– Ну, рассказывай, – обратился к Лео, Сэм, – как у тебя прошёл день? Чем ты занимаешься сейчас на работе, если не секрет?

– Неужели тебя это интересует? – удивился Мабулс.

– Очень интересует, ведь я собираюсь устроиться к вам на работу и, естественно, хочу быть в курсе ваших дел.

– Ну, что ж, – произнёс Лео, поудобнее устраиваясь на диване, – я могу вкратце рассказать о том, чем занимается наш центр, но, по-моему, это скучно и не интересно.

И Мабулс, постепенно увлекаясь, рассказал о структуре вычислительного центра, о характере выполняемых работ, о сотрудниках и о директоре Рауле Боуне. В частности, Мабулс упомянул о своей программе, посетовав на трудности с которыми ему пришлось столкнуться. Программа заинтересовала Левиса, и он попросил рассказать о ней поподробнее. Мабулс пожал плечами, и сначала нехотя, а затем, всё более увлекаясь, стал объяснять Сэму принципы построения программы и те трудные моменты, которые он встретил, пытаясь её составить и отладить. Левис слушал молча и внимательно, только изредка задавая вопросы.

– Подожди, – вдруг, вскочил Лео Мабулс, – я же сегодня взял все свои наработки с собой, поскольку ушёл с работы рано. Я хотел немного посидеть над ней дома, но сейчас после четырёх бокалов вина, у меня уже ничего не получится. А тебе для примера нашей работы я могу её показать. Вряд-ли ты с ходу в ней разберёшься, но, хотя бы, составишь некое впечатление о том, чем я занимаюсь.

Лео убежал в свою комнату и принёс кипу листов, исписанных математическими символами и специфическими значками, которые могли быть понятны только опытному программисту. Он никогда бы так не поступил, будь он трезвым, но выпитое вино подействовало на его решения не лучшим образом. Сэм быстро просмотрел эти листки, и спросил Мабулса, не будет ли тот против, если Сэм попытается кое что в этой программе исправить? Лео, внутренне усмехнувшись, принёс Сэму стопку бумаги и карандаш, уж кто – кто, а Мабулс прекрасно знал, что это невозможно, он сам бился над этой программой уже несколько месяцев, а вникнуть в чужую работу вот так сразу…

Между тем, Сэм взял несколько листов бумаги, карандаш и стал что-то быстро – быстро писать. Исписав лист, Сэм откладывал его в сторону, брал следующий и снова быстро покрывал его математическими символами и значками. Мабулс подождал немного, заинтригованный, потом вытащил первый листок и с ироничной улыбкой стал его рассматривать. Сначала он ничего не понял, но, по мере продвижения вперёд, улыбка сползла с его лица. Он не мог понять вот так сразу то, что быстро писал Левис, но уловил общую концепцию построения программы. Это было что-то нестандартное и изящное. Конечно, всё это нужно было проверять на ЭВМ, однако у Мабулса, по мере просмотра исписанных листов, крепла уверенность в том, что Сэм Левис прав, не смотря на то, что этого не могло быть, потому что не могло быть никогда.

– Да Вы – гений! – воскликнул он потрясённо, незаметно для себя переходя на Вы, от переполнявшего его восторга и уважения к своему гостю. – Если бы я не видел этого своими собственными глазами, ни за что бы, не поверил!

– Да ладно, будет тебе, – рассмеялся Сэм, довольный произведённым эффектом – перехвалишь. Теперь веришь, что я занимался серьёзными вещами до встречи с тобой.

– Я завтра всё это проверю на ЭВМ, но уже сейчас вижу, что решение получилось компактным и очень красивым.

Они ещё долго сидели и говорили на математические темы, обсуждая достоинства и недостатки вычислительных машин и языков программирования. Причём Мабулс всё больше и больше удивлялся осведомлённости Левиса и его глубокими знаниями предмета. Иногда, правда, в речи Левиса проскальзывали непонятные термины и приёмы программирования, о которых Лео было ничего не известно, но Сэм объяснил это секретными научными разработками, в которых он принимал участие.

– Да, кстати, – вдруг спохватился Мабулс, – сегодня в нашем вычислительном центре все обсуждали вчерашний случай. Оказывается, все те парни, от которых ты меня защитил – мертвы. Один из них оказался племянником мэра, и полиция теперь будет рыть землю, чтобы найти убийц, я так понимаю, речь идёт о нас с тобой.

