— Я бы хотела вернуться к госпоже, — ответила Тийя, взглянув на Асторре исподлобья.

— Сабир, распорядись, — велел он слуге и, когда парочка вышла из гостиной, сказал оставшейся с ним Дагрун: — Благодарю, дорогая. Без договора я бы поостерёгся связываться с этой маленькой дикаркой, но теперь уверен, она мне пригодится.

— Сочтёмся, Асторре, — она подошла к нему почти вплотную, шелестя шелками, и на мгновение коснулась его руки. — Доброй тебе ночи.

— Тебе тоже, Дагрун. Доброй и… нескучной.

Поднявшись на второй этаж, Асторре на минуту замешкался на пороге своей комнаты, постаравшись напустить на себя уверенный вид — выказать слабость перед Исар он хотел ещё меньше.

Спальня была ярко освещена, а свою гостью Асторре обнаружил посреди широкой постели, где та, одетая в одну лишь сорочку из тёмно-красного шёлка, пристроилась с одной прекрасно знакомой ему книгой.

— Ты как всегда внезапна, Исар, — сказал он, присев рядом и положив ладонь на её обнажённое бедро. — И по-прежнему быстро находишь мои тайники.

Губы Асторре сами растянулись в улыбке. Он действительно не ожидал увидеть сегодня любовницу, но неприятным назвать этот визит никак не мог. К тому же Асторре больше не приходилось скрывать от бдительных и разбиравшихся в магии женщин то, как у него подкашивались ноги после ритуала, и он мог немного расслабиться. Разве что лежавший рядом трактат по демонологии не настраивал на нужный лад.

— Потому что хорошо тебя знаю, — откликнулась Исар, потеревшись о его плечо, а потом задумчиво сказала, глядя на миниатюру, украшавшую открытую страницу: — Какой искусный художник… В султанате таким искусным обычно выкалывают глаза раскалёнными спицами.

Асторре понимал почему. Изображение восседавшего на обвитом множеством змей троне мужчины, облачённого в длинную пурпурную тунику с чёрной каймой, было создано столь умело, что не только будто бы дышало жизнью, но и повергало в невольный трепет перед этим красавцем. Его серебристая кожа сияла, словно лунный свет, алые глаза с вертикальными зрачками словно заглядывали в душу, а поза была исполнена грации. Но в случае с Тшиеном, Господином Змей, всё это скорее пугало, чем восхищало, и уж точно не заслуживало одобрения или даже снисхождения Церкви. И Асторре знал, что все прочие представители демонической знати были изображены на страницах книги в том же духе.

— Мы на континенте, увы, не столь утончённые люди, — сказал он, захлопнув трактат. — И таких умельцев обычно просто сжигаем вместе с их произведениями.

— Почему же ты не поступил так?

— Потому что изучить врага важнее, чем уничтожить всякое упоминание о нём, Исар.

— Изучить врага, — её пальцы прошлись по пуговицам мундира, расстегнув их с удивительной скоростью. — Понять врага, — левая ладонь скользнула под рубашку, — и… встать на сторону врага? — правая легла на горло Асторре, чуть сдавив.

Он знал, что всё это было игрой… как и то, что, надумай Исар его убить, она бы сделала это с лёгкостью. Но подобное только сильней влекло его к бахмийской убийце.

— Нет, никогда, — сказал он, мягко отведя её руку. — Я — слуга Тирры, но рабом Бездны точно не стану.

— От тебя разит магией, — Исар скривила изящно очерченные губы. — И далеко не светлой.

— Это всего лишь инструмент, и ты это знаешь. Даже его святейшество…

— Мерьель с его реформами приведёт вас прямо в пропасть, вот увидишь. Если только раньше не найдутся те, кто, увидев опасность этих игр, от него избавится.

Асторре не исключал такой возможности, хотя и точно не желал нынешнему понтифику смерти. Но в долгу оставаться не захотел и ответил:

— Ваши старейшины с их зашоренностью приведут Братство туда гораздо раньше, не сомневайся. Но ты ведь не об этом поговорить пришла, моё сердце?

— Я напала на след, — голос Исар стал тихим. — Не думаю, что мы ещё увидимся… скоро. Поэтому я хотела попрощаться.

Асторре удивлённо посмотрел на неё — обычно его любовница не была столь сентиментальной. Но предпочёл не задавать лишних вопросов, просто спихнув на пол мешавшее еретическое сочинение и притянув Исар к себе. Прощание с ней стоило сделать ярким.

