Вообще-то, это даже не была свадьба. Молодожёны уже вернулись из свадебного путешествия, и Виталик зачем-то запоздало позвал нас отметить день своего бракосочетания в чисто мужской компании. Свадьбу Виталя тихо зажал. Сказал, они лучше в Тайланд на эти деньги съездят. Тайланд, конечно, – прекрасная страна, но сдаётся мне наш приятель полетел туда с единственной целью: увидеть трансгендерных проституток. Не взирая на то, что это был его медовый месяц. Виталя любопытный и пошлый. Не мог он не посмотреть. Хотя бы.

Чёрт тогда меня дернул пойти до дома пешком. Действительно, чёрт. Я вышел на тёмную дорогу и пьяно крикнул: «Извозчик!» Но конный экипаж из постоялого двора возле часовни святого Фиакра не явился на мой зов, что неудивительно, учитывая, что живу я в маленьком уральском городке в 21 веке. Но даже их жёлто-шашечные последователи не явили себя моему пьяному взору. Наверное, надо было просто позвонить по телефону на нехитрый номер. Но я не позвонил.

Была дождливая первая осенняя ночь. Воздух пах мочёными яблоками, и мир казался прекрасным даже после обильных возлияний. Он и был прекрасным. В ту минуту на тёмной дороге.

А сейчас я закрываю глаза и искренне надеюсь не проснуться.

Я не знаю может, чьё-то утро, конечно и начинается с кофе. Моё всегда начиналось с туалета.

И только я собрался…

Ужасающий стук в дверь прервал этот каждодневный естественный ритуал. Чертыхаясь, я побежал открывать дверь, чтобы высказать незваному гостю всё, что думаю о нём и его ближайшей родне…

За дверью была она…

Она еле стояла на ногах, опираясь на палку. Мокрая от моросящего дождя, задыхающаяся после подъёма пешком на девятый этаж (лифт не работал уже три дня и еще четыре дня не должен был работать).

– Бабушка, вы к кому? – спросил я вежливо и терпеливо, воспитание, да и человеколюбие сделали своё дело.

– К тебе, Ирод проклятый, – ответила бабуля, плюнув в меня, повернулась спиной и пошаркала к ступенькам, ведущим вниз.

– Я не понял, – крикнул я ей вослед.

Бабка даже не обернулась.

«Ирод проклятый», – смутное воспоминание промелькнуло в голове и тут же исчезло. Пора было собираться на работу. Я работал юристом в небольшой строительной компании. Зарабатывал неплохо и вообще считал, что моя тридцатилетняя жизнь вполне удалась. Молодой, перспективный, обеспеченный и свободный.

Вообще, подружка у меня, конечно, была, но закидывать на свою шею петлю брака я не спешил. Любовь? Иногда мне казалось, что именно Настю я и люблю, но, вспоминая свои школьные годы и хрупкую девушку Викторию, я грустно вздыхал, понимая, что любовь – это всё-таки для подростков, взрослым людям она вроде бы как будто даже и ни к чему.

День выдался загруженным, начальник постоянно находил какие-то дела, с его точки зрения, не терпящие отлагательств, с моей точки – они вполне могли потерпеть, растянувшись на неделю.

Во второй половине дня, слава Богу, я отыскал способ улизнуть из офиса, чтобы насладиться едой в ближайшем кафе, готовили там бесподобно, собственно только там я и питался толком. Самому себе я готовил неохотно и невкусно. А Настю в свой пищеблок я не допускал: чтобы не привыкала, а то мало ли какие крамольные мысли могли посетить её светлую голову на моей холостяцкой кухне.

Обстановка в кафе была вдохновляюще-умиротворяющей: тихая мелодия, без слов, на стенах обои на манер американских газет, на столиках вазочки с маленькими ненавязчивыми букетиками каких-то неизвестных мне не слишком ярких цветов. Меня знали все официанты, так что я предвкушал приятное, хоть и недолгое времяпрепровождение.

Заказ приняли быстро, не заставляя ждать постоянного клиента. Я пошёл в туалет, приготовить место для потрясающего кофе, да и руки помыть перед обедом.

Только я зашёл в кабинку и приготовился священнодействовать, как …

Безумный грохот заставил меня застегнуть штаны и выскочить за дверь. Старуха-уборщица барабанила в дверь и ругалась, аки сапожник в присутствии других сапожников. Я кое-как отделался от неё и торопливо закончил начатое, при этом она продолжала тарабанить в запертую перед её носом дверь и вопить: «Ирод проклятый!». Дался им этот Ирод. Настроение было испорчено безнадёжно, я быстро сжевал поданный обед и отправился в офис, доделывать срочные дела своего шефа.

