— «Без тебя, родная, я не я,

Ты моя магия, ты аномалия.

С тобой хочу взлететь на небеса,

Я все построю сам под белым парусом.

И мне не нужно много слов,

Ты просто будь со мной и все.

Ведь без тебя, родная, я не я,

Родная, я не я, родная, я не я».

В комнате повисает тишина; настолько, что я слышу, как в двух шагах от меня бьётся Олино сердце — спокойно и размеренно, что совсем не вяжется со слезами, которые дрожат на кончиках её ресниц. Отмираю, наконец, и, сделав шаг в её сторону, прижимаю девушку к себе, накрыв её губы своими.

— Чёрт, а ведь я предлагал создать группу — ворчит за спиной Лёха. — Годная идея ведь была!

Это немного расслабляет присутствующих и убирает из атмосферы некое подобие предсвадебной напряжённости.

И действительно — когда в ЗАГСе Оля говорит твёрдое и искренне «да», я вспоминаю слова Романова и не могу сдержать дурацкую ухмылку: я счастлив, чёрт возьми.

Чуть позже, когда мы оба, уставшие, но довольные, сидели в ресторане в кругу родных и друзей, я наблюдал за тем, как Демьян приглашает Веронику на танец — но скорее из вежливости, чем из интереса к ней. Должно быть, его, как и всех здесь, тронула та потерянность в чистом светлом взгляде, которую не мог вытравить даже праздник в кругу знакомых. Они о чём-то разговаривали, и на его лице вновь присутствовал лишь вежливый интерес; но кое в чём Оля всё же ошиблась: его радар не барахлил — он уже давно и конкретно был сломан.

— О чём ты думаешь? — вклинивается в мои мысли голос Оли, которая сидит у меня на коленях, скинув с ног туфли и запустив пальчики в мои волосы.

— О том, что нам пора задуматься о продолжении рода, госпожа Корсакова, — усмехаюсь в ответ.

Мои истинные мысли ей знать совсем не обязательно: не хочу, чтобы она снова начала хмуриться и думать о Демьяне.

Оля закатывает глаза к потолку, но румянец на щеках выдаёт её смущение.

— Мы каждый день только этим и занимаемся, Егор.

На моём имени её голос становится каким-то мурчащим, и я готов плюнуть на все формальности и утащить её домой уже сейчас.

— Однажды ты скажешь мне те заветные два слова, которые я хочу услышать, — шепчу ей, целуя в шею.

— Однажды — обязательно, — соглашается… жена.

Поднимаю на неё глаза, в которых, наверно, уже полыхает огонь.

— Люблю тебя, мой Ангел.

— И я тебя люблю, мой Ёжик.

P.S.: через год, в феврале, Оля родила сына и дочь, как две капли воды похожих на обоих родителей — Ярослава и Еву.