— И зачем ты мне это рассказываешь? — поинтересовался Громов. — Решил, что я чокнутый?

— Да нет, я не к тому, — Паха пожал плечами и двинулся дальше. — Но на твоей физиономии яснее ясного написано: «я люблю совать нос, куда не следует». Ты ведь такой?

— Если нельзя совать нос, то для чего тогда эта игра?

— Ох, приятель! Не трави душу! — отозвался Паха. — Вопросы могут свести с ума. Давно хотел выйти из «Рокады» нахрен, но постоянно возвращаюсь в игру, как будто мёдом намазано. Словно именно здесь настоящая жизнь, а не там…

Они молча миновали сектор с воздухозаборниками и вошли в тёмную зону, куда лучи мощных прожекторов практически не проникали.

Несколько голубых маячков указали направление, но чтобы перестраховаться Сержант включил собственный фонарь.

— Сколько длится твоя игра? — спросил Алекс.

— В «Рокаде» я уже год, — выдержав паузу, ответил Паха. — Посоветовал попробовать закадычный дружок. Обещал незабываемые впечатления, а я дурак купился. До этого всегда считал, что виртуальная реальность это не моё.

— Неужели разочаровался!?

— Наоборот! Первое время я был в неописуемом восторге. Но постепенно стал приходить к выводу, что игра меняет моё восприятие действительности. Я ведь психиатр и слегка в этом рублю.

Впереди показался металлический корпус какого-то чудовищного механизма. Покрытые зелёными окислами шестерни, странные напоминающие искривлённые трубы клапана и гигантские заклёпки в человеческий рост.

— Почти пришли! — бросил Паха. — Эту ржавую штуку точно соорудили люди, только нашему племени свойственно выбивать инвентарные номера, а вот ту, что за ней…

В этой части Распределителя вибрации ощущались ещё сильнее. Дрожал грунт под ногами, сотрясались каменные стены, подпрыгивал под ногами щебень.

Алекс оглянулся назад. Где-то далеко всё так же беззаботно и обыденно толклись обитатели андеграунда. Отсюда, из самого тёмного угла пещеры многоликая жизнь воспринималась как-то по особу. Алекс вдруг поймал себя на мысли, что ему было бы намного приятнее оказаться сейчас в толпе этих игроков, чем брести к неведомому Преобразователю с психиатром Пахой.

— Если всё так сложно, почему до сих пор не написан внятный гайд по этой локации? — спросил Громов. — Наверняка найдётся масса персонажей, у которых есть личный опыт.

— С чего ты решил, что гайда не существует? — в ответ поинтересовался Сержант. — А что если он открывается только тем, кто этого достоин или наоборот, кто не представляет никакой ценности для «Рокады».

Паха внимательно посмотрел на спутника и даже направил на него фонарь, чтобы понять какие эмоции отражаются у того на лице. Но Алекса вопрос не смутил. Он уже давно был готов к различным проверкам.

— Хочешь сказать, что я не получаю доступ к инструкциям, потому что достоин большего? — спросил он.

— Или наоборот. Не представляешь никакой ценности, — Сержант выдавил улыбку и кивком указал направление. — Ладно. Не бери в голову, просто иногда на меня находит, и я начинаю бурчать.

Они прошли мимо рукотворного механизма и оказались перед высоким, уходящим под самые своды, проёмом. Здесь Сержант остановился и жестом приказал сделать то же самое Алексу.

— Хочу предупредить, — проговорил он. — Эта штука материализует предметы, но не каждый способен чётко представить, что он хочет. Потому-то получается не у всех. А точнее, почти ни у кого.

Громов скептически улыбнулся и покачал головой. Там, в соседнем зале, подавляя громоздкостью и угловатой практичностью, возвышалась странная цилиндрическая конструкции. Как и всё в «Распределителе» этот таинственный объект обладал колоссальными размерами.

— Этого я никак не ожидал, — хмыкнул Алекс. — Механизм способный на чудеса, как-то не вяжется с реализмом «Рокады».

Припорошенный рыжей пылью, Преобразователь тускло сверкал серебристым напылением, ритмично вибрировали отдельные части его креплений, пахло озоном и ультрафиолетом.

