Потом я и сам стал рисовать. Написал объявление в Интернете. Даже нашлись покупатели. Одни заказывали портреты, другие – пейзажи, третьи – сюжетные картины.

Сначала покупали чуть ли не даром, но потом я втянулся в это дело. Картины стали всё дороже, да и качество улучшилось. Теперь это приятное хобби, за которое я ещё и получаю деньги!

Сейчас я снова стоял в пробке. Как же они часто бывают! А в ней постоянно стоят такие забавные люди… Зачем сигналить, если видно, что пробка не двигается! До чего же смешные! Еще и матерятся, громко так. Было такое чувство, что эти слова вылетали у них случайно, будто люди и не хотели их говорить!

Я посмотрел вверх. Почему я раньше не замечал, как красиво небо! А если к нему подрисовать самолёт, беленький такой…

Я часто рисовал самолёты. Они напоминали мне мечты. Мечты же тоже парят где-то в небе, и, кажется, до них точно так же не дотянуться. Но люди летали на самолётах. Я тоже летал однажды… это незабываемое чувство.

Я любил называть себя фаталистом. Во-первых, это красивое слово, а во-вторых, я любил испытывать судьбу. Недавно на литературе мы читали «Герой нашего времени», и мне очень понравилась глава «Фаталист». Мне кажется, это самое гениальное, что есть в романе. Как же классно получать адреналин, убегая от опасности, чувствовать страх, не знать, что ждёт тебя за этим поворотом! Я любил это. Любил бродить по заброшкам, иногда убегая от злых охранников, любил красть в магазинах что-нибудь. Просто так. Просто потому, что хотелось получить адреналин, испытать настоящее чувство страха, которое пожирает всё хорошее, что есть у тебя в голове. Я постоянно искал способы, чтобы найти страх. Я был обычным подростком, и поэтому, какое мне дело до школы? Это слишком неинтересно: выполнять какие-то задания, читать, учиться… Жизнь коротка, так зачем тратить её на такую чепуху? А ещё в этом году нам сдавать экзамены… Но это уже проблемы моего будущего.

–Привет!

Мне навстречу бежит Вадим, мой лучший друг. Мы гуляли каждый день. Приходили домой уже поздней ночью.

Мы пожали руки. Он достал сигареты.

–Будешь?

–Я не пробовал ещё…

–Почему? Это так классно!

Действительно, почему бы и нет? Что может быть плохого?

Вадим протянул мне сигарету. Я затянулся и сразу же поперхнулся, закашлялся.

–Не так быстро!

Он засмеялся.

–Куда пойдём сегодня?

Я до сих пор кашлял.

–Не знаю.

–А я знаю…

Он повёл меня куда-то. Мы шли, болтали. Я думал о сигаретах. Это же невкусно! И неприятно! Но как-то не хочется бросить сигарету на глазах друга… Когда он отвернулся, я незаметно выкинул сигарету в мусорку.

Вдруг начал капать дождь. Как же я ненавидел осень! Одна слякоть!

Мы зашли в магазин. Я прошелся мимо рядов и пробежался глазами по полкам. Мой взгляд остановился на яркой пачке чипсов. Незаметно припрятав её под кофту, я махнул Вадиму. Мы спокойно начали продвигаться к выходу. Всё внутри меня горело. Пальцы покрылись горячим потом, ноги ныли – хотели бежать. Я нервничал, и поэтому чуть ли не каждую секунду поправлял шапку. Продавщица подозрительно на меня покосилась…

–Мерзкие воришки!

Неожиданно все посетители магазина уставились на нас. И мы рванули с места…

Позади раздавались маты, крики, говор, ускоренные шаги, ругань. Я чувствовал затылком, что за нами бежали как минимум трое. Всё внутри кипело. Я пытался бежать быстрее, но не мог. Это был мой предел. Из лёгких как будто исчез весь воздух, я задыхался. Позади я услышал крик Вадима, но не обернулся. Быстрее бы скрыться!

Наконец-то позади стихли все звуки. Я до сих пор бежал. Быстрее к убежищу! Я чувствовал только одну эмоцию – страх. А если меня поймают? Что будет, если об этом узнают родители? Хотя им всё равно. Они часто пьют и редко бывают дома, а когда не пьют, то ходят на работу.

Неожиданно я остановился. Вокруг – ни души. Я стоял на самом верху полуразрушенного моста, который проходил над железной дорогой. Как же я любил уходить сюда! Это было моим убежищем, местом, где я мог скрыться от родителей-пьяниц. Зачем они родили меня? Зачем я вообще родился?

