Разве что присутствие Рихо заставляло Габриэля сохранять остатки порядочности. Рихо за годы их службы не только стал отличным офицером, но и — что случалось с Гончими куда реже — так и не сделался конченой сволочью. Про себя бы Габриэль не рискнул сказать последнего. Однако же и увидеть разочарование в глазах Рихо ему никогда не хотелось. Вот и приходилось руководствоваться чем-то иным помимо выгоды семьи и Церкви.

Но вот теперь он поступит как истинный Фиенн!.. Предаст всё, во что верил столько лет, чтобы защитить нечто куда более ценное, чем его собственная ничтожная душонка. И если б только Габриэль имел ещё право молиться, то просил бы у Троих именно выигрыша в последней в его жизни игре.

Он столько лет дурил головы колдунам, еретикам и даже церковным иерархам, но всё же перехитрить тех, для кого люди — лишь прах под ногами, нечто совсем иное. Вот только он всё равно попытается. «Не отступая» — дурацкий девиз на гербе их рода, который в незапамятные времена придумал один из предков Габриэля, какой-то высокомерный упрямый ублюдок, слишком похожий на него самого. Зато сейчас эти слова были как никогда кстати.

Отступить Габриэль просто не сможет, как, впрочем, и уцелеть. А вот выиграть он постарается. Ведь дьявольский знак на коже отнял у него надежду на спасение, но пока ещё — не свободу воли.

***

Зал выглядел немыслимо огромным. Светлые своды уходили далеко ввысь, теряясь в клубах желтовато-бежевого тумана. Хотя, подобное место скорее можно было назвать пещерой, чем залом. Песочного цвета стены не выглядели высеченными в камни руками разумного существа, а мерцающие в мягком свете золотистые и оранжевые узоры на камне больше напоминали естественные вкрапления породы.

Хозяину этой части Бездны нравилось украшать свои покои именно таким образом. И ему никогда не надоедало любоваться ими. Даже теперь, когда воздух вокруг гудел от чужой силы, пронизывавшей воздух… Вернее — столкновения двух сил.

Гудящее багряно-красное марево ритмично вздрагивало, подобно не то бьющемуся сердцу, не то телу какой-нибудь порывисто удовлетворяющей жажду похоти смертной твари. А тёмно-зелёное, полное серебристых искр, то и дело начинало идти волнами, будто внутри него извивалось множество змей.

Источники могущества Доанги Сжигающей Сердца и Тшиена Владыки Змей были различны. Но когда оба не пытались скрывать окружавшие их ореолы, выглядели со стороны очень схоже. Сами же демоны выбрали для нынешней встречи вполне привычные обличья: Доанга — женщины с тёмно-красной кожей и оленьими рогами, меж отростков которых плясали чёрные огоньки, Тшиен — очень худого мужчины, чьё тело поблёскивало серебром. И сейчас их фигуры застыли в окружении клубов магической энергии, точно зажжённые лучины посреди пламени.

Танцующий-С-Нитями, в чьи владения прибыли для переговоров эти двое, вновь изумился их могуществу, подумав, что не рискнул бы сойтись в бою ни с одним из них… Впрочем, открытые столкновения никогда и не были его любимой стихией.

А страсти между Доангой и Тшиеном продолжали накаляться. Оба, не сдерживая свою магию, заставляли её растекаться в пространстве, которое уже ощутимо потрескивало от напряжения в такт с дрожью разукрашенных стен.

— Мы так не договаривались, красная сучка! — Тшиен сделал шаг вперёд, и его серебристое облако на мгновение столкнулось с алым, зашипев, будто вода на горячей сковородке. — Ты обещала мне смертного, а сама отметила его!

— Я обещала тебе его кровь, — Доанга упрямо наклонила голову и пламя на её рогах угрожающей взвилось. — И она прольётся в нужный час. Договор не нарушен.

— Даже если и так!.. Не думай, что ещё когда-то удостоишься моего доверия, дрянь! — Тшиен явно не собирался скрывать свою злость.

— Доверие?! — Доанга гулко расхохоталась, уперев руки в бока, и Танцующий с опаской покосился на содрогнувшиеся стены. Будет не слишком приятно, если проклятая парочка обратит один из его любимых уголков в руины. — Вот уж не знала, что это слово ещё в ходу в Бездне.

— Жалкая тварь, госпожа шлюх!

— Гнилой червяк, повелитель дикарей!