Понять, как работала эта неведомая машина, не сумел бы и самый выдающийся человеческий инженер. Ни одного стыка или сварного шва, ни одного болта, или зазора — всё подчинялось идеальной геометрии форм, сглаженных и сбалансированных. Прибор был закреплён в скальной породе, так чтобы угол его наклона к плоскости соответствовал шестидесяти пяти градусам.

— Не делай резких движений, — зашептал Паха. — У каждой тайны существует свой страж, а стражи, как известно, чужаков терпеть не могут.

Сержант сделал пару шагов и замер. Он жестом поманил Алекса к себе.

— Смотри туда, — проговорил он. — Думаю, эти супчики уже нас заметили, а значит скоро высунуться, чтобы понять, какого чёрта нас сюда принесло.

Громов с нескрываемым интересом уставился в точку, на которую указал Паха. Но заметил движение только в тот момент, когда в темноте сверкнули крошечные красные огоньки. Они медленно двигались по цилиндру Преобразователя вниз, к той его части, которая едва касалась земли.

— Когда такое видишь впервые, мороз по коже, — разоткровенничался Паха. — Какой-то умник назвал этих созданий «Лемурами», но к пучеглазым симпатяшкам местные твари никакого отношения не имеют. Кошмарики ещё те.

Огни ползли один за другим, иногда смещались в сторону и начинали хаотично мерцать. Полумрак зала всё ещё прятал созданий от человеческих глаз, да и сами «лемуры» явно не жаждали внимания чужаков. Наконец, наступил такой момент, когда все они сосредоточились в одном месте. На секунду, будто изучая обстановку, создания застыли, а потом какое-то из них издало приглушённый звук, напоминающий скрежет металла.

— Сейчас, — едва слышно процедил Сержант. — Сначала выползет самый главный, а уж за ним попрут остальные.

Алекс заметил, как из темноты высунулась длинная конечность похожая на уродливую четырёхпалую руку. Но ещё какое-то время создание выжидало и полностью выбралось на свет только через минуту.

Даже с такого расстояния, Громов сумел рассмотреть гротескную, не похожую ни на что инородную форму. Нет, это создание не вызывало брезгливости или отторжения, оно просто было иным, и вероятно по этой причине как и в случае с антропоморфом, Алекс испытал приступ необъяснимой тоски.

— Редкостный уродец, — выдавил Алекс. — За подобное зрелище деньги можно брать.

— Пока никто не додумался, — отозвался Паха. — Они чертовски умны и без труда понимают людей. Так что не болтай языком.

Вытянутое тело, руки с длинными пальцами, подвижные жвала на огромной голове и задние конечности, напоминающие крабьи лапки. Таким был «лемур» подземелья.

Тварь медленно переместилась на несколько метров вниз и внимательно посмотрела в их сторону. Красные сияющие глаза, не имевшие зрачков, казались искусственными стекляшками, словно это и не глаза вовсе были, а новогодние лампочки.

Громов непроизвольно попятился, но Паха резко схватил его за руку и, приложив палец к губам, покачал головой.

Мерно постукивая задними лапками, из темноты выбрались ещё три красноглазые особи. Абсолютно одинаковые, поблескивающие матовой кожей, они приблизились к вожаку и тихо, будто переговариваясь, заверещали.

— Мы больше им не интересны, — прошептал Паха. — Ещё минуту покрутятся и свалят по своим делам.

«Лемуры» ушли так же неторопливо, как и появились. Правда, вожак решил напомнить, кто в пещере хозяин и напоследок выпростал из темноты свою огромную лапищу с растопыренными пальцами.

— Предупреждает, чтобы не шалили, — усмехнулся Сержант. — А иногда такую замысловатую фигуры из перстов слепит, что поневоле за неприличный жест примешь.

Эти блестящие, заострённые на концах пальцы вызывали неприятные болезненные ассоциации, но Алекс никак не мог понять, что в них смущало.

— Как у человека, — подсказал Сержант. — Та же пластика, та же моторика и тот же хватательный рефлекс, когда нужно что-то урвать.

Паха тяжело вздохнул и улыбнулся.

— Ну что? Проверим, как относится к тебе фортуна?

— А «лемуры»? — Алекс выдавил улыбку и покосился на автомат. — Посыпяться нам на головы с потолка и поминай, как звали…