–Зачем?!

Мой голос разнесся на многие километры. Я упал на колени. По лицу потекли горячие слёзы. Ветер остужал моё лицо и мысли. Зачем вообще я это сделал? Зачем я это делаю? Зачем я ворую, гуляю без цели, убегаю от охранников? Что я делаю, зачем живу?

Я резко встал. Лицо горело от стыда. Руки тряслись. Закрыв глаза, я расставил руки и побрёл вперед, балансируя на мосту. Подо мной – пропасть, впереди – неясное будущее. В лицо дул ледяной ветер. И сейчас я фаталист, и до этого тоже им был. Это – мой смысл жизни. Больше мне жить незачем. Я существую, и этого достаточно.

Неожиданно нога провалилась в дыру. Перед глазами пронеслась вся жизнь, от начала и до конца. Меня поглотил животный страх, а ладони покрылись уже холодным потом. Но, открыв глаза, я успокоился и вытащил ногу. В ужасе я отбежал подальше от моста.

Дождь прекратился.

***

Я побрёл домой. Было 6 часов вечера. А зачем живут другие люди? Как ОНИ находят смысл жизни?

Я поднял глаза на небо и увидел дым. Он был ещё более серым и унылым, чем облака. Но неожиданно я почувствовал тревогу.

Дым бывает во время пожара.

Ускоренным шагом я двигался в ту сторону. Чем ближе я подходил, тем отчётливее в дыму было видно зарево. Где-то вдали раздавалась сирена от пожарной машины.

И наконец-то я дошёл.

Пожар полыхал, пожирая все вокруг. У дома горел второй этаж. Где-то там, внутри, раздавались крики ужаса. К дому подъехали уже две пожарных машины. Около стояли испуганные люди и оживленно разговаривали.

–Бедная Валерия Петровна!

–А что загорелось?

–Говорят, что-то замкнуло в спальне на втором этаже.

Рядом стояли женщины и плакали, а мужчины уныло скрестили руки на груди и иногда отводили взгляд от этого ужаса.

А вдруг с моим домом что нибудь произойдёт? Горе может постучаться к любому. Бедная женщина! Что она сделала плохого, чтобы сгореть заживо в своём же доме? Уж лучше бы на её месте был я!

Я отвернулся и заревел самыми горькими слезами.

Неожиданно на миг всё стихло. Народ замолчал и перестал дышать. На секунду этот оглушительный треск прекратился. Я повернулся, услышав, как люди аплодируют. Пожарный вытащил из дома полуживую старушку. На её лице был ужас, вся одежда обгорела, но женщина была живой.

***

Прошло много лет.

Старушка выжила. Я навещал её в больнице. Тогда этот день изменил всё в моей жизни. Я нашел друга, пусть и уже пожилую женщину. Она оказалась очень милым и искренним человеком, к которому я часто приходил после школы. Дом сгорел дотла, но её приютил сын. Он был забавным человеком. Иногда помогал мне с домашними заданиями.

А я стал пожарным. Я любил спасать людей, вспоминая тот самый день, когда впервые ещё совсем подростком наблюдал такую ужасную картину. Теперь я знал смысл жизни – служить добру и помогать людям.

«Я не могу больше так жить. Меня унижают в школе, дома, везде, где можно. Я одинок, нет никакого желания жить. Вы вообще знаете, какого это, когда против тебя весь мир? Против меня я сам, ненавижу себя, все свои качества. Таким, как я, не место на Земле».

«Здравствуйте, это телефон доверия? Что делать, если ты хочешь убить человека? Я сейчас на взводе. Скоро придет муж, и я убью его. Он мешает мне жить, терроризирует, угрожает, что зарежет меня. Теперь пришло время расквитаться за его поступки».

«Я не могу остановиться. Говорят, коррупция это плохо. Она влилась в мою жизнь и не хочет отпускать меня. Вы не представляете, сколько я наворовал. У меня есть всё, что нужно, но всё равно я чувствую, что одинок. В чём же дело? Может быть в том, что нужно покупать какие-то другие вещи? Книги, к примеру? Говорят, это пища для ума».

«Я умру завтра, чувствую это. У меня рак последней стадии. Почему мир так несправедлив? Почему именно я? Был отличным врачом, а теперь наблюдаю за собой и понимаю, что происходит, а что ещё будет в будущем. Это ужасно».