На мой вопрос о том, какие же будут наши дальнейшие действия, он ответил коротко и четко: “Нужен план усадьбы!”

Когда мы вышли на улицу, было уже темно. Вечера в сентябре уже холодные и хотелось скорее добраться до теплых квартир. В домах уютно светились окна, а мы с Молчановым, будучи еще под впечатлением рассказа обменивались мнениями. А вопрос в таких случаях всегда возникает один. Если человек знает, где закопан клад – зачем он об этом рассказывает? Пошел бы давно и сам вырыл. В данном случае единственным разумным объяснением было отсутствие плана усадьбы. Само место действия тоже представлялось нам довольно смутно. В селе Трубетчино я был всего пару раз и то проездом. Рядом лес, маленькая речушка. Красиво, много грибов, что еще? Никаких барских усадеб, если честно не замечал.

Решив довести это дело до конца, мы договорились, что я на следующий день схожу в архив и попытаюсь найти его. На том и расстались.

Для тех, кто уже привык жить в нынешнем царстве свободы и уже подзабыл или совсем не знал тогдашние советские реалии, сделаю маленькое напоминание. Это сейчас по архивам ходят все кому не лень. А в те недавние времена государственный архив был учреждением режимным, предназначался для служебного использования и чрезмерный интерес к его хранилищам частных лиц, мягко говоря, не поощрялся. Мне для того, чтобы получить доступ к интересующим меня документам, пришлось оформлять бумагу от городской газеты. С прессой тогда тоже больше считались, чем сейчас.

Каково же было мое удивление, когда я узнал, что незадолго до меня в архив обращался мой новый знакомый. С тем же самым вопросом. Искал план усадьбы, которого в Сызрани не оказалось. Вот после этого он и попытался прибегнуть к посторонней помощи. Ведь путь теперь лежал в архив Ульяновской области, а туда доступ нашему краеведу был закрыт. Узнал я и то, что перед тем, как идти в газету, старик пытался обратиться с этим вопросом в горисполком. Вряд ли простой сочинитель романтических сказок проявил бы такое упорство.

Теперь в истории появилось некое рациональное зерно. Дело выглядело следующим образом. Кто-то сообщил нашему знакомому место, где спрятаны некие ценности и в качестве ориентира указал определенное здание, ныне не сохранившееся. Теперь, чтобы хоть как-то привязаться к местности, старику обязательно нужен план, достать который без помощи официальных структур ему не удастся. Все вставало на свои места. Оставалось, правда, неясным кто этот таинственный мистер Х, столько лет хранивший тайну клада, но так ей и не воспользовавшийся.

Но мои каникулы заканчивались. Я уже и так был вознагражден за свои труды занимательной историей. Снова потянулись будни с их монотонной однообразностью. Романтические поиски ушли куда-то вдаль, но я еще не знал тогда, что клады – дело мистическое. Они живут по своим, известным одним им, законам и приходят в мир людей в свой, определенный кем-то неведомым, час.

Я забыл о сокровище усадьбы Перси-Френч. Как мне казалось – навсегда.

Чем дольше живешь – тем больше убеждаешься: неисповедимы пути Господни. Мог ли я подумать, что снова вернуться к таинственной истории о сокровище Перси-Френч меня заставит вернуться никто иной, как сам Вальтер Николаи – легендарный и загадочный шеф германской разведки времен Первой Мировой войны, один из величайших шпионов богатого событиями XX века.

Вообще-то эту главу правильнее было назвать: “О пользе чтения книг”, потому-что, не попадись мне на глаза скромный невзрачный сборничек с подзаголовком: “Рассказы о чекистах” – это расследование так никогда и не было бы написано.

К тому времени я уже перебрался на жительство в Самару. Нашел себе работу, снял квартиру в старинном двухэтажном и, надо сказать, весьма ветхом домике буквально в нескольких минутах ходьбы от места, где некогда обитал начинающий помощник присяжного поверенного Владимир Ульянов, ведать не ведавший, что ему предстоит стать вождем мирового пролетариата. Быт в этом районе Самары мало изменился со времен царя-батюшки. Удобства располагались во дворе, печки топились дровами, а воду приходилось таскать из колонки. Газ и электричество – вот, пожалуй, и все дары цивилизации.

