Даже если остальные покупатели приехали не ради американского заказа, то эта – точно за моим камнем.

Наверное, если бы кто-то нас снимал, смотрелось бы всё довольно эпично – трое против троих, напряженно меряя друг друга взглядами. Да еще на фоне богатого дома, в котором нас ждет неизвестное.

Рыжая неприятно кривит губы и нарушает тяжелое молчание первой, одно фразой уничтожая мое спокойствие и вызывая желание сжать пальцы на длинной шее:

– Кого я вижу… Конетто, Биглер и Феррара, как они есть.

Хлестнув этими словами, Аманда Хендерсон резко разворачивается и уходит в сторону дома на своих высоченных каблуках. Упакованный в узкую юбку зад покачивается в такт шагам и, кажется, никто не может оторвать взгляд от этого покачивания. И это несмотря на то, что нас сейчас серьезно оскорбили. Потому что три названных придурка сумели сделать в свое время так, чтобы самый крупный изумруд в истории Бразилии – «Баия» – превратился в самую бесполезную драгоценность.

– С-сука… – выдыхает Митч, и я даже не знаю, что в его голосе больше – восхищения или злости.

Неопределенно мотаю головой и тоже иду ко входу.

Изумруд Баия весом в триста килограмм был найден шахтерами в 2001 году и продан американскому дельцу Конетто за 60 тыс долларов. На самом деле не известно, насколько он ценен – его так и не сумели распилить и изъять из него отдельные кристаллы. Но эксперты утверждают, что, скорее всего, это конгломерат камней низкого качества, да еще и с множеством трещин – использовать такое в ювелирном деле не возможно, и продастся он только чудаковатым коллекционерам.

Конетто отправил камень из Бразилии почтой, не задекларировав его, и указав стоимость в сто долларов – а в США нашел такого же жуликоватого пособника Биглера. Они устроили нелегальный аукцион, понадеявшись выручить больше двадцати пяти миллионов долларов, но никто не согласился купить за такую цену. Еще один участник этой истории – Феррара – был нанят, чтобы найти таки покупателя, и как-то быстро стал одним из «владельцев» камня. Как и некий Моррисон, который по договору получал Баию в качестве залога за совсем другую драгоценность. Далее история все больше превращается в дешевый фарс – подпольные торги, изъятия из сейфа и перепродажа по липовым договорам, полиция и дача показаний друг против друга, сделки с законниками… И как итог – суд, где все судились против всех, чтобы присвоить себе камень… пока в дело не вступило правительство Бразилии, заявившее, что его «национальное достояние» было вывезено контрабандой. Так что теперь трехсот килограммовый минерал занимает место в сейфе с вещдоками в полиции Лос-Анджелеса… пока ему не найдут, наконец, хозяина.

– Первый лот.

Даже у всегда невозмутимой стервы Хендерсон на мгновение изумленно расширяются глаза.

Черт.

Почему я смотрю на нее, а не на кристалл?

Нужно сосредоточиться, тем более, что он действительно великолепен.

Изумруды находят от России до Пакистана, от Замбии до Бразилии, они привлекают внимание благодаря своей красоте и почти мистическим возможностям исцеления и защиты. И тот экземпляр что мы видим… я почти чувствую, как он формировался миллионы лет в условиях экстремальной жары и давления.

Мне не требуется обращаться к Митчу, чтобы убедиться – камень без изъянов. И нет смысла слушать разглагольствования тучного колумбийца, ведущего торги, чтобы понять – это редкая находка. Да еще с неизвестного месторождения… За интересную историю и уникальность места всегда готовы платить больше – ведь там, где находят камни, больше могут вообще ничего не найти.

Единственный минус у первого лота – его размер.

Даже сейчас видно, что самый профессиональный огранщик не вытянет больше пятнадцати карат. В другой бы раз я поборолся, но мне надо оставить всю наличность для действительно нужного кристалла.

А я уверен – он будет.

