24 июля 2000 года

Был на Диагон-Аллее, прикупил кое-что к отъезду. Столкнулся с Поттером с вцепившейся ему в руку девчонкой: смешливая, на вид довольно глупая, но смотрела на него с обожанием. Ещё бы.

Мы кивнули друг другу в знак приветствия. Гарри посмотрел на меня с непонятным мне сожалением. Я же пожалел о том, что столько времени видел в нём несуществующего человека, — наверное, всё могло бы сложиться иначе. Но уже не сложится.

16 августа 2000 года

В Хогвартсе замечательно. Студентов пока нет, и можно наслаждаться величием замка без постоянного гула голосов в коридорах. Мне нравится работать со Снейпом, не зря его знают как одного из достойнейших зельеваров нашего времени.

Мы не разговариваем о жизни вне работы, пожалуй, в частности и потому, что у нас обоих её нет.

Только однажды, выпив бокал вина за ужином, он загадочно бросил мне, что, мол, нельзя в зельях утопить свои чувства, как ни пытайся. «Кому знать, как не мне, но вы — не я, Драко, у вас вся жизнь впереди».

Я глубокомысленно ему кивнул и, прихватив из своей комнаты «Азиатские противоядия» Либациуса Бораго, отправился на Астрономическую башню, как делал почти каждый вечер.

8 сентября 2000 года

Ходил в Хогсмид. Объелся апельсиновым джемом.

2 ноября 2000 года

Увидел в «Пророке» статью о том, что «пациенты Св. Мунго, страдающие от последствий неизвестного проклятия, широко применяемого в своё время Пожирателями Смерти, стали массово излечиваться. Доктор Полумна Лавгуд, которой и приписывают успехи в этом направлении, заявила о том, что благодарность следует выражать её коллеге, доктору Рональду Уизли, занимающегося «теоретическим исследованием проклятия при использовании эмпирического метода». Средства, применяемые для лечения, держатся в строжайшей тайне, а давших согласие на лечение родственников обязывают приносить Непреложный Обет».

Внутри словно заходили тысячи иголок. Поехать туда? Спросить и у Уизли, что он знает? Хотя, Уизел в качестве колдомедика… Да и не видел я его в помине, пока лежал в Мунго, так что появляются значительные сомнения в том, что он действительно занимался исследованием проклятия вплотную. Может, это всё природная скромность Луны. Впрочем, я ведь и в её способности когда-то не особо верил, почему бы не дать гриффу шанс оправдать себя?

Истинная причина моей нерешительности, думаю, кроется в том, что я попросту не уверен, что хочу вновь поднимать на поверхность всю эту историю. Этим его всё равно не вернешь: во всяком случае, не в том качестве, в котором мне хотелось бы.

3 ноября 2000 года

Сегодня шёл в подземелья из Большого Зала, и одна из учениц приняла меня за Снейпа. Мне обидно: я, по меньшей мере, посимпатичнее буду. И помоложе. И вообще, у меня даже цвет волос другой!

Печально, конечно, что меня всё ещё задевают такого рода мелочи. Я даже в зеркало себя разглядывал, пожалуй, с полчаса, не меньше, Обнаружил, что действительно страшно похудел, щёки впали так, что об мои скулы вообще можно чуть ли не порезаться. Волосы, нечесаные и отросшие, спадали на лицо как попало, но они хотя бы были чистыми. В общем и целом, я нашёл, что новый образ придавал мне эдакого готичного шарма (в отличие, повторюсь, от Снейпа, в котором любого рода шарм отсутствовал и в помине). Впрочем, видимо, моя сгорбившаяся фигура, замотанная в черную мантию, вполне могла напомнить «ужас подземелий». Бедные студенты, теперь нас двое.

Тешу себя мыслью, что ему я бы и таким понравился, наверное.

