— Да-да, мы поняли, что ты приведение. Вот только не надо лезть ко мне в объятия, я не буду так нежен, как Блейз, — сказал он, ухмыляясь возмущённо открывшему рот другу.

В дверь постучались, и в комнату зашла Панси. Стреляя ярко накрашенными глазами в парней, словно те были мишенями, она прошла к Драко, молча обняла его рукой за шею и, притянув к себе, ликуя и удивляясь, почему он не упирался, поцеловала.

Скользко, мокро, мягко и глубоко. Так, как несколько дней назад он целовал Грейнджер…

Так, стоп. Приехали, Малфой. Ты целовал, Малфой? Блейз прав, ты с дуба рухнул.

Она сама целовала его. Она сама потянулась к нему. Она сама, не он. Но… это же не меняет положение вещей. Почти не меняет, потому что под закрытыми веками не дорисовывается образ Панси. Не дорисовываются её дрожащие чёрные ресницы, которые он может увидеть, открыв глаза; не дорисовывается её тело, что так тесно и так мягко прислонилось к нему. Тело, на которое у него не стоит, несмотря на то, что она так отчаянно прильнула к нему.

Под веками вспыхнул образ Грейнджер с её вечно ужасными волосами, угловатой фигурой, которая… Мерлин, которую он хотел оттрахать в комнате с зеркалами, потому что каким-то неведомым образом он знал, что её тело будет выглядеть соблазнительно, если снять все эти тряпки.

Он просто знал. Он просто хотел.

А Панси вдруг издала тихий стон прямо ему в рот, оторвалась с влажным звуком от его губ и уставилась на его маску, которую так и не снял. По выражению лица Малфой догадался, что она всё поняла. Да, она почувствовала его стояк, решив, что эта реакция на неё.

«Боюсь разочаровать тебя, детка. Ты не возбуждаешь меня», — подумал он, чуть не сказав это вслух. Вот крику-то было бы.

— Фу-у, — протянул Нотт, хмурясь. — Вы ещё потрахайтесь тут. Вам не стыдно, детишки?

— Иди к чёрту, Тео, — бросила Панси, наконец — наконец! — отлепляясь от тела Драко и делая несколько шагов к Блейзу, останавливаясь и оборачиваясь, осматривая Малфоя с ног до головы тем взглядом, который он замечал чуть ли не от каждой девушки в Хогвартсе. “Я тебя хочу” взгляд прожигал в нём дыру, начиная с четвёртого курса. Уже тогда он был желанен, даже девчонки старше его на целый курс не спешили отводить глаза, когда видели его. Он привык к этому, это стало неотъемлемой частью его жизни. Вечные провожающие взгляды, поедающие, ненавистные, прожигающие. Сколько людей, знающих Малфоя-младшего, столько и разновидностей чувств, влияющих на эти взгляды. Но он уже давно привык, абстрагировался от этого, скрылся под своей маской.

— Кстати, Драко, почему ты выглядишь, как Пожиратель Смерти? Хотя, как я догадываюсь, ты вырядился в… Дракулу? Серьёзно?

Малфой закатил глаза и отвернулся, ничего не ответив, чувствуя взгляды на своей спине.

«Нет, Тео, ты не прав. Просто в этом легче будет исчезнуть, но ты не будешь знать об этом. До завтрашнего дня».

— А по-моему, он выглядит очень даже классно, — заметила Панси. — Блейз, ты у нас Франкенштейн?

Забини гордо вздёрнул нос, прищуриваясь. На лицо легла лёгкая улыбка. Он осмотрел себя в зеркале, возле которого стоял Малфой, будто бы удостоверяясь в том, что он и так было ему известно.

— Да? А я думал, я принц, — лукаво произнёс он, поднимая брови.

— Плохо думал, — хохотнул Нотт, направляясь к двери.

Малфой поправил прядь, выбившуюся из причёски и упавшую на лоб. Казалось, глаза были одного цвета с маской, что немного порадовало. Можно было поставить ещё одну отметку в карточку «Идеально». В нём много идеального, кроме души… и чувств. Разве идеально то, что он испытывает к грязнокровке от слова «грязь»? Он давно забил на то, что порок стал такой же неотъемлемой его часть, как и взгляды в спину и боль. К чёрту боль. К чёрту долбанные мысли о грязи! Сегодня последний спокойный день, так зачем забивать себе голову всяким дерьмом?

— Ты куда? — кинул он уже выходящему Тео.

Тот застыл в дверях, оборачиваясь. Театрально поправил рукой волосы, что чуть не заставило скривиться. У него всё всегда наигранно, что возникает мысль, будто он не может быть натуральным. Будто он весь состоит из фальши.

«Прям как ты, Драко», — проскрежетало подсознание.

