И почему-то стало вдруг так смешно. От этой ситуации, от всего… этого, от себя, в первую очередь. Но вдруг он увидел всё со стороны, будто за всем наблюдал Люциус. Да, он бы, коне-ечно же, похвалил Драко, погладил того по головке. После того, как испытал бы на нём пару запрещённых.

И Малфой решил для себя, что не даст спуску Грейнджер. Не позволит ей изменить себя, не позволит разрушить его планы. С этой решительностью он шагнул к трясущейся Гермионе, грубо произнося:

— Раздевайся!

Сказать, что Грейнджер опешила, значит не сказать ничего. Она даже стучать зубами перестала, застыв от шока и ужаса, постепенно нахлынувшего на неё.

— Что? — тупо переспросила, делая шаги назад и упираясь ногами в край ванной, в которую до сих пор хлестала ледяная вода.

Малфой вздохнул и быстро сократил расстояние до неё, став к ней почти вплотную. Гермиона и вздохнуть не успела, когда он резко дёрнул её корсет вниз. Тонкая ткань затрещала по швам и безвольной кучей упала на кафельный пол. Грейнджер взвизгнула, прикрываясь руками, которые Драко тут же потянул на себя, заставив её тело столкнуться с ним. Заведя её руки назад и удерживая их стальной хваткой, свободной рукой он вцепился ей в волосы, окончательно разрушая шикарную причёску. Пара заколок звонко упала на пол, когда он слегка потянул её за волосы, заставляя поднять лицо к нему. Гермиона не смогла сдержать слёзы, которые с новой силой заструились по её покрасневшим щекам. Куча эмоций разрывала её изнутри. Стыд смешивался с холодом, злостью, жгучей ненавистью и страхом. Карие глаза широко распахнулись и с этим безумным коктейлем смотрели прямо на его лицо. Драко шумно выдохнул, и до неё долетел слегка сладковатый, приторный запах алкоголя. Он что, пил?!

Слегка наклонив к ней голову, не нарушая зрительного контакта, он приоткрыл губы и прислонился ими к её горящей от стыда щеке. Медленно проскользив вбок, обдавая её кожу сладковатым дыханием, коснулся губами мочки её уха, слегка прикусив зубами, отчего Грейнджер дёрнулась, но рукой он чувствовал, как по её нежной коже прошлись мурашки. Слегка подув на влажное место, он прошептал, стараясь придать голосу металлические нотки:

— Или ты сейчас самостоятельно залазишь в ванну и хорошенько купаешься, конечно, под присмотром эльфов, если и не с их помощью, или я сам тебя выкупаю. И, поверь мне, более постыдного момента ты не вспомнишь. Поняла меня?

Слегка потянув её волосы назад, сорвав с губ очередной всхлип, он взглянул ей в глаза. В них читалась ярость и ненависть, будто она готова была прямо сейчас наброситься на него с кулаками. Малфой хмыкнул на свои мысли, заставляя её сжать зубы.

— Я ненавижу тебя, ублюдок! — прошипела она, снова предпринимая попытки вырваться. Глупая.

Малфой дёрнул её за волосы, заставляя её закричать от боли. Он нахмурился, стараясь игнорировать то, как её тело непозволительно прижато к нему. Хотя это же он её прижимал.

— Я не расслышал? Ты хочешь, чтобы я тебя искупал? Нет, я, конечно, не буду против, но это так странно с твоей стороны, — усмехнулся он.

Гермиона до боли закусила губу, чтобы не закричать от злости и обиды. Ей было безумно унизительно стоять голой, прижатой к нему, и понимать всю безысходность ситуации.

— Я сама, без тебя, — сквозь зубы прошипела она, давясь такими ненавистными слезами.

— Хозяин, — настойчиво сказал Драко. — Ты должна называть меня хозяином.

Гермиона округлила глаза. Какого чёрта?! Она должна называть этого ублюдка хозяином?!

— Иди к чёрту, ублюдок! — закричала она. И ой, как пожалела об этом.

Драко резко отпустил её, отпихнув от себя так, что она не смогла удержать равновесие и упала на пол, больно ударившись боком и тут же прикрывшись руками. Он отошёл на два шага, вытягивая палочку из мокрого пиджака и накладывая запирающее на дверь. Гермиона с ужасом смотрела, как он откладывает палочку на высокую полку, до которой она могла едва допрыгнуть, как он медленно стягивает с себя мокрые вещи, кидая их в бельевую корзину.

— Что ты… — Гермиона не смогла закончить, так как страх, казалось, перекрыл ей кислород.

