Антипова не знала, как выразить свои чувства, но они так и бурлили внутри, сами собой вырываясь наружу.

–… Ты ж… не позвонишь, правда?

– Почему? – нахмурился он. – Позвоню, если номер свой дашь.

– Лады, – Санька, наконец, взяла себя в руки. – Записывай скорей…

Он постарался войти беззвучно, чтобы никого не разбудить. Достал из-под коврика ключ, открыл. В квартире было темно и тихо. Скинув кеды, почти на ощупь направился в душевую.

Тёплые струи окончательно расслабили утомлённое тело, и ещё немного – и парень выключился бы прямо там, как вдруг…

– Руслан, ты?

От неожиданности молодой человек вздрогнул и чертыхнулся. А разглядев сквозь муть перегородки знакомый силуэт, скорее выключил воду и, приоткрыв кабинку, потянулся за полотенцем.

Девушка сама его подала.

– Бельская, твою мать, извращенка, – процедил парень, закрепляя на бёдрах свою единственную «защиту». – Когда ты прекратишь так врываться?

– Когда ты научишься запираться, – ответил бесстрастный голос.

– Ты же знаешь, что тут сломан замок.

Перешагнув бортик поддона, парень оказался лицом к лицу со жгучей рыжеволосой красоткой в шёлковой коротенькой пижаме, состоящей из топа и шорт. Девушка стояла, вальяжно привалившись спиной к покрытой кафелем стене и, скрестив на груди руки, буравила собеседника взглядом.

– Так почини.

Изящная бровь слегка приподнялась и опустилась обратно, вернув «извращенке» невозмутимый вид.

– Слышь, сестрёнка, тебе надо – ты и чини. А я не собираюсь здесь носиться сломя голову и искать по соседям саморезы и отвёртку.

– Вот видишь, – красотка приложила пальчик к нижней губе парня. – Значит, тебе просто нравится, когда на тебя смотрят.

– Ты больная, Алин, – вздохнул тот и отошёл к умывальнику чтобы почистить зубы. – Походу, это тебе по кайфу на меня пялиться, ты же делаешь это уже в который раз.

– А что тут такого? – помолчав, выдала девушка. – парень чуть пастой не поперхнулся. – Да, мне нравится смотреть на красивое мужское тело, разве это ненормально?

– Мм… Так смотри на Санька, кто тебе не даёт.

– Ладно, Русь, не злись, – она подошла сзади и приобняла слегка склонившегося над раковиной брата. – Хотя можешь и злиться, тебе это идёт.

Прополоскав рот, молодой человек поднял взор в зеркало – Бельская хитро улыбалась.

– Давай хоть ты так меня не называй, а то я реально своё имя забуду.

– Ну прости, Русь… То есть Егор, – завидев, как зажмурился, исправилась она. – Привыкла. Если б не Наум…

– Санёк мой одноклассник, ему простительно. А ты…

– Ладно, всё, – девушка чмокнула парня в щёку. – Я больше не буду. Хотя, знаешь, это имя тебе действительно больше идёт. Ладно, я, на самом деле, не за этим пришла…

– Чего тебе не спится вообще? – Егор закрутил кран и, сняв с крючка майку и шорты, развернулся на выход.

– А мы на площадку не пойдём? – спросила Алина, встав в проходе, чтобы преградить путь.

– Сегодня не получится, если только вечером…

Парня снова рубило. Глаза закрывались, сил говорить тоже не осталось. А надоедливая сестрёнка никак не хотела отлипать.

– Так что ж ты себя не бережёшь совсем, родной?! – издевалась она. – Ночь напролёт гуляешь, по девкам шатаешься…

– Отстань, Алин, – Егор протиснулся вперёд и толкнул рукой дверь.

В залитой золотистым утренним светом комнате витали частички пыли и стояла зловонная пелена перегара. Кинув взгляд на спящего на кровати друга, парень пошире распахнул створку и, завалившись на диван, тут же выключился.

***

Когда покончившая с утренними процедурами девушка вернулась, с обеих сторон слышался тихий сап. Сашка так налакался вчера, что, кажется, всю ночь провёл в единственной позе – свернувшись калачиком, зажав между колен одеяло и прикрыв локтями свою пьянющую физиономию. Глупый мальчишка. Пьёт, чтобы казаться взрослым. А «казаться» не надо, надо «быть». Другое дело Ерусланов.