Нет, не так. Фальшь присуща им обоим, вот только она у них разная. Теодор делает всё специально, продумывая. Он играет, как актёр, и наслаждается этим. А у Малфоя всё обстоит иначе. Фальшь настолько приелась, что от него самого не осталось ничего настоящего. Скрытность, отцовские нравоучения, обязанность носить маску, скрывать чувства — вот, что наложило метку на него. Навечно. И она не такая, как витая змея в черепе, что находится у него на руке. Эфемерная, но настолько глубокая, что хочется выть, подобно волку. Только вот что-то подсказывает, что вой этот будет совершенно жалким, поэтому и приходится молчать. Просто стоять, закатить глаза и шагнуть к Тео, вновь чувствуя на спине взгляд. Такой, что Драко называет “остановись-взгляд”. Снова Панси, но он не хочет её видеть, и, слава богам, она молчит.

— Я с тобой. — А в ответ молчаливый кивок, и его взору предстаёт белая спина. В принципе, Нотт вполне похож на приведение. А так, как он любит пугать девчонок, упиваясь их визгом, ему, естественно, подходит этот костюм.

— Почему ты решил быть приведением? — спрашивает Малфой, останавливаясь возле дивана. В гостиной были только они, что не удивительно, ведь все сейчас занимаются подготовкой самих себя к Хэллоуину.

— В смысле? — уточняет Тео, кидая взгляд через плечо и улыбаясь уголками губ.

Малфой вздыхает, он не любитель объяснять, он предпочитает, чтобы люди сами додумывали, но сейчас ему слишком хотелось узнать ответ.

— Ты же подкатываешь к грязнокровке, даже платье ей купил за непомерную цену. Так почему ты вырядился приведением, а не принцем, допустим?

Нотт останавливается возле самой картины и говорит, не оборачиваясь:

— Давай прогуляемся. Тут слишком жарко. — И выходит, слыша за собой шаги.

Жарко? В подземельях? Ну да, конечно, Нотт.

— Ну, так?.. — нетерпеливо тянет Драко. Эта ситуация уже порядком начинает раздражать его.

— Она мне не нравится, если ты к этому клонишь. Да… — задумчиво тянет. — Она красивая, в меру, не отвратительная, даже очень привлекательная. Знаешь, такая неряшливая, строгая…

— Нотт, — прерывает слишком быстро.

Теодор шагает рядом. Он не такой, как Блейз, с ним не так, как с Блейзом. Аура другая, да и люди они совсем разные. От Нотта веет чем-то тёмным, даже грязным и порочным. Это так не подходит его внешнему облику и поведению. Вечно ржущий, вечно шутящий невпопад идиот-Нотт. И сейчас — бледный, идущий рядом в темноте и тишине, нарушаемой лишь стуком туфель и громыханием мыслей в голове. Светлые одеяния и тёмная аура. Почти Инь и Ян. Почти параллель, если бы Малфой не имел опыта в общении с подобными Нотту. Такие люди чаще походят на актёров, которых маленький Драко видел в театре, куда ходил со своей матерью. Они играют роль, даже если она им совершенно не подходит, но они играют так умело, что кажется, будто они и есть то, что показывают. И это почти смешно. Тогда, не сейчас. Потому что он знал этого парня с первого курса, но только сейчас, идиот, понял, что Нотт — не тот, кого играет. И это почти заставило остановиться.

— Ты же сам её хочешь. — А вот из-за этого он остановился.

— Что? — тупо переспросил, не веря своим ушам.

Нужно засмеяться, бросить испепеляющий взгляд, покачать отрицательно головой! Нужно… А он просто стоит и смотрит на Нотта, того, кого узнаёт впервые. Впервые за семь лет.

— Не притворяйся, Драко, — говорит тихо, но уверенно. И куда подевалась привычная нотка весёлости, что была всегда в голосе? — Мы с тобой знаем, что детка Грейнджер изменилась. Ох, как изменилась. — Он поворачивается, глядя на Малфоя в упор. Глаз почти не видно, только чёрный зрачок, и это пугает. Действительно пугает, потому что он стоит, весь бледнющий, словно настоящий призрак, смотрит, не мигая, а уголки губ ползут вверх в почти болезненной улыбке. — Я же вижу эти твои взгляды в её сторону. Я помню твою реакцию, когда ты узнал, что я к ней подкатываю. Я же вижу, как ты реагируешь на неё. И нет, Драко, не пытайся доказать обратное. Мы с тобой знаем правду, не так ли? — Быстрым движением язык проходит по его нижней губе, и в том есть что-то безумное, завораживающее. — Мне не нужна она, ну, по крайней мере, как девушка. Я хочу её тело. Её запах сводит с ума, не так ли, мальчик мой?