Драко не собирался отвечать на её незаконченный вопрос, хотя прекрасно понимал, что она хотела спросить. Он с предвкушением взирал на неё, мокрую и голую, схватившую своё порванное платье и прижавшую его к груди, будто эта красная тряпка могла скрыть весь её стыд. Нет, он видел этот ужас в глазах Гермионы, он видел, как заалели её щёки, и как она отвела глаза, когда он начал расстёгивать ремень на брюках. Холодные пальцы еле справлялись с этим заданием, но внутренний огонь подгонял.

Когда Драко освободился от брюк и хотел было стянуть с себя трусы, она вдруг подала голос, дрожащий от холода, стеснения и страха:

— Пожалуйста… Не надо… Драко, прошу… — Гермиона закусила губу, взглянув на него своими огромными карими глазами, в которых читалась… мольба?

Драко чуть не поддался, чуть не решил прекратить это представление, чуть не развернулся и не зашагал прочь. Прочь от неё, этой ванной, прочь из этого гадкого поместья, но он представил, что сказал бы отец… Какого чёрта он вдруг стал так часто вспоминать отца и то, что тот сказал бы?! Люциус Малфой умер. По своей же вине, по… Плевать. Сейчас не время разбираться со своими тараканами.

Что бы она сказала, если бы он сейчас развернулся и ушёл, не закончив начатое? Как бы она смотрела на него? На парня, который не может закончить начатое. На парня, который чертовски запутался во всём этом дерьме и теперь даже не уверен, что Блейз сможет помочь снова вынырнуть из омута этой дряни. Нет! Нельзя давать ей повод, нельзя показывать свою слабость! Что говорил Люциус про подобные ситуации, а, Малфой? Что он говорил, когда пытался в очередной раз вбить тебе в твою пустую голову такие необходимые сведения? «Начал — закончи, иначе ты станешь посмешищем в глазах своей жертвы, а стать посмешищем для жертвы, означает стать слабаком». Нет, он не слабак!

Драко решительно стянул с себя трусы и потянулся за палочкой. Заметив подобравшуюся Грейнджер, он повернулся к ней. Девушка побледнела, когда посмотрела в его глаза, видя в них всю его решимость, она даже не покраснела от осознания того, что смотрит на совершенно голого мужчину, который собирается… искупать её?!

— Нет… — она замотала головой, отчего волосы разметались по спине, плечам и лицу. — Нет, нет! Пожалуйста, Драко… — она умоляла, совершенно забыв о гордости. Вся ситуация казалась абсурдной чуть ли не до надрывного смеха, который бы, бесспорно, снова перерос в истерику. — Нет, не надо, пожалуйста…

— Грейнджер!.. — зарычал он, до сих пор колеблясь.

Если бы не два стакана огневиски, опрокинутых в него, когда он залетел в свою спальню, то он не сделал бы последние шаги к ней, подойдя в плотную и за плечи потянув её вверх. На удивление, она не сопротивлялась, лишь беззвучно плакала, сотрясаясь всем телом. Когда же Драко вырвал из её рук бывшее платье, оголяя, она вдруг закричала, начала колотить его кулачками, но он слишком быстро прекратил это. Резко повернув её к себе спиной и заломив руки, он сжал её подбородок, сгорая изнутри от желания и ярости.

— Успокойся! Иначе я трахну тебя прямо тут, на полу! И уверяю тебя, Грейнджер, изнасилованной быть тебе не понравится!

— Убери руки, ублюдок! — она кричала, всё ещё пытаясь вырваться, но он был гораздо сильнее. И злее.

Резко дёрнув её за руку, разворачивая к себе лицом, он подхватил её такое лёгкое тело, закинув на плечо, заставив вскрикнуть и застучать кулачками по его голой спине.

— Малфой!..

— Заткнись, — раздражённо бросил он, шлёпнув её по ягодицам, заставив вскрикнуть.

Драко бы всё отдал, чтобы сейчас лицезреть её реакцию. Сто галлеонов на то, что она покраснела до корней волос. А Малфой… сжал зубы от ощущения каменной эрекции. Чёрт! Он не планировал брать её… По крайней мере, сейчас.

Преодолев небольшое расстояние до большой ванны в самом полу, что очень была похожа на джакузи, Драко палочкой, что держал всё это время в руке, быстро наколдовал пенящуюся воду и… кинул Грейнджер в ванну. Пару секунд наблюдая, как она ныряет в воду, вскрикивая, и погружается на дно, скрываясь под пеной, он вдруг выставляет руку, направляя на воду, волшебную палочку.