Но, судя по пятнам на коже, Джемма вовсе не возражает и против этого. Вместе они выглядят более чем странно, и оба отрицают, что у них серьезная связь… Может и так – я не лезу в личную жизнь других людей. И потому не напоминаю подруге, что, как только она видит его обманчиво неуклюжую фигуру, то делает стойку и забывает о любых других сексуальных приключениях.

К тому же, благодаря их «не связи», Спайк никогда не отказывает мне в сопровождении, и это меня полностью устраивает.

Я работала весь полет и продолжаю работать в автомобиле. Этот бизнес предполагает, что я буду на связи двадцать четыре часа в сутки. Да и вся моя жизнь предполагает… но это небольшая плата за игру.

Я не смотрю по сторонам и старательно не замечаю суету и заторов – не люблю Боготу. Город, где, если хочешь позвонить, надо десять раз подумать, стоит ли вообще доставать телефон в этом районе. И где точно не стоит шататься по ночам, особенно в одиночку – а в некоторых местах даже с Гибсоном… Конечно, Богота это не только дно, где живут наркодиллеры, убийцы, сутенеры и дешевые проститутки. Обычная Богота – это горы, частые дожди, миллионы людей, живущих повседневной жизнью, пробки, холодный ветер и… очень много возможностей и драгоценных камней.

По приезду в отель я делаю несколько звонков. И удовлетворенно сообщаю своим спутникам за поздним ужином:

– Один из брокеров привезет нам камни после завтрака. Образцы с новой жилы, о которой ходят самые привлекательные слухи.

Джемма восторженно пищит, за что зарабатывает весьма плотоядный взгляд от Спайка, а я же позволяю себе бокал вина.

И крепкий сон.

С виду все получилось легко. Но мало кто знает, сколько лет я училась, в том числе терпению и уважению по отношению к каждому партнеру, чтобы добиться этой мнимой легкости. Сколько лет я теряла, потому что в этом бизнесе не все делается ради прибыли в моменте – чаще всего это игра в долгую. Сколько лет я по крупицам собирала контакты и имена, устанавливала с ними отношения – а ведь многие тогда не воспринимали молодую девушку всерьез.

И все это ради того, чтобы этим вечером просто позвонить одному знакомому и получить, наконец, не одну лишь информацию, но и камни.

Мы начинаем утро как настоящие жители Боготы – с горячего шоколада, в который надо макать сыр, и свежего хлеба. А потом встречаемся с лоснящимся и степенным брокером, по виду годящимся мне в отцы, но на протяжении всего нашего знакомства отпускающим сальные шуточки.

Я не обижаюсь.

Моя манера общения тоже не всем нравится.

Три изумруда в классической огранке лежат на моей ладони, и я любуюсь хорошей игрой и блеском, которые встречаются довольно редко, а потому особенно ценны.

Джемма достает приборы и делает все необходимые замеры.

– Если качество крупных камней такое же, как в образцах, то мы сможем выручить сотни тысяч долларов… – выносит, в итоге, вердикт.

– Отлично, – я киваю. – Мы готовы поехать к продавцу.

– Брокер тоже доволен – если я, в итоге, стану покупателем, ему перепадет немало.

– Они назначили торги, – сообщает он ожидаемую информацию. – Время и место пока засекречено.

– Сколько за вход?

– Пятьдесят тысяч.

Понятно, что не песо (колумбийская валюта, 1 песо = 0,05 доллара, прим автора). И это деньги, которые мы просто потеряем, если не захотим покупать камень или проиграем торг. Но я согласно киваю – такая сумма означает, что игра действительно будет стоящей.

– Как думаешь, сколько у меня будет конкурентов? – спрашиваю у брокера.

– Реальных, пожалуй, трое – остальных можно не принимать в расчет. Один из местных, китаец – он темная лошадка, но несколько крупных сделок из последних были закрыты азиатами, я думаю он сильный игрок. И…Картавье' здесь.

Пока я перевариваю информацию, колумбиец уходит.

– Думаешь, француз здесь за этим же? – беспокоится Джемма.

