«Пожалуйста. Мне важно знать».

Замерев на мгновение, он ответил мне хрипло, но твёрдо:

«Нет. Я вообще не должен был начинать этот разговор, особенно с «позволь мне уйти отсюда». Прости меня за это. Ты должен разобраться в себе сам, без сторонней информации. А иначе не выйдет ничего».

Я обессилено уложил подбородок ему на плечо. Руки сами тянулись заключить его в объятия и, по возможности, никогда его не отпускать. Но кем «он» был и какую роль сыграл в моей судьбе, я не понимал. Как ему удалось вызвать во мне всю эту бурю, — что-то, чего не удалось даже Гарри Поттеру, которым я однажды бредил, — тоже. Он, впрочем, и сам не отстранялся. Так мы и стояли в этой нелепой позе, пока я не попытался вновь:

«Ты ведь даже не слышал вопроса. Вдруг я хочу спросить, какие книги ты предпочитаешь? Или что ты ешь обычно вместо «устрицо-креветок»? Вдруг именно это мне очень важно знать?».

И не-Поттер развернулся в моих недо-объятиях и рассмеялся, — «Змей» — а потом поцеловал меня, обхватив большими грубыми ладонями моё лицо.

От его тела исходил жар, как от печи, и его язык обжигал мой рот, а я плавился рядом с ним. Я, пусть и не ожидал подобного, но не мог не вернуть этот поцелуй, со всей страстью, что я так прилежно подавлял в себе: зарывшись руками ему в волосы, вжимаясь в него, забывая, кто я есть. Казалось, я даже забыл, как дышать, потому что в какой-то момент мне пришлось разорвать поцелуй — то ли чтобы перевести дух, то ли чтобы не сойти с ума от всего того, что я чувствовал к этому человеку.

«И ладно, и не говори», — просипел я наконец, глядя на него, растрепанного, смущенного и растерянного, — «я, кажется, и так понял».

Я посмотрел на него выжидательно, но он в очередной раз молчал, и только в глазах хрупкая надежда сменилась настороженностью. Наверное, он думал, что это было очередной моей уловкой, но я был искренен, когда сказал:

«Это ты. Ты снял с меня проклятье. Не знаю, какой ценой, не знаю, для чего. Может, это и неважно. Но это точно ты. Я теперь даже не понимаю, каким глупцом я мог быть, чтобы думать, что это мог быть Гарри Поттер».

Я правда верил в то, что говорил, хотя уже говорил что-то подобное раньше, и совсем о другом человеке, - я не знал, как мог когда-то верить в прямо противоположное. И теперь, когда дамба была разрушена, я не мог остановиться, и, честно говоря, не очень-то и хотел.

«Я люблю тебя».

«Ты сошёл с ума», — констатировали мне в ответ, нервно улыбаясь. — «Ты всё путаешь».

Только вот я был убеждён, что в этот раз точно всё понял верно, — теперь я знал, как мне нужно было поступить. Главное, не передумать. Главное — хотя бы раз не уступить своей слабости.

Я зажмурился и заорал, что было мочи: «Выход!».

«Малфой, ты что делаешь?» — услышал я взволнованный поттеровский голос.

Но это был не Поттер, никогда им не был. И так было правильно.

«Я хочу выйти отсюда!» — крикнул я в никуда.

Правда хочу, ну же.

«Если ты хочешь снова «сменить антураж», то тебе нужно просто захотеть, Мэнор там представить…».

Молчи, глупый, ты потом всё поймешь.

Не усложняй всё.

Ведь я мало чего хочу сильнее, чем остаться с тобой здесь, где мы могли бы быть вместе.

«Я здесь несчастлив! Я хочу, чтобы этот мир катился к соплохвостам!».

Но больше всего я хочу, чтобы был счастлив ты, из ниоткуда взявшийся человек, которому почему-то было на меня не плевать. Всей душой хочу. Потому что, при всей твоей необъяснимой привязанности ко мне, ты страдаешь в реальности моих снов.

