«Пять лет тому назад, седьмого июля тысяча девятьсот семьдесят девятого года, наша газета опубликовала сообщение о невероятной встрече супружеской пары Моррисов с загадочным НЛО. Напоминаем нашим читателям, что тогда газета написала, о том, что чета Моррисов выехала рано утром со своего ранчо близ Лейквуда в сторону Трентона в штате Нью-Джерси. Шоссе было пустынным, неожиданно у форда, на котором ехали супруги, заглох мотор. Попытки завести двигатель успеха не имели, и тут Моррисы заметили, что позади их машины, на расстоянии, примерно, в шестьдесят футов, совершенно бесшумно, опустилась летающая тарелка. Она имела около тридцати – сорока футов в диаметре, и, примерно, пятнадцать футов в высоту. НЛО стояло на дороге, опираясь на шесть тонких выдвижных опор. Заинтригованные супруги не нашли ничего лучше, как выбраться из машины и направиться в сторону странного летающего предмета. Сделав несколько шагов, они потеряли сознание и очнулись абсолютно голыми, в странном тёмном помещении со слабо фосфоресцирующими стенами, где лежали бок о бок на каком-то столе, не в силах пошевелиться. Прямо перед их глазами то ли на каком-то экране, то ли в пространстве под потолком этой загадочной комнаты, было расположено неизвестное звёздное небо, с непривычным и незнакомым рисунком созвездий. Что-то словно заставляло их вглядываться в это небо и запоминать расположение звёзд на нём. Они не могут сказать: сколько времени провели в таком положении, но тогда им показалось, что минула целая вечность. Затем, они снова потеряли сознание, и пришли в себя уже на дороге, лежащими рядом со своим автомобилем. Тарелка исчезла, а время близилось к полудню. Автомобиль легко завёлся, и супруги поехали в Трентон. Приехав в город, они заявили о случившемся в полицию, но там не приняли их сообщение всерьёз. Через неделю, продолжавших упорно настаивать на своём супругов, обивающих все пороги административных заведений и рассылавших во все инстанции письма, после ряда бесед с психиатрами, поместили в психиатрическую больницу. Через три месяца, после лечения, их отпустили домой. И вот, по прошествии пяти лет, корреспонденту нашей газеты Стиву Уайту стали известны новые подробности этого происшествия. Стив недавно взял интервью у доктора Дэниеля Харви, около года тому назад устроившегося в эту лечебницу, а, затем, по его наводке, у представителя НАСА доктора Льюиса Стэнтона. Как удалось выяснить нашему корреспонденту, доктора Харви заинтересовали рассказы необычных пациентов, о которых он узнал из их личного дела. Он поехал к ним домой, поговорил с ними, а, затем, рассказал всё своему другу доктору Стэнтону. Доктор Стэнтон, после нескольких личных встреч с супругами Моррисами, в течение семи месяцев моделировал карты звёздного неба, видимые с разных ракурсов от звёзд у которых были обнаружены планетные системы. Недавно, совершенно неожиданно, эта работа завершилась успехом! По словам доктора Стэнтона, именно такое расположение звёзд сможет увидеть наблюдатель, находящийся в районе системы двойной звезды 61-й Лебедя.
– Что это? – справедливо спрашивает Стив Уайт. – Неужели нам, наконец, удалось узнать: откуда к нам прилетают загадочные НЛО?»
Рауль Боун отложил газету, откинулся в плетёном кресле и глубоко задумался. Разные мысли крутились в голове директора Йоханнесбургского вычислительного центра. Известия о встречах с неопознанными летающими объектами в последнее время всё чаще появлялись на страницах различных газет и журналов, и волновали воображение впечатлительного Боуна. Он с жадностью собирал и читал все сообщения об НЛО. На своей вилле в Дурбане, он установил мощный телескоп и часто поздними вечерами и ночами просиживал возле него, в надежде увидеть загадочные объекты пришельцев своими глазами. Самой заветной мечтой Рауля Боуна, о которой он никому и никогда не говорил – было войти в контакт с представителями внеземной цивилизации. Эта мечта жила глубоко запрятанная в самом сердце директора вычислительного центра. Он, даже, неоднократно видел во сне, как летающая тарелка садится прямо в саду его виллы, и из неё выходят пришельцы. Боун встречает их и принимает у себя, вступая в контакт. А потом…У него даже голова кружилась, когда он представлял себе это потом…
Это лето выдалось необычайно жарким. Был летний полдень, столбик термометра показывал сто градусов по фаренгейту. Яркое Солнце стояло в зените и нестерпимо жгло раскалённую землю, людей и пальмы не побережье Индийского океана. Раскалённый зной потоками изливался с безоблачного неба и заполнял собой колеблющийся воздух, делая его вязким и осязаемым. Над прибрежным песком призрачно дрожало разогретое марево, искажая отдалённые предметы. Боун легко, не смотря на свои пятьдесят четыре года, вскочил с кресла и, забрав со столика газеты, ушёл с веранды внутрь виллы. Внутри было сумрачно и прохладно, чуть слышно жужжал кондиционер, сквозь опущенные жалюзи виднелся кусочек моря, по которому белыми барашками пробегали упрямые волны. Боун позвонил в колокольчик, и через несколько минут в дверь вошёл чернокожий слуга. Он остановился в дверях и слегка склонил свою курчавую голову. На вид ему было лет сорок, чёрная кожа казалась ещё темней в сумраке комнаты. Чёрные курчавые волосы, крупный немного приплюснутый нос и полные губы выдавали в нём чистокровного аборигена. С его тёмной кожей контрастировала девственно белая открытая майка с яркой надписью ABBA, дополняли наряд короткие, песочного цвета шорты и видавшие виды шлёпанцы.