***

— Но, может, вы пустите меня в дом? — стоя на крыльце особняка Вивьен, Тийя чувствовала, как её всё сильнее охватывала тревога. Вроде бы главные испытания остались позади. Вот только почему тогда пара крепких молодых прислужников госпожи не разрешала ей даже переступить порог?..

— Не велено, — лениво отозвался один из них — чем-то похожий на Агилара эдетанец с очень смуглой кожей и масляным взглядом чёрных глаз. — Подожди чуток, госпожа сама к тебе спустится. Ей нынче немного недосуг, — он хохотнул, и Тийя почувствовала, как от этого в ней закипела злость, смешавшаяся с неуверенностью и страхом.

Что-то было не так, совсем не так. Не только в том, что её столь неласково приняли в доме, который она уже начала считать родным, но и в самой атмосфере, которая окутывала теперь особняк и окружавший его сад. Воздух будто бы неуловимо пропитывала магия — сильная, но словно иссушенная ветром и задубевшая на солнце. Мёртвая и безжалостная. И при этом — тщательно скрытая несколькими слоями умело выполненных покровов, но всё же ощутимая для тонкого чутья Тийи. Сейчас ей каждая травинка и веточка, каждая песчинка нашёптывала о появившейся здесь силе, чуждой этой дышавшей влагой и жизнью земле, и Тийя не собиралась беспечно отмахиваться от подобных предостережений. Но понять их истинный смысл ей пока никак не удавалось.

Ждать Вивьен пришлось недолго. Она быстрыми шагами, заставлявшими развеваться юбки её домашнего платья, пересекла холл и, не дав Тийе вымолвить и слова, резким жестом заставила её отступить от порога, сказав:

— Поговорим снаружи, — и сама первая легко сбежала с крыльца на посыпанную белым песком дорожку.

— Госпожа, — робко обратилась к ней недоумевающая Тийя, но её тут же прервали:

— Уже нет, — хмыкнула Вивьен, посмотрев на собеседницу непривычно жёстко и сунув ей в руки несколько листов бумаги, среди которых были и дешёвые, желтоватые, тонкие до полупрозрачности, и дорогие — розовато-белые и плотные. — Это документы о твоём освобождении. Найди кого-нибудь грамотного, он подтвердит, что я тебя не обманула и ты теперь — вольная пташка. Можешь не благодарить. И вот ещё, возьми на первое время. Не хотелось отправить тебя побираться… или воровать, — звякнувший кожаный мешочек добавился к документам.

— Но, госпожа… Вивьен, — неловко стиснув кошель и бумаги в руках, пролепетала ничего не понимающая Тийя. — Вы же обещали!.. Служить вам… учиться магии!

— Магии?! — голос Вивьен сорвался на визг. — Я насмотрелась на магию в купальнях!.. И не желаю, чтобы однажды меня из-за твоих фокусов заели эти чёртовы кровавые вши.

— Мухи, — отлично понимая, как жалко это звучит, тихо произнесла Тийя.

— Да хоть тараканы!.. Убирайся, иначе, клянусь святой Делией, мои люди выкинут тебя за ворота!

— Но, госпожа…

— Что ещё тебе непонятно?

— Хорошо. Хорошо, госпожа, — Тийя гордо вздёрнула подбородок, прижав документы к груди — сильно, словно бы зажимала глубокую рану. — Всё же — благодарю вас за милость. Благодарю и больше не потревожу.

========== Глава 15. Верность и ненависть ==========

Едва ли не всё свободное пространство маленькой комнаты на втором этаже относительно приличной, хоть и недорогой таверны занимала большая деревянная бадья. Перекинув ногу через её бортик, Тийя погрузилась в размышления, не слишком обращая внимание на то, что вода, в которой она сидела, успела остыть, а мыльная пена подсохла на плече.

…Выйдя за ворота особняка Вивьен, Тийя чувствовала себя потерянной и словно бы раздавленной гневом хозяйки. Она готова была сделать для Вивьен всё что угодно, претерпеть любые муки, даже жизни бы своей не пожалела, но та просто выбросила её за порог, как наскучившую безделушку!.. Это было больно и горько, а ещё показалось Тийе очень подозрительным, особенно после того, как она почувствовала в доме Вивьен странную враждебную магию. И, немного успокоившись, Тийя подумала, что едва ли хозяйка, столь ласковая и заботливая в их предпоследнюю встречу в тюрьме, могла так резко изменить своё к ней отношение. А значит, она вряд ли действовала по доброй воле, выставив за порог ту, которой так жарко клялась помочь любой ценой.