Как бы то ни было, существовала вероятность, что план его блестящей подруги по какой-то причине потерпел неудачу, иначе где же был Малфой? Но паниковать было пока рано, так что Гарри решил подождать ещё минут двадцать. Когда же наступил полдень, и гриффиндорец уже было собрался вставать, он заметил, как растрепанный и немалоизвестный ему парень открывает стеклянную дверь ресторана. Осознав, что блондин увидел его, Поттер запаниковал, — как же объяснить своё несанкционированное присутствие на этом свидании? — а, чуть выровняв дыхание, вспомнил о том, что он находился здесь в качестве невесты слизеринца. Который, кстати, не отличался пунктуальностью, не без удовольствия отметил он про себя.

Драко мягко чмокнул его в щёку, подойдя со спины:

- Здравствуй, chérie, как ты?

- Заждалась. — Гарри нервничал, и тем сильнее было его желание как можно скорее вывести бывшего школьного недруга на чистую воду. — Ты и после свадьбы планируешь так опаздывать на наши свидания?

- Да ладно тебе, Рыжая, не смотри на меня как хомяк на крупу. — Малфой ловко приземлился на стул напротив и весело подмигнул собеседнице.

Поттер растерянно мигнул. Это мираж? Таким он парня никогда не видел: он казался беззаботным и открытым, а в его «рыжая» прозвучала не издёвка, — скорее, ласка, нежное пожуривание.

- А если серьёзно, то прости, что заставил тебя ждать. Вот, возьми. — Жестом фокусника блондин, всё так же сияющий улыбкой, достал из-за спины головокружительную охапку цветов. — Я хотел порадовать тебя дикими орхидеями, только вот, увы, нынче не сезон, и мне пришлось отправиться за ними чуть дальше, чем я ожидал.

- Эм, спасибо. Не стоило.

- Стоило, конечно, — небрежно отмахнулся Малфой. — Это же твои любимые цветы.

Гриффиндорец не помнил, чтобы Джинни любила дикие орхидеи. Честно говоря, ему вообще было мало что о ней известно, вдруг осознал он не без внутренней укоризны. Уже в первые минуты «эксперимента», в который Гарри сам себя втянул, у него складывалось стойкое впечатление, что он бесцеремонно вмешивается в чужую жизнь, где ему не было места, но он продолжал убеждать себя в том, что такой скользкий тип, как Малфой, способен на что угодно. Сдаваться было нельзя. Значит, надо было попытаться сыграть роль будущей жены до конца, пусть и с грехом пополам.

- А какие цветы любишь ты?

- Я? — иронично заломил бровь Драко. — Традиционно у мужчин о таких вещах не спрашивают. Но с тобой, так уж и быть, я этой информацией поделюсь: лилии я нахожу особенно чарующими.

Надо же, лилии, поразился Гарри. Ему лилии напоминали о маме.

- Ты успела что-нибудь заказать? — прервал ход его мыслей Малфой.

- Нет, я решила дождаться тебя.

Блондин благодарно кивнул невесте и жестом подозвал официанта. Поттер с нетерпением ждал момента, когда они будут делать заказ: самовлюбленный слизеринец решит всё за них обоих, без оглядки на предпочтения того, с кем был рядом. Как типично. Когда же им подали меню, он услышал:

- Как думаешь, стоит ли мне сегодня остановиться на морепродуктах? Или всё-таки на салате?

- Какая дилемма, — недоверчиво хмыкнул Гарри. — Ты сам не можешь решить, чего ты хочешь?

- Пожалуй, что и могу, однако, — Драко взял собеседницу за руку, — мне интересно твоё мнение.

Поттер задержался взглядом на этой руке, теплом бьющей по его собственной: узкая ладонь, сквозь прозрачный жемчуг кожи видны синеватые нити жизни. Он отдавал себе отчёт в том, что в ней не раз была палочка, направленная прямо на него, а будучи зажатой в кулак, она стремилась окраситься его кровью. Так кем был этот человек перед ним, отчего его прикосновения не внушали ему неприязни?

Слишком сложно, слишком быстро. Гарри осторожно высвободился из невинного прикосновения, сделав вид, что хотел поправить волосы. Между белёсых бровей пролегла едва заметная складка.