– Что хочет мастер? – спросил слуга, опустив глаза в пол и не глядя прямо на хозяина.
– Две бутылки Кока – колы и фрукты, – отрывисто бросил Боун, поворачиваясь к слуге боком.
Слуга мягко, с долей степенного достоинства, поклонился и бесшумно исчез. Директор вычислительного центра считал себя либералом в вопросах расовых и человеческих отношений, но чернокожих он недолюбливал. Хотя, если бы кто-нибудь спросил Рауля Боуна, за что тот так относится к чернокожей части населения, он не смог бы чётко ответить на этот вопрос. Единственным коренным африканцем, к которому Боун относился более – менее терпимо, был доктор физико-математических наук – Лео Мабулс. Он терпел доктора Мабулса и, даже, иногда, защищал его от нападок белых коллег, потому что Лео был ему нужен.
Доктор Лео Мабулс работал в вычислительном центре у Рауля Боуна уже около семи лет. Он был способным математиком и талантливым программистом, за что его и ценил Боун. Из всего высокооплачиваемого научно-технического персонала, только Мабулс имел тёмный цвет кожи, все остальные были белыми. Его недолюбливали в центре и часто старались подставить «подножку». Иногда происходили и открытые стычки, в результате которых другой на его месте давно бы потерял работу, а то и мог бы расстаться с жизнью, если бы не покровительство директора центра. Лео Мабулсу было тридцать шесть лет. Красивый, стройный, роста чуть выше среднего. Тёмные жёсткие курчавые волосы красиво обрамляют высокий лоб, седина чуть тронула виски. Глаза у чёрного доктора большие и всегда немного задумчивые. На работу он всегда приходил в светлых брюках, белой рубашке с открытым воротом и голубом приталенном пиджаке. Когда Мабулс работал на видеотерминале, он обычно, снимал пиджак и вешал его на спинку стула. Однако вставая, доктор неизменно надевал пиджак и выходил в коридор или столовую полностью одетым. Вообще, в центре с коллегами и с остальным персоналом он старался держаться корректно, вежливо и официально, ни с кем из сотрудников центра дружеских отношений Лео не поддерживал и общался с ними исключительно по работе. А, вот, работу свою Мабулс любил, работал помногу, с удовольствием, часто засиживаясь за своим терминалом допоздна, и охрана привыкла к тому, что чёрный доктор уходит из центра последним. Вот и сегодня, он засиделся в центре до десяти часов вечера, никак не шла программа. Это была одна из самых сложных задач, когда-либо попадавшихся Мабулсу. Йоханнесбургский вычислительный центр выполнял заказы различных ведомств, как гражданских, так и военных, так, например, в число его заказчиков входили Пентагон и НАСА. Как раз сейчас Лео бился над составлением программы для бортового вычислителя крылатой ракеты нового типа, разрабатываемой американцами. Программа получалась сложной, громоздкой и местами не обеспечивала требований, предъявляемых Пентагоном согласно техническому заданию. Мабулс прогнал уже двадцать шестой вариант программы – безрезультатно. Выключив машину, он откинулся на спинку стула, закрыл и помассировал глаза. Он очень устал, работая в последнее время по двенадцать – четырнадцать часов в сутки, устал и проголодался. Минут десять Мабулс сидел с закрытыми глазами, отдыхая и приходя в себя, потом встал со стула, надел пиджак, взял небольшую барсетку из коричневой кожи, погасил свет в зале и вышел в пустой коридор. Опять сегодня он уходил последним. В коридоре горело неяркое дежурное освещение, слабо подсвечивая уходящее вдаль пространство. Мабулс прошёл по коридору, спустился по лестнице в вестибюль, отдал ключи от машинного зала и своего кабинета охраннику, расписался в журнале и вышел на улицу. Всё это доктор проделал автоматически, мысли его были заняты программой, перед глазами мелькали зелёные значки и цифры, видимые на экране дисплея.