Но, нет худа без добра. В этом забытом уголке царил неуловимый аромат прежней, давно минувшей жизни. В чулане еще валялись тяжеленные весовые гири и железные аршины, оставшиеся от прежних хозяев, которые победивший пролетариат за время своего многолетнего господства, так и не удосужился выбросить, на чугунных дверцах печек стояли клейма, каких-то позабытых товариществ и обществ, и сам дом был скрипучий, нахохленный, полный, одному ему ведомых, воспоминаний.

Вот в это романтическое местечко я и брел в сгущающихся сумерках сырого ноябрьского вечера. Путь лежал мимо Самарского рынка, в окрестностях которого, прямо на тротуаре разложили свой нехитрый скарб несколько торговцев. У одного из них рядом со старыми валенками, фуфайкой и металлическими предметами, неизвестного мне назначения, лежали потрепанные книжки, одна из которых привлекла мое внимание. Серенькая, в бумажном переплете, на обложке которой, вместо названия, красовалась чекистская эмблема – щит и меч со звездой. Я взял ее в руки и, прочитал на титульном листе: “Не выходя из боя”. И подзаголовок: “Рассказы о чекистах". Выпущена Куйбышевским книжным издательством в 1972 году. Поколебавшись с минуту, я сунул ее в карман. Впереди был длинный и унылый ноябрьский вечер, а для этого времени нет лучшего занятия, чем неторопливое чтения какой-нибудь детективной или шпионской истории.

И вот, когда за окном уже окончательно стемнело, зарядил дождь со снегом, а где-то в щелях старого дома запел сверчок, засевший там, видимо, еще с незапамятных времен, я, запасшись кружкой крепкого чая, перебрался к печке, чтобы, не торопясь, изучить свое приобретение.

Книжка рассказывала о работе куйбышевских чекистов, и я сразу начал искать что-нибудь относящееся к Сызрани. Уже несколько минут спустя я углубился в чтение очерка “Конец дела “Залет”.

Рассказ относился к началу 30-ых годов и повествовал о такой малоизвестной странице истории наших спецслужб, как противостояние разведке панской Польши. Эти братья-славяне имели неосторожность во время гражданской войны побить самого Тухачевского, а с ним и таких военных гениев, как Буденный со Сталиным. Поэтому на протяжении двух десятилетий не было у Страны Советов более злейшего врага, чем Польша, пока не сменил ее захудалый австрийский художник по фамилии Гитлер.

Польская разведка того времени считалась одной из лучших. Именно поляки выкрали и передали англичанам большинство секретов нарождающегося Третьего рейха. Был у них и вполне оправданный интерес к нашему региону. Дело в том, что Германия была пионером и лидером в разработке химического оружия. Лишившись после поражения в Первой мировой войне возможности иметь его, немцы перенесли все разработки на территорию своего союзника – Советской России, сосредоточив их в наших краях. По соседству с Сызранью в Чапаевске заработал завод по производству боевых отравляющих веществ “Берсоль”, а к югу от нашего города разместился испытательный полигон химического оружия в Шиханах (так называемый объект “Томка”). Не удивительно, что поляки и, стоящие за ними англичане, всеми силами стремились обзавестись агентурой на Средней Волге.

Об одном из таких эпизодов и рассказывал, попавшийся мне очерк. В основу его легли реальные события, но, видимо из соображений секретности, изменили имена и чуть исказили действие. Для времени, когда даже географические карты рисовались неверно с целью запутать потенциального супостата, деяние вполне невинное. Читать-то все равно интересно.

В январе 1932 года к резиденту английской разведки в Варшаве обратился некий Мильский, недавно приехавший из Самары. Он заявил, что есть возможность создать разведывательную сеть в этом стратегически важном регионе и, что у него уже есть агенты для этого. Дмитрий Коротков в Самаре, Олег Караваев в Сызрани и Отто Клюге в Инзе. Предложением заинтересовались. До сих пор англичане и поляки собирали интересующую их информацию через немецких рабочих, приехавших из российской командировки, а тут возможность работать прямо на месте. Так в анналах спецслужб возникла резидентура под названием “Барнаба”