Однако в последнее время Фредди перестал интересоваться повседневными событиями: сколько можно наблюдать за седым стариком с цвергшнауцером?! Теперь его внимание переключилось на девушек. Странно, раньше девушки ему не нравились. Нелюбовь к противоположному полу Фредди считал своего рода настройкой по умолчанию.

Видимо, это не так.

Дженна и Бесс – самые симпатичные девчонки в поселке. Дженна – высокая, спортивная, темноволосая, и буфера у нее что надо. Бесс – низенькая блондинка (кажется, натуральная); у нее короткая стрижка и челка вечно лезет в глаза. Фредди в десятом классе, а они в одиннадцатом. Теперь он стал документировать их перемещения: в какие дни ходят на факультативы, когда у них физкультура, что за напитки берут в «Старбаксе», как часто меняют сережки.

Да, Дженна и Бесс были его любимицами. Однако несколько недель назад в поселке появилась новенькая – переехала в синий коттедж через дом от Фредди. Реально классная. Фредди впервые увидел ее в Нижнем Мелвилле, в ресторане. Он был там с родителями, а она – со здоровенным рыжим мужиком в татуировках, просвечивающих сквозь рубашку. Сначала Фредди услышал ее голос с бристольским акцентом и громкий смех. Заинтересовавшись, он повернул голову, всего на пару градусов, чтобы разглядеть ее получше. Воздушная блузка, бокал вина, чувственный рот, крупные белые зубы, светлые волосы, заколотые в небрежный пучок, золотые серьги-кольца, изящные ножки в кроваво-красных замшевых сапогах с бахромой. Так он и прозвал незнакомку, еще не зная ее настоящего имени.

Красные Сапоги.

Фредди навел бинокль. Она вышла из автобуса, потом выпала из поля зрения. Через некоторое время он снова поймал ее в объектив: вот, поднимается на холм вслед за его мамой. Фредди приблизил изображение. Да, видок неважный. Он скачал запись в ноутбук, увеличил кадр и разглядел под уродским мешковатым плащом желтую футболку. Ошибиться невозможно: желто-красный логотип «Чики-дрики». Каждый день по дороге в школу Фредди проходит мимо желтой бетонной коробки с огромным пластиковым туканом у входа. Детский клуб или что-то в этом роде.

Господи Иисусе, подумал он, Красные Сапоги работает в «Чики-дрики»! Самая дерьмовая работа на свете.

Фредди сохранил запись в сверхсекретную папку, которую никто из домашних не сможет взломать (мозгов не хватит), и пошел вниз спросить маму, что сегодня на ужин.

3 февраля

Дженна Трипп сняла черные кроссовки, развязала нейлоновый галстук, бросила рюкзак рядом с лестницей, распустила волосы, помассировала зудящую кожу головы.

– Я дома!

Мама, как всегда, сидит на кожаном диване в гостиной и смотрит в ноутбук; по правую руку – блокнот, по левую – телефон. Золотистые волосы собраны в хвост; гораздо лучше, когда они не падают на лицо: видны резкие скулы, впалые щеки, аккуратный подбородок. В юности она была моделью, правда, недолго. На стене рядом с комнатой Дженны висит фото в рамке – мама в бикини позирует на пляже, обхватив себя руками (судя по пейзажу, дело в ноябре), и улыбается в небеса. Любо-дорого смотреть.

– Будь другом, выгляни в окно. – Мама затянулась электронной сигаретой и выдохнула клуб пара с ароматом лесных ягод. – Видишь синий «Лексус»?

Дженна со вздохом отодвинула штору, посмотрела по сторонам.

– Нет там никакого «Лексуса».

– Точно?

– Точно. Вижу синий «Форд Фокус», и все.

– Да, это машина Майка. Ну ладно.

Дженна не стала расспрашивать маму про синий «Лексус» – и так известно, что та скажет. Она опустила штору, направилась в кухню, вскипятила чайник и приготовила себе низкокалорийный горячий шоколад, бросив туда пригоршню маршмеллоу (говорят, в них на удивление мало калорий). Потом подхватила кружку, рюкзак и телефон и поднялась к себе, по пути остановившись посмотреть на мамину фотографию. Фрэнсис Трипп, или Фрэнки Миллер (мамин сценический псевдоним). Выйдя замуж за папу Дженны и включившись в движение за права животных, она вернулась к имени Фрэнсис. Папа считал, так звучит более весомо. Жаль, Дженне не довелось узнать девушку на фото, беззаботную красавицу, чьи волосы развеваются на ветру, а в глазах отражается небо. Они бы наверняка поладили.

