Было видно, что она сильно переживает по этому поводу. Я неожиданным для себя самого деликатным тоном поинтересовался:

– Так что же произошло?

– Они оба покончили с собой. Сразу же после того, как покинули Солитариус, – слабым голосом сказала она, ломая руки. – Очень талантливые люди. Были.

– Мне очень жаль, – тихо произнёс я. – Но вы не должны винить себя. Если кто и виноват, так это родственники и Гиппократ.

Златовласка одарила меня робкой улыбкой, но ничего не ответила.

– Мне сказали, что мы платим за лечение большие деньги. Это правда?

Она закатила глаза и вздохнула.

– Нет. Это вам наш дедушка сказал? Не советую вам верить всему, что он говорит. Впрочем, как хотите. Деньги… Каждый платит в меру своих финансовых возможностей. Кто-то больше, кто-то меньше. Все деньги идут на Солитариус, но, скажу вам честно, это не очень большие деньги. Если бы не было иных источников финансирования, Солитариус бы долго не протянул. Точнее говоря, его вообще бы не было.

– Иных? Это каких же? – спросил я, хотя и понимал, что ответа не получу.

Златовласка улыбнулась и покачала головой.

– Значит, вы возитесь с нами не ради денег… Тогда ради чего?

– В жизни существует множество гораздо более достойных целей, чем зарабатывание денег. Особенно если в них уже не нуждаешься.

– Ясно. То есть вас интересует то, что происходит с нами, наша болезнь… Ну а я? Какова мера моих финансовых возможностей?

– Понимаете, Есенин, насчёт всего, что касается вашего прошлого, мы могли бы врать, чтобы успокоить вас. Мы могли бы выдумать ваше прошлое и выдавать его за правду до тех пор, пока ваша память не пришла бы в норму, но мы предпочли быть откровенными с вами. Понимаете?

– Кажется, да.

– Очень хорошо. В таком случае не заставляйте меня врать.

Не знаю почему, но я ей верил. Наверное, причина крылась в её глазах. В них не было двойного дна, чего-то затаённого, она определённо говорила то, что думала. А Сократ… А что Сократ? Просто параноик. Он сам назвал свои подозрения домыслами. Иначе и не скажешь. Неизвестность – это зеркало, в котором человек видит только своё отражение. Сама темнота, в сущности, пуста, – человек наполняет её собой. Так и возникают монстры, боги, иные миры и прочие домыслы. Сократ долго смотрел в глаза неизвестности, и в итоге неизвестность обрела его черты, она, если можно так сказать, стала им. Быть может, старику хочется верить во всякие заговоры, тем более что он – писатель, фантазёр. А что же я? А я, пожалуй, отвернусь от темноты. Хотя бы на время. Подожди-ка…

– О чём задумались, Есенин? Вы мне не доверяете? – как будто бы с обидой спросила Златовласка.

– Нет… то есть да… то есть доверяю, – рассеянно пробормотал я в ответ. – А задумался я о другом. Сегодня со мной произошло что-то странное.

– Да? – она внимательно посмотрела на меня. – Расскажите, мне очень интересно.

– Мы с Сократом шли мимо изолятора, и мне захотелось зайти внутрь. Это ведь не запрещено?

Мне показалось, что Златовласку встревожили мои слова. Едва уловимая тень пробежала по её лицу. Но когда она заговорила, мои подозрения как рукой сняло.

– Это не запрещено. По той простой причине, что изолятор всегда закрыт. Полагаю, вы видели дверную ручку? Так вот, это не просто ручка. В неё встроен сканер отпечатков пальцев. При всём желании вы бы не смогли попасть внутрь.

– Правда? – насмешливо спросил я. – Каким же образом тогда я открыл дверь?

– То есть как открыл? – округлила глаза Златовласка. – Это невозможно.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.