Получалось, что автор этой трагикомедии – Му-му. Когда его подобрали, он только мычал и ни одного слова, тем боле фразы не мог произнести. Затем психбольница, затем бегство, затем ошивался в Молокамске, просил милостыню, бормоча что-то невнятное, затем быстро поумнел и пропал…

– Понимаю – бред, – продолжил Сергей. – Мне тоже непросто было согласиться… с самим собой. Но – один… настоящий Переплёт, а второй его полный двойник. Невозможно добиться такого сходства ни легендированием, ни актёрством. Невозможно! Впрочем, вы и сами можете убедиться. Хоть сейчас. Если разрешат.

– Мне – разрешат, – сказан Игорь. – Ты холодильные камеры сам осматривал?

– Да. В одной – Переплёт. А в другой – тот, второй.

– И как ты их различаешь?

– По ранениям.

– То есть?

– Тот, второй, пытался уйти с бойцом Переплёта. Как уж они спелись, не знаю. Боец рванул в подвал, а тот, второй, замешкался, остановился и затем – тоже нелепость какая-то – вышел навстречу нашим. Словно отход прикрыл. Ну, и дырканули его основательно.

– Так он ещё и герой? – спросил Игорь.

Сергей затравленно глянул на Игоря, Он уже устал от обвинений, намёков, приколов, иронии и прочих проявлений отношения к своей персоне со стороны коллег по работе и начальства.

– Не знаю, если и герой, то не нашего романа.

От звука дверного звонка Виктор Фёдорович вздрогнул. Заметно обрюзгший, с трусоватыми бегающими глазами, он, чертыхаясь, направился к двери. Дом – надёжный, люди в нём живут достойные, потому открыл, не спрашивая. В прихожую весьма нахально протиснулся прилично одетый, не молодой, но молодцеватый гражданин:

– Евгений Харламов. Институт универсальных проблем. Кандидат. Без пяти минут доктор. Возглавляю отдел. Несказанно рад встрече с коллегой по творческим муками. По мукам творчества, я имею в виду.

Виктор Фёдорович несколько опешил от неожиданного напора:

– В столь ранний час…

Незнакомец нисколько не сконфузился:

– Ранний? Это же чудно, Виктор Фёдорович! Доброе утро!

Ну, что тут скажешь:

– Доброе, доброе…

Женя окинул взглядом прихожую, слегка поморщился и продолжил атаку:

– Я ненадолго. Сам терпеть не могу, когда ко мне вот так. Хе-хе. Но!

Он торжественно указал пальцем в потолок. Виктор Фёдорович проводил жест взглядом – на потолке ничего не было. Женя пояснил:

– Дело моё – чрезвычайно важности! И без вашего участия… всю чрезвычайность… жалко и нелепо теряет!

Виктор Фёдорович ничего не понял. Но довольно странная вступительная часть подействовала. Он предложил:

– Проходите, обсудим.

Расположились в зале. Удобные кресла, журнальный столик. Женя достал из бокового кармана пиджака потрёпанную пачку «Беломора», ловко выбил из неё почему-то сигарету. Из другого бокового кармана вынул роскошную громоздкую зажигалку. Вопросительно посмотрел на Виктора Фёдоровича, прикурил и уже затем спросил:

– Миль пардон! Курить можно? Пристрастился, знаете ли, здесь у вас…

Виктор Фёдорович неуверенно пожал плечами, достал из нижнего отделения столика пепельницу, подвинул гостю. Он обычно курил на кухне, но жена в отъезде – что уж тут. Женя со вкусом затянулся, с восхищением посмотрел на сигарету и, как надеялся хозяин квартиры, приступил к делу.

– Цель моего визита – инновации. Ваши инновации, – весомо произнёс Женя и торжественно замолчал.

Виктор Фёдорович понял, что пассивным оставаться нельзя.

– Простите… Какого института?

– Универсальных проблем. Повезло с вакансией. Платят. Статус приличный. Финансирует несколько банков. Поддерживает Лига наций… Всё путём, – говорил он скороговоркой, при этом оптимистично подмигивал.

Виктор Фёдорович смутился и нерешительно заёрзал в кресле.

– Лига?..

– Лига? Да, шут с ней – с лигой этой. Вы не о том думаете. Вы… Как бы так выразиться убедительно… Вы – автор инициирующего проекта. С чем вас и поздравляю!

