Панси осталась стоять там, где Малфой её оставил. Но спустя пару мгновений снова послышался стук каблуков.

— Драко, — слащаво позвала она его, — милый, что-то случилось? Или…

— Или почему я не хочу пропустить трансфигурацию и пойти потрахаться с тобой? — почти рычание вонзилось в Панси.

— Да как ты…

Малфой резко остановился и повернулся всем телом к девушке, сверля её взглядом, заставляя заткнуться.

Сейчас она не смела сделать к нему шаг.

Боялась.

Правильно, бойся меня. Все должны бояться.

Но тут перед глазами возник образ кучерявой особы с горящими глазами.

Чёрт.

Грейнджер.

Его боялись все, кроме неё и ее дружков. Она даже в самой безысходной ситуации бросала вызов ему.

Сумасшедшая сука.

Малфой сжал кулаки, и Панси проследила за этим движением. Её взгляд вернулся к лицу, к плотно сжатым губам и таким ледяным глазам. Ей никогда не удавалось растопить тот лёд. И не удастся. Поджав губы, она отступила на шаг.

— Драко…

Но он уже не слушал. Развернулся и пошёл к кабинету трансфигурации, пытаясь прогнать образ Грейнджер. Панси за ним не шла.

Малфой пытался успокоиться, завёл руку и пропустил несколько светлых прядей сквозь пальцы. Ему льстила её тяга к нему. Его хотели почти все юбки Хогвартса. Малфой ухмыльнулся. Конечно, хотели.

Малфой шёл к кабинету трансфигурации, зло взирая на проносящихся мимо детей.

Завидев его взгляд, они стушёвывались, горбились, прятали глаза и быстро проходили мимо.

Они боялись его, и Малфой знал это. Он упивался этим страхом.

С особой злобой он смотрел на красно-золотые галстуки. И хотел самолично задушить каждого их владельца.

Вдруг из-за угла вылетел кто-то. Врезался в Малфоя, роняя книги. С тихим сдавленным охом прикладываясь о широкую грудную клетку и отлетая в сторону. Поднимая глаза и встречаясь с другими, с ледяными, смотрящими на неё с таким отвращением, что хочется содрать с себя этот взгляд.

Но она только привычно вздёргивает подбородок.

А он снова чувствует разрывающее изнутри раздражение и желание вырвать ей её подбородок.

Чёртова сука. Как она смеет врезаться в него своим грязным телом?

— Грейнджер, где твои любовнички, а? — Брови Гермионы ползут вверх в полном недоумении. — Или кто-то один тебя трахает? Признавайся, кто это? Кому я должен посочувствовать?

— Что ты несёшь? — Гермиона подлетает к нему, сжимая руку в кулак, пересиливая желание ударить его. Щеки ее заливает краска он той грязи, что он говорит. Она начинает задыхаться. — Ты совсем идиот? Да как… Да как…

— Сначала научись говорить, Грейнджер, а уже потом начинай беседу с нормальными людьми.

Он ухмыляется и обходит её на приличном расстоянии. Не желая соприкасаться. Не желая стать грязным, как она.

— Ты-то нормальный? Хорёк, ты себе льстишь.

Раздражение с новой силой ударило в грудь, разливаясь по венам. Заставило развернуться и вонзить взгляд в неё. Представляя, как сейчас подойдёт к ней при всех, схватит за горло и приложит головой о стену несколько раз. Он будет стараться, чтобы все оценили. А она будет хрипеть, просить прощение, вымаливать его.

А он не отпустит до тех пор, пока её затылок не превратиться в кровавое месиво.

Можно ли настолько ненавидеть человека?

Можно.

Особенно, если это сука-Грейнджер.

— Драко, — низкий приятный голос позвал его, — идём, мы опоздаем на трансфигурацию.

Малфой обернулся и встретился взглядом с Блейзом Забини. Позади того стояли Дафна Гринграс и Панси. Сзади их догонял Теодор Нотт. Панси старалась не смотреть на Драко.

Малфой внутренне усмехнулся. Он-то знает, чего ей стоит стоять там и не смотреть на него, вместо того, чтобы подбежать и прижаться, снова бормоча какую-то хрень, что он никогда не слушал.

Грейнджер тем временем собирала книги. К ней уже спешили Поттер и Уизли. Завидев его и остальных слизеренцев, они оскалились.

Сторожевые псы, — подумал Малфой.