Когда до конца рабочей смены оставалось всего-навсего каких-то полчаса, и я, предвкушая приятный вечерок в ресторане в обществе своей подруги, потирал руки и хрустел костяшками пальцев, в мой кабинет завалился всё тот же шеф Станислав Леонтьевич Борисов с дельным предложением задержаться на часок, чтобы срочно оформить договор, который завтра ему понадобится прямо-таки со сранья.

Я махнул рукой и выжал из себя самую беспечную улыбку в стиле «работа-это моё всё, для это я на этот свет, в принципе, и родился.» Короче, в офисе я остался совсем один, счастливые коллеги разбежались домой в этот прекрасный осенний понедельник. Кофеварка сварила мне кофейную бурду с вполне приятным запахом. Я пошёл в туалет. Стоит ли говорить, что только я приступил к делу, как в дверь офиса начали громко стучать. Проклиная всех и вся, я сходил-таки в туалет и, по-скорому застегнув ширинку, придал себе более и менее приличный вид. Кинулся к двери офиса, рассчитывая увидеть там что-то забывшего шефа.

Но там не было Станислава Леонтьевича. Там была она. Старуха-дворничиха. С криком: «Ирод проклятый!», она стукнула меня по ноге метёлкой. И гордо ушла подметать упавшие листья. Вот тут-то я офигел окончательно. Происходило нечто странное и уже даже пугающее. Уже третий раз за день я слышал одни и те же слова. «Ирод проклятый». Какое отношение я мог иметь к царю Иудеи мне вообще не было понятно. Младенцев я не убивал, хотя и недолюбливал, если уж совсем откровенно.

Откуда появлялись эти старухи в самый волнующий момент? Ведь не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понимать: как я только, так и они сразу. Я забыл о договоре для шефа и кинулся к старухе-дворничихе. Она, заметив мои быстрые телодвижения, и не вспомнила о своём почтенном возрасте: прихватив метлу, кинулась через дворы. Догнать её я так и не сумел.

Договор с моей помощью так и не составился, но меня пугало не это. О работе ли я мог тогда думать? Бабка. Была ли это одна и та же старуха? Или всё-таки разные? Определённым являлось только одно: ведьма( или ведьмы?) появлялась в самый что ни есть неподходящий момент. Священный момент, когда человеку позарез необходимо побыть одному. Я покрылся холодным потом. Потому что вспомнил.

Да, я взрослый человек и могу себе позволить расслабиться в выходной день на почти что свадьбе почти что друга. Конечно, тут я полностью согласен с тем, кто соберётся меня упрекнуть: отливать под окнами домов неприлично. Но у меня есть оправдание – я хотел это сделать, я очень сильно хотел это сделать, я просто не мог этого не сделать.

Я не виноват в том, что у бабки бессонница, и ей к тому же не нравится, что кто-то, простите, ссыт под её окнами. Это она крикнула мне: «Будь ты проклят, Ирод проклятый!» Но я ведь даже огрызаться не стал, помахал ей ручкой. В тусклом свете фонаря, она меня толком и разглядеть-то не смогла. Ну, шумел я, ну неприятный звук, так ведь и она иногда в туалет ходит. И тоже, прошу заметить, не беззвучно. В связи с этим у меня возникают некоторые вопросы:

– откуда берутся, нет, не дети, – бабки?

– это та самая бабка или у неё есть сёстры?

– как они узнают, что я собираюсь делать это самое?

– что мне теперь с этим делать?

Бред какой-то, ну правда, бред. Кому расскажешь – не поверят же, блин. Ну блин же. Блин.

ЧТО ДЕЛАТЬ????

И я пошёл в туалет, чтобы проверить, появится ли какая-либо старуха в этот момент или моя теория начисто лишена какой бы то ни было основы и является полной чушью. Я расстегнул ширинку и тут… ничего не произошло. Ни стука, ни крика. Я вздохнул облегчённо. Совпадение, я просто переработал, надумал, преувеличил, присочинил, нафантазировал. Обрадованный, я позвонил Насте, чтобы назначить свидание в ресторане через час. Всё-таки работа есть работа. Я снова сел за договор.