В первом круге торгуются только местные и два нервничающих американца, похоже первый раз принимающих участие в таком событии – это чувствуется по их постоянным вопросам и чуть напуганным взглядам в сторону нескольких неприятного вида охранников с оружием на поясе.

Более опытные – и богатые – игроки сразу отказываются от ставок. Картавье, что сидит напротив меня, почти не отслеживает первый лот, зато внимательно слушает рыжую, что едва ли не трется грудью о его плечо и мурлычет свои байки на ухо, будто они лучшие друзья. Азиат, которого я вижу первый раз, располагается чуть дальше и присматривается к присутствующим с абсолютно непроницаемым лицом. Его представили как мистера Чань, но я уверен на сто процентов – это оно вымышленное. Если американцы и европейцы стараются сделать себе имя и требуют, чтобы их обязательно упоминали в числе участников, то азиаты чаще всего действуют скрытно. Возможно потому, что не желают светиться ни как покупатели, ни как продавцы в дальнейшем – как не желают, чтобы кто-то отследил место и сумму, которую они заплатили.

Любовь к хитроумным махинациям у них в крови.

Первый лот забирает себе американец помоложе и обводит всех победным взглядом. Кажется, Хендерсон едва сдерживает себя, чтобы издевательски не поаплодировать ему.

Интересно, она всегда была такой сукой или же когда-то, в своих первых сделках, тоже боялась и фонтанировала эмоциями?

Я морщусь из-за того, что опять думаю о ней.

Выносят вторую бархатную коробочку.

Все подаются вперед. Возможно, это именно то, чего мы ждали, но и шанс ошибиться довольно велик. Мы не знаем, сколько всего будет лотов – никто не знает, потому как устроители не заинтересованы в том, чтобы все было просчитано заранее, а предпочитают, чтобы покупатели боролись за каждый камень как за последний. И если он и правду окажется последним, а я не приму участие в торгах, могу профукать возможно единственный шанс на выполнение заказа от «Черного каймана».

А если кристаллы по размеру и качеству идут по нарастающей, то потрачу на второй большую часть денег и не смогу бороться за действительно стоящий камень.

Наши помощники сидят за спинами, но без вопроса никто не дергается. Не принято. Вот только сейчас мне и правда нужна помощь. Которой не брезгуют и остальные – специалисты достают свои технические лупы и осматривают лот по очереди, прикидывая, за сколько можно его купить и за сколько продать. Нас интересует всё: происхождение, цвет, количество включений, потенциальный размер и варианты будущей огранки, и насколько именно совокупность этих качеств редко встречается. Сложно удивить красивым синим сапфиром в пятнадцать карат добытым на Мадагаскаре или в Шри-Ланке, но если родословная – Бирма, он уже переходит в разряд коллекционных. Так и здесь… к тому же, мы пока не понимаем, сможем ли получить по итогу нужную массу…

– Нижняя граница нормы, – шепчет мне Митч.

Если кто-то принесет заказчику камень чуть крупнее, я останусь не у дел. Продам, конечно, но…

Я краем глаза слежу за Амандой. Та о чем-то переговаривается со своей помощницей, а потом довольно улыбается и кивает. Вступает в игру? Мне не узнать, пока не начнется торг, поскольку свое согласие или отказ мы пишем на бумажках…

Первым порывом было тоже согласиться, но я, под недоуменными взглядами Гэвина и Митча, все таки вывожу прочерк.

Как выясняется, так же поступил Картавье и… сама Хендерсон. Остальное была ее игра на публику – и азиат клюнул. Сверкнул недовольно глазами в ее сторону, на что рыжая только недоуменно подняла бровь, вроде как не поняла, с чего тот разозлился…

И забрал себе второй лот за сто двадцать тысяч.

И каждого из нас теперь волнует вопрос – что будет следующим лотом, если он вообще будет… и хватит ли у него денег и дальше повышать ставки?

Организаторы не торопятся, накаляя атмосферу до предела…

Один из американцев пытается закурить, нервно стиснув пальцами сигарету, но закашливается под взглядами остальных.