И пусть я сейчас выгляжу нелепым в твоих глазах. А в своих и вовсе глупым.

«Ох. Драко, смотри».

Я разомкнул смеженные веки и увидел повисшую перед нами на несколько дюймов от пола дверь: простую, с облупившейся белой краской и начавшей отходить ручкой.

Значит, вот как.

«Пошли?» — обратился я к своему спутнику, стараясь не выдать дрожи в своём голосе.

«Драко, почему…как…и так неожиданно…. Ты уверен? Ты точно готов?».

«Распрощаться с тобой? Не особо», — мелькнула мысль.

«Как никогда», — сказал я и подал ему руку. Его ладонь была влажной и теплой, с подрагивающими пальцами.

Подойдя к двери, свободной рукой я потянулся к ручке и, завидев распахнувшуюся передо мной бездну, обернулся на того, с кем сбегал из своей тихой гавани.

Он ободряюще кивнул мне и слабо улыбнулся, — я шагнул за порог, резко притянув его к себе.

Больше из этого сна я не помню ничего, кроме того, что он, оказывается, пах апельсинами. И уверен, что больше не увижу этого сна — и не почувствую этого запаха — никогда.

15 мая 2000 года

Я был прав.

17 мая 2000 года

Думаю, бред это всё. Когда я только очнулся от проклятья, он мне тоже поначалу не особо снился. Это ничего не значит.

18 мая 2000 года

…хотя, он же говорил потом, что мы виделись, просто я забывал эти сны: видимо, маленький бедный я тогда был слишком травмирован отлучением от своего идеального мира, пусть и только до ночи, и был не в состоянии сознанием «уцепиться» за свои грёзы. Вот идиот.

19 мая 2000 года

А вдруг я просто снова забываю свои сны?

23 мая 2000 года

Я больше не могу засыпать, потому что боюсь снова его не увидеть.

26 мая 2000 года

Мне приснилось, как я убиваю Дамблдора на шестом курсе.

Вердикт: теперь я знаю наверняка. Он свободен, так что всё в порядке.

_________________________________________________________________________

* — новелла австрийского Стефана Цвейга «Письмо незнакомки» (1922) о «чистой и прекрасной женщине, всю жизнь преданно и самоотверженно любившей черствого себялюбца, который так и не понял, что он прошёл, как слепой, мимо великого чувства».

** — «игра на понижение» или короткая продажа, как биржевая стратегия, когда выгода извлекается из бумаги, переоцененной и готовой к падению.

*** — beatitudo in morte — «счастье в смерти», буквальный перевод с латыни.

========== Who I Am ==========

28 мая 2000 года

Встречался с Лавгуд в Мунго. Она всё ещё мой лечащий колдомедик, и я на наблюдении, как-никак, пусть я вроде и вылечился.

Она повозила у меня над головой палочкой, бормоча себе под нос диагностические заклинания, о которых я даже не слышал никогда.

Сказала напоследок: «Твой гость-мозгошмыг ушёл, да, Драко? Тебе, наверное, грустно, но это хорошо. Всё налаживается».

Эта полубезумная, может, и была хорошим специалистом, но решительно ничего не понимала в жизни.

2 июня 2000 года

Съездил в Хогвартс, сдал ТРИТОНы. Уверен, что получу неплохие результаты: когда особо не спишь, появляется много времени, чтобы корпеть над учебниками.

3 июля 2000 года

Получил сову от профессора Снейпа, он сказал, что «ему сложно это признавать, но таких одаренных молодых людей» он не видел за всё время своего преподавания в Хогвартсе. Мол, впервые не пожалел, что принимал ТРИТОНы. Пригласил к себе в ассистенты. Я, пусть никогда и не чувствовал к нему особого расположения, несмотря на то, что он частенько выгораживал мои проступки, но я не дурак.

Ответил, написав, что согласен. Надеюсь, что он так завалит меня работой, что времени на мысли не о зельях просто не останется.