– Этого не может быть, – поднял на него глаза Левис, – я бил их очень аккуратно и не со всей силы, стараясь не причинить им вред не совместимый с жизнью. Они должны были быть без сознания. Может быть, их убил кто-нибудь другой, например, с целью ограбления.

– Всё может быть, – согласился с ним Лео Мабулс, на самом деле всей душой желая, чтобы это так и было. – Но, если полиция нас найдёт, то они не будут разбираться и свалят всё на нас. А это карается смертью.

– Не беспокойся, – положил ему руку на плечо Левис, – нас никто не видел, и мы не оставили там никаких следов. Как они найдут нас? Скажи лучше, если программа будет работать, ты представишь меня Раулю Боуну, вашему директору.

– Я тебе это твёрдо обещаю, – убеждённо сказал Мабулс, посмотрев в лицо Левису, – и, думаю, мне удастся уломать Рауля Боуна.

Было уже поздно, и они разошлись по своим комнатам. Причём доктор Мабулс ушёл с намерением сделать всё, чтобы такой гениальный математик и программист, как Сэм Левис непременно работал в йоханнесбургском вычислительном центре.

– Тимкэс, это я – Хограс. Радости тебе и удачной охоты. Как у тебя дела?

– Нормально, Хограс. Я бы поставил себе индекс девяносто три. Мог бы поставить и девяносто девять, если бы не маленький инцидент. Что ты сообщил обо мне Брасту?

– Я сказал ему, что это – моя инициатива, и Браст позволил тебе действовать в пределах шестого круга законов. Ему, если честно, всё это не очень нравится. Он утвердил срок твоего пребывания там максимум в шесть дней.

– Браст скупец и перестраховщик. Шестой круг. Лучше бы уж он связал мне руки и ноги, или выстрелил в меня из станнера, с зарядом в шесть дней. Да и времени маловато, вы, что там спешите?

– Спешим, Тимкэс. Браст получил приказ от Каргуса заканчивать программу «Поиск дальних баз». Через десять дней мы покидаем эту зону.

– Ну, что ж, попробую уложиться в отведённое Брастом время. Единственное, что меня утешает, это возможность отдохнуть на одной из баз.

– Да, на базе хорошо, но мне придётся ещё немного разочаровать тебя, Тимкэс. Браст разрешил остаться тебе с одним условием: ты в конце сделаешь подробный отчёт и своё заключение по этой стадии программы «Поиск».

– Не люблю я этого, Хограс, ты же знаешь.

– Знаю, Тимкэс, но в этом я полностью согласен с Брастом – ты у нас сейчас самый осведомлённый специалист по данному сектору, к тому же ты лучший инопсихолог на Икноте.

– Вот за что я тебя уважаю, Хограс, так за то, что ты всегда умел уговаривать. У тебя всё?

– Всё, Тимкэс. Веселья тебе.

– Развлечений, Хограс. До связи.

Утро в Йоханнесбурге выдалось в этот день на удивление солнечным и жарким. Столбик термометра подползал к отметке в девяносто градусов по Фаренгейту. Даже видавшие виды продавцы фруктов, овощей и разной снеди на шумном базаре, и те приутихли и старались держаться в тени своих навесов, лениво зазывая покупателей и вяло расхваливая свои товары. Покупатели бродили среди торговых лавок, как сонные мухи, лениво разглядывая то, что было выложено на прилавках. Бездомные собаки жались к заборам и стенам, спасаясь в их тени, хоть немного защищающей от жарких солнечных лучей. Темнокожие разносчики старались разнести продукты, газеты и почту с утра, предвидя надвигающуюся дневную жару. Шеф местного районного отдела криминальной полиции Боб Айлингтон сидел в своём кабинете на втором этаже окружного полицейского управления, по-американски закинув ноги на стол, и курил дорогую гаванскую сигару, пуская синевато-сизый дым в потолок. Стоящий на столе вентилятор закручивал дым причудливыми вихрями и уносил к открытому окну. Боб Айлингтон был зол на своё начальство, на чернокожих бандитов, портивших ему всю статистику из-за которых Джобург считался одним из самых криминальных городов ЮАР, на погоду, которая сегодня решила устроить на улице сауну. Ему вчера поручили, практически, безнадёжное дело, да ещё требуют как можно скорее расследовать его. Кто-то позавчера вечером убил четырёх белых парней, один из которых оказался племянником мэра, и теперь ему поручили как можно скорее найти этих убийц.