4 ноября 2000 года

Перечитал вчерашнюю запись. Не дав себе времени на раздумья, написал рыжему недоразумению письмо с просьбой о встрече и отправил его с совой.

Уизел ответил в следующих фразах:

Привет, Малфой!

Приятно знать, что ты живой и хочешь пообщаться, а то уже года четыре не видались и не проклинали друг друга.

Кстати, о проклятиях: благодарю тебя за живой интерес к нашему с Луной исследованию, но информация о нём конфиденциальна. Тем более, что тебя уже вылечили, так что извини, но непонятно, чего ещё тебе надобно.

А так, пиши, не забывай!

С любовью (к хорькам),

Рональд Уизли

Вот вроде взрослые люди, он вон вообще помогал в победе над одним из самых могущественных тёмных волшебников современности, стал колдомедиком в Мунго, а ничего не меняется.

Мерлин, как же я ненавижу гриффиндорцев. Но есть у них одна замечательная черта: они нас, слизеринцев, всегда склонны недооценивать. Особенно нашу хитрость, она им чужда, а потому берёт врасплох.

Поэтому я предпочёл проглотить горькую пилюлю в виде его дурацкого тона и написал ответное письмо, в котором пожаловался на то, что, как мне кажется, сны стали возвращаться (и что доктор Лавгуд должна понимать, о чём я говорю), а потому, если они не хотят эксцессов с другими пациентами, пусть всё-таки он выкроет для меня время в своём плотном графике серьёзного доктора.

5 ноября 2000 года

Ответа не получил.

6 ноября 2000 года

Всё ещё жду ответа. Хотел было написать рыжему ещё раз, но гордость не позволила мне этого сделать: если бы сова не нашла адресата, она бы просто прилетела ко мне обратно с моим же письмом.

Где, скажите, его совесть и чувство долга в качестве специалиста? Это попросту непозволительное поведение.

6 ноября 2000 года (вечер)

Профессор Снейп сегодня поздно ночью нашёл меня в лаборатории (я опять не мог заснуть) и сообщил, что видел, как «ваш одноклассник, Уизли, прибыл в Хогвартс». Я рассудил, что он приехал увидеть меня, но, раз прибыл за полночь, решил дождаться утра. Тем более, что директриса Макгонагалл гриффам по понятным причинам благоволит, так что наверняка позволила бывшему ученику заночевать в замке.

Конечно, хорошо, что мой маленький обман принёс такой результат, но всё-таки странно, что Уизел примчался сюда. В конце концов, я несколько раз подчеркнул в своих письмах, что готов сам приехать. Но ему, пожалуй, виднее, вдруг я — просто повод навестить альма-матер, или что-то ещё в таком духе.

7–8 ноября 2000 года

В общем.

Сегодня с утра (я люблю завтракать рано, пока студенты толком не проснулись, так что благо вокруг было довольно пустынно), пока я спокойно пил свой кофе, в Большой Зал рыжим вихрем ворвался Уизел и, прихватив с преподавательского стола какую-то булочку, схватил меня за руку и потащил к выходу, жуя её на ходу.

«Уизли, ты как горный тролль! — завозмущался я. — «Хотя бы поздоровался бы! Куда мы идём?».

Он молчал до тех пор, пока мы не ввалились в одну из пустых классных комнат. Должен признать, идея была хорошая: до начала занятий оставалось ещё по меньшей мере часа полтора, и тут бы нас точно никто не побеспокоил.

Уизел сел на одну из парт, скрестив руки на груди, и смерил меня мрачным выжидательным взглядом. Я понял, что разговор, видимо, придётся начинать мне:

«Эмм… Ну что, Уизли, ты и колдомедицина? Как вообще так вышло?».

«Малфой, давай сразу к делу. Как давно ты начал снова видеть сны, напоминающие пост-симптомы beatitudo in morte?».

Меня поразила серьёзность его тона. Пожалуй, теперь я даже мог представить его в качестве кого-то, кто лечит людей.