– Не уверена, – я и правда сомневаюсь. – Он работает, в основном, на европейском рынке. Вряд ли успел бы так быстро узнать о нашем заказе. Нот это не помешает ему перехватить стоящий камень для своих целей.

Мы обсуждаем текущие дела и расходимся – играть роль туристки и рассматривать местное граффити я не собираюсь. Потому снова сажусь за компьютер. А спустя несколько часов получаю сообщение. В нем лишь одно слово.

– «Завтра».

– Долбанная задница, неужели нет никаких вариантов?

Я мрачно смотрю на ругающегося Митча, но продолжаю молча наворачивать ахиако. Эта горячая жидкая хрень из картошки, курицы, авокадо и миллиона других ингредиентов всегда нравилась мне на вкус, но сейчас ощущение, будто я жую картон.

Двое суток в поисках ювелиров и камней – и у нас полный ноль.

Единственное, кого удалось перехватить, так это одного ушлого парня, которому достались осколки изумруда. Кто-то уровнем выше взялся за огранку нужного нам образца, но сильно нажал на кристалл – незаметный изъян превратился в трещину, и изумруд развалился. И незадачливому огранщику оставалось лишь сбыть не интересное крошево.

Но даже из осмотра этих осколков становится понятно – камень был высшего качества. Вот только никто не готов сообщить нам, где находится первоисточник.

– Я не могу позволить себе пережать, – вздыхает Гэвин. – Да и создаваемый продавцом ажиотаж имеет пределы – больше они никого не приглашают.

– Ну да, никому не хочется допускать лишних людей . И уж тем более никто из охотников не будет делиться информацией, им это совершенно не выгодно.

– Вы продолжите натирать друг-другу яйца прописными истинами, или кто-нибудь готов высказать дельное предложение? – рычу, не выдерживая, и парни затыкаются.

Вот-вот. Иногда лучше молча жевать.

Наши размышления прерывает звонок телефона. Гэв выслушивает собеседника и сообщает нам:

– Мой человек заметил Картавье в одном из отелей.

Хм. Этот худощавый суслик переиграл в сделках и имеет связи. И почти неограниченное количество кэша, ведь за ним стоит несколько компаний.

– Он серьезный игрок и появляется только тогда, когда назревает действительно что-то крупное, – тянет Митч. – А это значит…

Мы с помощником переглядываемся, и я киваю:

– Проследим за ним.

Гэвин начинает что-то быстро говорить по-испански – его акцент и местный сленг понимается с трудом – а я уже расплачиваюсь по счету и встаю.

Дальнейшее напоминает боевик категории "B" – невнятная "погоня" по окраинам города, суета, постоянные звонки, и, наконец, мы пристраиваемся в хвост пробки, ведущей из города.

Спустя два часа, дешевые постройки, несколько крохотных городков и сочный лес мы останавливаемся, чтобы нас не засекли на пустынной дороге. Не хочется, чтобы этот Картавье возомнил о себе неизвестно что… Но Гэвин, похоже, уже понимает, куда надо ехать.

– Есть несколько вилл в той стороне… – видно, что его несколько напрягает ситуация, но отказаться он не имеет права: изначально ответив на мой звонок, он подписался на любые неприятности. Как и на жирные проценты – в случае удачной сделки. Или на не менее жирную оплату своих услуг, даже если камень мы не купим.

Что весьма реально в этом случае, когда нас не приглашали – и не известно, пустят ли.

Гэв снова с кем-то созванивается и долго разговаривает на повышенных тонах. А потом бурчит:

– Едем.

– Они согласились?

– Да.

Митч уже отсчитывает пятьдесят штук и философски машет им рукой.

Дорога вьется через плотно набитые зеленью участки и, наконец, приводит к массивному забору. Охранник с рацией открывает ворота, осмотрев нас на предмет наличия оружия, а Гэвин передает первичный взнос.

Мы направляемся в сторону двухэтажного особняка, когда на небольшую стоянку въезжает еще одна машина. И мне стоит больших усилий удержать непроницаемое выражение лица, когда я вижу выходящую из неё стерву Хендерсон и её верных прилипал.