— Ты идёшь? — настоятельный голос Блейза снова пробрался в черепную коробку и привёл в чувства.

— Да, иду.

Малфой ещё раз взглянул на Золотую Троицу и, развернувшись, присоединился к своим однокурсникам.

Рон и Гарри присели возле своей подруги и стали помогать ей собирать книги.

— Гермиона, что прои…

— Ничего страшного, Рональд. Я сама врезалась в него.

— Он…

— Он ничего не сделал, Гарри. Это же Малфой. Несколько гадких слов и никакого действия. Всё нормально.

Гермиона встала с тремя книгами в руках и посмотрела на её мальчишек.

За семь лет они возмужали. Сейчас на неё смотрели не маленькие мальчишки-проказники, а практически мужчины. И Гермиона почувствовала внутри что-то схожее с материнским инстинктом.

Она порывисто обняла одной рукой сначала Рона, потом Гарри.

— Всё нормально.

Гермиона улыбнулась и поспешила на другой этаж в кабинет нумерологии.

Гарри и Рон последовали за ней, переглядываясь.

С тех пор, как они узнали, что их подруга будет делить одну гостиную с эти хорьком, они ни разу с ней не поговорили на эту тему.

Нет, они хотели, просто не знали, как начать.

Уже в Большом Зале они рвались надрать Малфою задницу. Просто за то, что он будет находиться с Гермионой в одном дортуаре. И, естественно, будет досаждать ей.

Но Гермиона остановила их. И почти всё время трапезы говорила им что-то о том, что это просто Малфой. Про то, что не нужно доставлять МакГонагалл больше хлопот. Что она сильная, что она сможет постоять за себя.

И они верили. Конечно, они верили, ведь так сказала Гермиона. А, если она уверенна в том, что говорит, значит и им переживать не о чём.

Но чувство тревоги по сей день не покидало их.

И они продолжали сверлить ровную спину и копну кучерявых волос.

Гермиона так резко остановилась, что Рон чуть не врезался в неё, выронив одну книгу.

— Что-то случилось? — Гарри смотрел, как она разворачивается лицом, прижимает к себе сильнее книги и смотрит на них.

— Вы о чём-то хотите поговорить со мной? — карие глаза чуть прищурились.

— Нет, конечно, — Рон поднял книгу и ответил первым. Перевёл взгляд на Гарри и опять на Гермиону. А потом спохватился. — О, эм… Я не это хотел сказать. Я… Мы хотим говорить с тобой, но не об этом. О… Точнее, мы хотим говорить с тобой, ты не подумай, просто…

— Что вы хотите спросить у меня? — Гермиона нахмурилась.

Рон взглянул на Гарри в молчаливой мольбе ответить.

Тот вздохнул, свободной рукой поправил очки и посмотрел на Гермиону понимающим взглядом.

— О Малфое.

— О Мерлин, дай мне сил. Гарри, Рон, я же говорила, что всё в порядке.

— Но, Гермиона, ты же живёшь с ним в одном дортуаре, у вас одна ванна и одна гостиная на двоих…

— Рональд, мы не пересекаемся в дортуаре и не разговариваем.

— Но…

— Никаких «но», Гарри. Всё в порядке. Он не доставляет мне хлопот, а, если бы и доставлял, я бы с ним справилась. А теперь идемте на урок. Я не хочу, чтобы у нас отняли баллы за опоздание, — строгая чеканка текста. В такие моменты им кажется, что Гермиона молодое воплощение МакГонагалл. Такая же вечно ровная спина и строгий взгляд.

Грейнджер вздохнула и сказала уже менее строгим голосом:

— Всё действительно нормально. Если он будет вести себя неподобающе, я вам скажу.

— Но он всегда ведёт себя неподобающе… — Рон стушевался под строгим взглядом Гермионы.

— Ты обещаешь, что скажешь нам, вдруг чего?

— Обещаю.

Мальчики вздохнули с облегчением.

***

— Чёрт… — Малфой захлопнул очередную книгу по темным заклинаниям.

Он искал что-то особенное, что-то серьёзное. Нужно было проучить Грейнджер. Только как он не знал.

Вздохнув и сдавив пальцами переносицу, он принялся вспоминать что-то из того, что говорил отец. Какое-то заклинание или ещё что-то.

Нужно помучить Грейнджер. Это просто необходимо.

Для него. Для того чтобы душа хоть немного успокоилась. Око за око. Боль за боль.