что вы все думаете, будто я помираю!.. Уверен. А кто из наших ещё едет?

— Из боевых магов?.. Ортис и Шлоссер.

— Бешеная сука и чёртов дубовый шкафчик… Да я просто обязан разбавить эту чудную компанию хоть одной адекватной личностью!

— Главное, перегрызите друг другу глотки не раньше, чем разделаетесь с Даресом, — фыркнул Асторре. — И вот ещё что, Велтен… Раз уж вы с Хейденом так хорошо спелись — пригляди за ним по возможности. Офицеров у нас и так не хватает. А парень слишком уж жаждет поквитаться с колдуном, чтобы можно было уповать на его благоразумие.