– Вы имеете в виду… – начал Виктор Фёдорович и тут же поймал себя на мысли, что понятия не имеет, что мог гость иметь в виду. Однако визитёр был настроен на продолжение. Он перешёл на торжественный тон:

–Да! Да! И ещё раз – да! Где документы?

Обескураженный Виктор Фёдорович захотел определённости:

– Какие?

Женя пояснил кратко:

– Последние, конечно. Что на техсовете обсуждались. Ранние креатуры рассмотрим в далёком будущем.

– Но… Это – служебная документация, – нашёл в себе силы слегка возразить Виктор Фёдорович.

Незваного гостя это нисколько не смутило:

– Я в этом не сомневаюсь. То, что вы делаете на службе, – это служебное. То, что вы делаете дома, это – домашнее. А если вы думаете дома, а чертите на работе, то тогда – какие это документы? А если вы, к примеру, творите на балконе, а то и в каком-нибудь другом, вовсе не подобающем столь ответственному процессу месте? На яхте с друзьями, в личном самолёте… блондиночка рядом? – неся эту несуразицу, он игриво подмигнул и продолжил: – Можно посмотреть, друг мой?

Виктор Фёдорович впал в состояние зомби. Сам себе удивляясь, он встал, пошёл в другую комнату и возвратился с большой конструкторской папкой. Медленно разложил на столе чертежи.

Женя наполнился восхищением:

– Колоссаль! Колоссаль! Беллисимо! Удивительно: на этой планете, в этой стране, в этом городе, в одиночестве, без поддержки и локтя… Я и не сомневался!

К искреннему восхищению прибавилась торжественность:

– Прекрасный унитаз!

Виктора Фёдоровича покоробило такое дилетантство. Он поправил:

– Это биде.

– Биде так биде. В любом случае – оригинальное решение! Сокрушительный авангард!

Женя закрыл папку. Строго и решительно посмотрел на автора проекта. Достал из внутреннего кармана пиджака очки – добротные, модные, дорогие. Надел их. Он был краток.

– Беру. За триста, – решительно сказал он и, заметив замешательство Виктора Фёдоровича, пояснил: – В долларах. Только в долларах.

Это была редкостная удача – втюхать никчёмные, мягко говоря, позаимствованные разработки за такие деньги. Однако Виктор Фёдорович заставил себя поторговаться. Он уже понял, что пришёл к нему какой-то прохвост-заочник. Как ему казалось, ответ был жёстким:

– Пятьсот, – решительно произнёс он. Нервы сдали, и автор проекта учтиво, проникновенно, с расстановкой пояснил: – Подарок хочу себе сделать. Спиннинг… Природа…

Реакция Жени была вполне положительной:

– «Откуда мы пришли, куда свой держим путь…» Помните у Омара Хайяма? Интересно, он рыбалкой увлекался? В вас есть что-то общее.

Женя суетится. Достал правой рукой из-за кресла портфель, поставил его на столик, вынул из него приличных размеров дипломат и выложил его рядом. Виктора Фёдоровича существенно смутил тот факт, что гость пришёл с пустыми руками. Впрочем, мог и не заметить, подумал он. Женя прервал его мысли:

– Здесь пятьсот. Фирма фиников не вяжет.

А затем случилось то, о чём Виктор Фёдорович успел только подумать. Женя быстро встал, сгрёб чертежи, небрежно запихал их в портфель, расшаркался и стремительно попятился к выходу. Виктор Фёдорович пошёл проводить, фиксируя взглядом дипломатик, лежащий на столе, и пытаясь понять, о каких финиках говорил нагловатый гость. Прощание было душевным и кратким.

– Чао, мой друг. Желаю вам стать графом и вставать каждое утро с настроем на великие дела. Чудесный иницирующий проект, – сказал Женя, будучи уже в прихожей.

– Я тоже… Почему… Такая встреча… Смывной бачок… Справа… А если человек левша?.. Не так просто… – внёс свою лепту в прощальный диалог Виктор Фёдорович.

Женя изящно выскользнул. Виктор Фёдорович поспешно прикрыл дверь, он услышал, как Женя с прискоком спускается по лестнице и напевает что-то на итальянском языке. Итальянского языка он не знал, но почему-то решил, что это именно так.

Скорость была сумасшедшая. Дома, окна, витрины, киоски мелькали, как в недобром калейдоскопе. Машины – и встречные, и поперечные, и следующие в направлении движения – замерли. Он нёсся по городской улице, как на учебной гонке с препятствиями. Спасибо – научили!