– Кстати, хотела спросить… – донесся звонкий мамин голос.

– Что?

– Ты меняла лампочку в косметическом зеркале?

Дженна ответила не сразу. Ее плечи поникли.

– Нет. – Хотя было бы намного проще сказать «да».

– Ясно, – отозвалась мама. – Странно. Очень странно.

Дженна шмыгнула к себе в комнату и плотно закрыла дверь, предпочитая не вступать в разговоры о лампочке. В «снэпчат» пришла фотка от Бесс: она держит перед лицом местную газету, делая вид, будто целует фотографию мистера Фицуильяма на восьмой странице. Вокруг обоих нарисовано розовое сердечко. Дженна раздраженно цокнула языком. И что Бесс в нем нашла? Он же старый!

– У него харизма, – однажды сказала ей подруга, – и от него хорошо пахнет.

– Откуда ты знаешь, как от него пахнет?

– Принюхиваюсь, когда подходит близко. И еще он так это делает…

– Что «это»?

– Ну вот так, авторучкой. Щелкает. – Бесс показала как.

– Щелкает?

– Ну да. Очень сексуально.

– У тебя совсем крыша поехала, честное слово.

«Супер-пупер-директор», – ответила Дженна на сообщение. Бесс прислала серию смайликов. Дженна улыбнулась и поставила телефон на зарядку. Бесс – ее лучшая подруга. Они как сестры, даже круче – как близняшки. Дженна познакомилась с Бесс четыре года назад, после развода родителей. Она вытянула короткую соломинку и переехала с мамой в Нижний Мелвилл, а ее младший брат Итан остался с папой в Уэстон-сьюпер-мер. В целом здесь не так уж плохо. Мама упорно именует их дом коттеджем, хотя на самом деле это послевоенный таунхаус, отделанный каменной штукатуркой. Когда-то он принадлежал маминым родителям и как был потрепанной развалюхой, так и остался, зато сам поселок здорово изменился. Из-за того, что Дженна здесь живет, ребята из школы считают ее мажоркой и выпендрежницей. Они глубоко ошибаются.

– Джен!

Дженна закрыла глаза, прислушалась к звуку маминых шагов.

– Дженна!

– Что?

– Будь другом, выгляни во двор. Тот тип по-прежнему сидит у окна?

Дженна набрала воздуха в грудь и задержала дыхание.

– Зачем тебе?

– Сама знаешь зачем.

Да, знаю. Однако порой Дженне хотелось, чтобы мама сама сформулировала объяснение своим странным желаниям. Может, тогда до нее дойдет, что она несет полную чушь.

Дженна выдохнула, поставила чашку с горячим шоколадом на тумбочку и выглянула во двор. У окна соседнего дома сидел мужчина и сосредоточенно смотрел в экран компьютера. Он поднял кружку к губам, сделал глоток, поставил ее на место, рассеянно почесал в затылке и принялся печатать на клавиатуре.

– Никого там нет! – крикнула Дженна.

Последовало молчание. Похоже, мама не обрадовалась, а, наоборот, расстроилась.

– Ну хорошо. Скажи мне, если он вернется.

– Ладно, скажу.

– Спасибо, дорогая.

Звякнул телефон. Снова сообщение от Бесс. Фото мистера Фицуильяма, покрытое следами поцелуев.

Дженна улыбнулась и отправила ответ:

«Ты еще более чокнутая, чем моя мать».

На восьмой странице местной газеты красовалось фото Тома Фицуильяма. Он стоял у входа в школу – сложив руки на животе, смотрел в камеру строгим взглядом и сдержанно улыбался. Впечатление немного портил тонкий синий галстук, чуть сбившийся набок из-за ветра. Заголовок гласил: «СУПЕРДИРЕКТОР УСМИРЯЕТ ШКОЛЬНЫЕ БАНДЫ».

Джоуи не стала читать статью. Она не сводила глаз с фотографии Тома, отмечая мельчайшие детали: желтый шнурок с бейджем на шее, тусклый отблеск узкого обручального кольца, низко посаженные брюки без ремня, выступающий подбородок, широкий разворот плеч, седеющие волосы, слегка взъерошенные тем же порывом ветра, что привел в беспорядок галстук. Поза Тома говорила об уверенности и надежности: сразу видно, кто здесь хозяин.