Сверху начали сыпаться мелкие камешки. Один из них ударился об витой рог Танцующего, который досадливо дёрнул длинным ухом. Тяжела доля посредника!.. Но порой — очень выгодна. Особенно, когда знаешь, что кое-кто не оставит сведения об этой размолвке без награды… Главное, чтобы Тшиен и, особенно, Доанга, не прознали о том, кто шпионит за ними для Владыки Боли.

***

Тийя пропустила между пальцами длинную прядь волос своей бывшей хозяйки и принялась расчёсывать следующую. Разве что перед этим на мгновение замерла, поймав лукавый взгляд чуть повернувшей голову Вивьен.

— Тебе вовсе не обязательно помогать мне с причёской, — улыбнулась та. — Как и проводить все вечера со мной в этом… заточении, — Вивьен лёгким жестом обвела палату лазарета Чёрной Крепости, из которой её пока никто не собирался отпускать. — В конце концов, теперь ты служишь не мне, а Церкви.

Но Тийя только покачала головой.

— Мне нравится это делать. К тому же пусть днём мне и приходится сидеть за трактатами о природе стихийных чар, которые приказала прочесть госпожа Дагрун, но вечера я могу проводить как угодно. А мне нравится разделять их с тобой. Кто знает, что ждёт нас дальше?.. Но сейчас мы хотя бы вместе.

На лице Вивьен промелькнуло какое-то странное выражение: будто бы радость и страх смешались воедино. И Тийя подумала, что, возможно, стоило бы говорить не столь откровенно. Меньше всего ей хотелось испугать Вивьен.

Но та быстро справилась с собой, бросив:

— Я до сих пор считаю, что тебе не следовало проводить тёмный ритуал. Не стоило идти на поводу у того церковника ради меня. Я… я всего лишь глупая, слабая женщина. Которая так боялась снова оказаться нищей на улице, что спуталась с очень скверными людьми, надеясь на их покровительство. Что, впрочем, не спасло меня от человека ещё более ужасного. Но тебе я хотела подарить свободу, а не новое ярмо!

Тийя фыркнула.

— Ты не глупая и не слабая — хотя бы потому, что слабые не борются с такой яростью до конца. Что же до меня, — Тийя глубоко вздохнула, — то никакая свобода не нужна мне без…

Громкий стук в дверь прервал её признание, и Тийя сама до конца не понимала, почувствовала она облегчение или досаду.

— Войдите! — крикнула Вивьен, поплотнее запахнув халат и явно недоумевая, кому она могла понадобиться в такой час.

— Госпожа Обье, госпожа… Тийя, — появившийся на пороге Якоб Роэльс отвесил им обеим учтивый поклон. Однако от Тийи не укрылось то, что он был удивлён её присутствием. — Прошу прощения, что вынужден потревожить ваш покой. Но, госпожа Обье, вам придётся пойти со мной.

— Сейчас? Уже почти ночь, и…

— Боюсь, что дела Церкви не терпят отлагательства, — голос Роэльса был вкрадчив, но лицо выглядело застывшим, будто каменная маска. — И не беспокойтесь по поводу своего наряда — идти нам недалеко, а лишних глаз там не будет.

— Хорошо, — всё ещё немного растерянно ответила Вивьен. — Хорошо, господин Роэльс.

— Нет! — Тийя вскочила с постели и встала так, чтобы оказаться между Вивьен и церковником. — Нет, Вивьен, ты с ним не пойдёшь!

Может, магия к ней и не вернулась, но вот способности видеть людские чувства Тийя точно не лишилась. Она заметила как всё вокруг Роэльса полыхает отчаяньем и страхом, а сквозь эту пелену просачивается ядовитая прозелень ненависти к себе. И сразу поняла: что-то было не так… Очень не так. Вряд ли кто-то может испытывать подобное, занимаясь обыденными служебными делами.

— Видят Трое, девочка, я этого не хотел, — голос Роэльса, сделавшего неуверенный шаг в сторону Тийи звучал совсем не зло. Скорее — обречённо.

Но Тийя не стала медлить, крикнув что есть мочи:

— Беги, Вивьен! Беги, прошу! — и, не оборачиваясь, выхватила из-за пояса нож.

Она не сомневалась, когда била — всё равно делала это не в первый раз. И Роэльс стоял так близко!..

Вот только он всё равно ушёл в сторону каким-то неуловимо быстрым движением. А сама Тийя почувствовала, как её запястье хрустнуло, наливаясь острой, выбивающей дыхание из груди болью, и пальцы разжались, выпустив оружие. Сквозь пелену брызнувших слёз, усталое лицо Роэльса показалось ей расплывшимся, будто у выловленного из воды трупа.