- Я бы вообще посоветовала тебе что-нибудь мясное, — наконец любезно ответил он на давно заданный вопрос, в большей степени потому, что желал отвести от себя любые подозрения. Но от шпильки не удержался: — Или ты боишься, что что-то настолько калорийное может негативно повлиять на твою точёную фигурку?

- Польщён, что ты такого высокого мнения о моём телосложении. — Малфой был невозмутим и, видимо, принял сказанное за завуалированный в негатив комплимент. «Вот индюк дутый, » — подумал гриффиндорец. Подсознательно он желал вызвать ответную словесную подножку, взаимную пикировку, остроумный комментарий, пусть и дружественного характера, — а не получив этого, иррационально расстроился, совсем как ребёнок, которого не пригласили играть в песочнице.

Кроме того, школьный враг действительно имел право кичиться своим внешним видом, с неудовольствием вынужден был признать Гарри. Ещё в Хогвартсе тот слыл мечтой любой девушки, и дело было явно не в его ангельском характере. «Скорее, в благородных чертах, горделивой осанке и холодном пламени глаз, » — промелькнуло в голове. Парень одёрнул себя: какая только ерунда не придёт на ум, когда пытаешься выдать себя за кого-то другого. Решил в словесные пикировки больше не вступать, дабы не путать себя.

Обед, таким образом, прошёл в более чем мирной обстановке. Говорил в основном слизеринец, а Гарри делал вид, что слушает. Вернее, не совсем так: он делал вид, до определённого момента, но очень скоро ему и правда стало любопытно. В конце концов, не каждому выпадает возможность вот так по-дружески болтать с кем-то, кто обычно одним своим присутствием намеренно доводит тебя до ручки.

Малфой рассказывал о делах в поместье, о своих любимых лошадях, о Нарциссе («Она обязательно смягчится, вот увидишь, она не может не уважать моих решений!»), о каком-то новом зелье, над разработкой которого он трудился в поте лица (так Гарри понял, что тот подвязался ассистировать какому-то известному в Европе зельевару). Больше всего гриффиндорца поразило то, что Драко оказался вполне себе обычным человеком, — ординарным он, безусловно, никогда не был и вряд ли будет, но за оболочкой высокомерного аристократа проглядывались и его тонкое чувство юмора, и умение заботиться о близких, и надежды на будущее, пусть и не без оглядки на то, что случилось до победы над Воландемортом. Да и к магглам он относился пусть и с некоторым высокомерием, но без презрения или слепой ненависти: они сидели в маггловском ресторане, и создавалось впечатление, что чистокровный маг в энном поколении чувствовал себя здесь вполне в своей тарелке, — даже одет он был по-маггловски, в зауженные светлые джинсы и кипенно-белую рубашку.

Таким он Гарри нравился. В какой-то момент, захлебываясь вопросами о том, чем жил Малфой, он неожиданно принял как данность, что они могли бы стать друзьями. Бесспорно, это не было бы легко. Пожалуй, в некоторых аспектах это было бы даже болезненным для обоих. Но Драко, будучи лишённым своего панциря из колкостей и отстраненности, того стоил.

«Только теперь уже ничего не изменить, » — безотчётно пожалел гриффиндорец, пожёвывая полоску картофеля-фри (её он заставил подать себе с заказанным эскалопом вместо традиционного гарнира из овощей). Периферийным зрением он уловил, что Малфой, уложив острый подбородок на сцепленные в замок руки, опиравшиеся локтями на стол, пристально наблюдает за ним.

- Что? — немедленно вскинулся он, смущённый. Гарри не сомневался, что совершил какую-нибудь оплошность. Не стоило, наверное, есть руками.

- Ничего, — ответил слизеринец, но продолжал буквально пожирать собеседницу глазами, будто под действием заклятия очарования. — Ты мне напомнила… — Повисла пауза. Малфой, заметив потерянное выражение своей невесты, помотал головой, словно сбрасывая с себя морок.

- Прости, я, кажется, не выспался, и теперь мне мерещится не пойми что.

- Ничего, — эхом отозвался Гарри.

За исключением этого неловкого эпизода, за два часа, проведённые в компании слизеринца, его больше ничего не насторожило. Малфой действительно вёл себя как человек, которому было очень много дела до Джинни. «Если изначально у него и были какие-то мотивы, то потом они, скорее всего, ушли на второй план. Герми была права. Мне тут делать нечего. Я зря всё это затеял».