Там, впрочем, ему, по всей видимости, уже стало тесно, и он, с грохотом отодвинув стул, направился к окну. Улыбавшаяся, разрумянившаяся Яна последовала за ним. Здесь, у раскрытого окна, он немедленно возобновил заигрывания с ней, становившиеся всё более развязными и шумными. Он бурно жестикулировал, хватал свою собеседницу за руки, то и дело разражался идиотским хохотом и говорил так громко, что вскоре привлёк к себе внимание уже не только Саши, но и всех присутствовавших в комнате. Они со всё большим интересом и любопытством прислушивались и присматривались к расходившемуся, точно ослеплённому Кириллу, у всех на глазах и в присутствии собственной девушки флиртовавшему с её подругой и, судя по всему, и не думавшему останавливаться.

Наконец Саше, по-видимому, надоело терпеть это, и она, с пылающими щеками и сверкающим взором, вновь приблизилась к нему и приглушённым, чуть подрагивающим голосом, выдававшим её волнение, заявила, что она уходит.

Он посмотрел на неё пустым, бессмысленным взглядом, будто не узнавая, дёрнул плечом и после небольшой запинки, с трудом ворочая заплетающимся языком, нетвёрдо произнёс:

– Н-ну и что?

Её лицо зарделось ещё сильнее, а в огромных сияющих глазах вспыхнули холодные стальные огоньки.

– То есть как это «ну и что»? Я ухожу! Ты понимаешь? – по-прежнему негромко, но внушительно, с нажимом сказала она.

Он внимательно – насколько это было возможно в его тогдашнем состоянии – вгляделся в её взволнованное, напрягшееся лицо и на мгновение задумался, будто начал соображать, что делает и говорит что-то не то. Но затем, переведя взгляд на Яну и заметив блуждавшую на её губах тонкую насмешливую улыбку, вообразил, что она смеётся над ним, насупил брови и, хмуро покосившись на Сашу, отрывисто проговорил:

– Ну так иди… Кто тебя держит-то?

Её лицо болезненно исказилось и вместо пунцового вдруг сделалось бледным. Взмахнув длинными, закруглявшимися кверху ресницами, она впилась в него острым, пронизывающим взором и сдавленным, глуховатым полушёпотом спросила:

– Это твоё последнее слово? Тебе нечего больше сказать мне?

Он заглянул в её широко распахнутые, смотревшие на него в упор глаза, в которых, как ему показалось, блеснули слёзы, и вновь на секунду заколебался, правильно ли он ведёт себя, не совершает ли серьёзной ошибки, о которой ему придётся потом горько пожалеть?

Но, точно стремясь избавиться от этих тягостных колебаний, он отвёл взгляд от Сашиных глаз, пристальный укоряющий взор которых жёг его как огонь, и опять посмотрел на Яну. И это окончательно всё решило. Вновь увидев её усмешку, как ему почудилось, ехидную и издевательскую, он вскипел, почувствовал, как кровь бросилась ему в голову, и, видя всё вокруг будто в тумане, уже не контролируя себя и плохо понимая, что за слова срываются с его языка, повернулся к Саше и рявкнул:

– Да пошла ты…

Какое слово он произнёс в заключение этой фразы, он не помнил и, как ни напрягал память, так и не смог припомнить, а спросить у кого-нибудь из тех, кто был свидетелем этой сцены, – а их было немало, – не решался. Да и в общем-то не имело уже особого значения, какое именно это было слово. Ясно, что это было оскорбление. Безобразное, грязное, площадное. Способное смертельно обидеть и унизить любую девушку, а тем более такую самолюбивую, крайне чувствительную, щепетильную, ранимую в этом отношении, как Саша.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.