Алина проплыла к украшенному одинокой бледно-голубой занавеской окну, развернулась и, подскочив на широкий подоконник, уставилась на распластавшееся на диване туловище.

Кто бы мог подумать, что за каких-то два года, пока они с новоиспечённым братцем почти не виделись, тот превратится в такого красавчика. Девушка помнила своё первое впечатление о нём – сопляк. Низкорослый худосочный малолетка, к тому же в очках. Тогда он показался ей каким-то зад**том, не умеющем и двух слов связать и пускающем на неё, уже тогда красотку, слюни. Особенно интересно было первое время – Алина вдоволь наигралась, порой «случайно» забывая запереться в ванной или надеть под облегающую маечку лифчик. Так забавно наблюдать, как кто-то смущается, краснеет и бледнеет, и строить из себя невинную девочку.

Бельской и теперь нравилась эта игра, только роли слегка поменялись. Кажется, слюни скоро будет пускать она. Или уже пускает. Прошла неделя, как они со сводным братцем и его недоумком-одноклассником откипают на югах, а Ерусланов до сих пор строит из себя недотрогу. Неужели правда остыл? Подрос, подкачался, поверил в себя? Не может быть. Алина уверена, что парень до сих пор по ней сохнет. Так что ему мешает? Статус какого-никакого родственника? Или то, что привыкшая к мужскому вниманию Алина уже успела замутить с его лучшим другом? Как бы то ни было, у «них» ещё есть целых семь дней, чтобы исправить данное «недоразумение».

Так в чём проблема? Может, начать прямо сейчас?

Решившись, девушка спрыгнула на пол и подкралась к дивану. На мерно вздымающейся гладкой груди покачивался серебряный крестик. Одна рука под головой, вторая свисает с края, одна нога согнута в колене, вторая ступнёй на полу. Губы разомкнуты, веки спокойны – уже глубоко спит. Ох, и сексуальный же ты, братишка.

Алина присела у изголовья, легонько, чтобы проверить реакцию, чмокнула сначала в плечо, прямо в шрамик от прививки – парень не шелохнулся. Припав на колени, склонилась над лицом, вдохнула лёгкий мятный аромат и, только приготовилась совершить задуманное, как с другого конца комнаты донёсся стон:

– Оох, Алиин…

Девушка встрепенулась и, подавив смешок, поднялась на ноги. С кровати на неё смотрели два «лошадиных» глаза.

– Доброе утро, товарищ алкоголик! – съязвила Бельская, поправив съезжающее с груди полотенце.

И, чуть пританцовывая – больно озорное у неё настроение – прошагала прямиком к нише и забралась на наполовину укрытого мальчишку сверху. Тот явно смутился, скромная улыбка украсила юное лицо.

– Ну что, хочешь меня? – спросила дерзко.

Сашка захлопал «девчачими» ресницами.

– …А я тебя нет, – выдала, так и не дождавшись ответа. – Иди уже, приведи себя в порядок.

Перекинув ногу обратно, Алина соскочила с кровати и, порывшись в спрятанной под ней сумке, принялась одеваться, без стеснения оставшись перед малознакомым парнишкой в одних трусиках.

Она не сомневалась, что хороша. И что, похоже вообще не знавший до неё женщины, Наумов уже с ума по ней сходит, и поэтому – тухляк. Просто тухляк. Пусть идёт… драит зубы.

Сашка неохотно поднялся и, тряхнув на ходу головой, скрылся за крашеной некогда белой масляной краской дверью.

Бельская натянула короткий, подчёркивающий её точёную фигурку, цветастый сарафан и заплела небрежную косу – жарко. На море надо идти, а братец дрыхнет.

Интересно, с кем это он пропадал всю ночь? Неужели девку склеил? Взгляд тут же упал на торчащий из кармана шорт телефон, что, кажется, вот-вот выпадет на пол. Зашибись. Осталось лишь чуток ему помочь.

Девушка метнулась обратно к дивану и едва коснулась пальчиком прохладного металлического корпуса, как за запястье её схватила сильная рука.

– Зачем?

В глазах кофейного цвета пылали искорки злости. Молодой человек спустил ногу с дивана и сел, ни на грамм не ослабив хватку.

– Просто, – пожала плечами Бельская. – Он выпал почти, не хотела, чтобы разбудил.

– Принимается, – наконец, разжал пальцы парень. – А Наум где?