Спустя пару недель меня, вдруг, встретил у двери жених ее сестры. На бедолаге не было лица. Когда я пожал ему руку, он задрожал и взвыл белугой. Я затащил его в квартиру и за бутылкой коньяка слушал печальную историю о том, как его невеста поменялась, сколько всяких штук для извращенного секса накупила.

– Она со мной такое вытворяет. – Он давился слезами.

Это был неловкий момент, я успокаивал его, надеясь, что он не знает, кто привил его невесте все эти мерзости.

– Я не могу даже отменить свадьбу, ведь из-за меня она набрала двадцать килограмм. – Он закрылся руками и зарыдал.

Я прожил у моей нынешней хозяйки еще две недели жизнью домашнего питомца. Несколько раз наносил ночные визиты особенно симпатичным ее подругам. Я поправил все финансовые дела и начал подыскивать себе квартиру. Жизнь пошла в гору. В очередной день я возвращался домой и увидел здоровенную толпу зевак возле дома моей хозяйки. Прямо из окон нашей квартиры хлестал огненный поток. Весь мой небольшой скарб сгорал сейчас внутри. В моем кармане был только телефон, паспорт, пачта сигарет и кошелек. В толпе я видел мою нынешнюю хозяйку, бегающую с полицейскими и пожарными. В толпе время от времени звучало слово "Поджег". Внутри меня щелкнуло, я сразу понял кто за этим стоит. Злость выстрелила внутри меня с такой силой, что меня затрясло. Проклятые бабы! Я отошел от толпы и присел на скамейку, вытряс сигарету и закурил. Сидел и наблюдал, как выгорает моя квартира.

Когда огонь утих и пожарные залили квартиру водой – я поднялся, попрощался с зареванной хозяйкой и поехал ночевать на работу. Я понял, пока эти женщины есть в моей жизни – мне не будет покоя. Я лег в кабинете томографии на кушетке и открыл список работы в Мурманске. Чем дальше, тем лучше. И тут мне на глаза попалось обьявление о наборе в арктическую экспедицию на два года. Квалификация для бортового фельдшера у меня была достаточная и я набрал номер.

Жизнь движется вперед не заботясь о тебе, если ты успел прицепиться к поезду времени, то будешь реже пропускать свои остановки. Так говорят.

Через две недели мы вышли из порта и весь обитаемый знакомый мир уходил, словно тонул, за синим хребтом океана. Я курил и морозный воздух кружил голову. По палубе ходили другие участники экспедиции. Я не видел ни одной женщины и даже внутренне расслабил пузо. Вода бурлила за кормой, в небе и рядом с брызгами кружили уже редкие альбатросы. Вот последние видимые остатки земли укрылись за водной линией.

Я закурил новую сигарету.

– Привет. Ты наш новый фельдшер? – Рздался женский голос сзади.

Я обернулся и увидел невысокую девушку, с тонкими губами и копной рыжих волос. Она была так молода и хороша, ее бестыжие глаза выдавали ее с головой.

– Да.

– А я буду твоей медсестрой. Мы подружимся.

Она улыбнулась ослепительной улыбкой и сигарета вывалилась из моего рта.

По ноге пошла вибрация и карман ожил. Т. остановился, слез с мотоцикла и достал телефон – звонила мама. Он шумно вздохнул и нажал кнопку приёма.

– Алё.

– Привет! Как дела?

– Нормально.

– Ты где?

– Домой еду.

– Откуда?

– С работы.

– Как ты одет?

– Нормально. – Т. опёрся о бак.

– Чего у тебя нового?

– Мам! – Взорвался Т. – Перезвони мне через полчаса, как дома буду!

– Да что звонить? Пять минут со мной поговори.

– Мам, блин, приеду и поговорим! – Он почти кричал.

– Мне будет некогда!

– А сейчас мне некогда! – Раздражение уже кипело в нём.

– Чем ты так занят?

– Всё, я кладу трубку!

– Нет! Я против!

– А я за! Достала! – Выкрикнул он в трубку и нажал кнопку отбоя.

Он завёл мотоцикл и поехал дальше. Совесть сразу же начала его грызть. Нельзя так говорить с мамой, он знал. Он в сердцах ударил по приборной панели.

– Блять! – Заорал он.

Человек в машине справа от него вздрогнул и уставился на него.

– Хера ты пялишься, мудак? – Проорал Т. ему. Хоть и знал, что тот его не услышит, за рёвом мотора.

Человек в машине отвернулся и проигнорировал крик. Это завело Т. ещё сильнее. Он ненавидел, когда его игнорируют.

Т. ехал и пытался успокоиться. Его отличное настроение рассыпалось как засохшая ель. Характер у него был «не подарок» как говорят. Фитиль запала у него был очень коротким. С детства он понял, что рассчитывать можно только на себя и семью. Друзья предают, девушки изменяют, люди слабы. Поэтому. в мире Т., самым главным для него был сам Т. Если ему было что-то нужно, он это брал. Если это принадлежало другому, то тому следовало уметь это защитить. Такие дела. Всё просто. Единственный, кого он уважал в этом мире, кроме себя, был его отец. Тот не давал пацану спуску. Когда Т. ещё малышом приходил домой, с порванной рубашкой и грязными джинсами, тот всегда сначала выслушивал сына. Но даже если в драке был виноват не Т. и у неё были «разумные причины», то пару шлепков по заднице он всё же получал.

– Сын, это было не за то, что ты подрался. А за то, что ты вымазал штаны, которые мама для тебя стирает и гладит. Ты её огорчаешь. Маму огорчать нельзя. Ты понимаешь?

Если Т. не отвечал, то отец поднимал его за подбородок и смотря в глаза повторял:

– Я спрашиваю, ты понимаешь?

Т. кивал, слёзы злости и несправедливости стояли в его глазах. Кивал, но не понимал.

Потом он вырос и наконец понял отца. Поэтому-то, на душе и было так погано, от слов, что он сказал матери.

– Тупой мудак! – Бормотал он себе под нос и пару раз ударил себя по лицу. Как вернётся домой, сразу же перезвонит маме.

Т. заехал на стоянку и оставил там свой мотоцикл. Пообщался со сторожем и отправился домой. Жил он прямо напротив стоянки, через дорогу. Пройти в переходе и вот он подъезд.

Т. заметил, что переход выглядит свежим и чистым. Пропали все дурацкие надписи на стенах. Плитка была совсем другая. «Как это они за утро успели всё это сделать?» Даже пахло здесь лучше.

Т. вышел из перехода и застыл. Ему показалось, что переделали не только переход, но и весь его район. Исчезли рекламные баннеры. Пропали все парковки. Да и на дорогах были значительно меньше машин. И самого дома Т. не было! На его месте был большой сквер, засаженный деревьями. Т. решительно ничего не понимал. Это всё напоминало сон, в котором всё, что ни происходит, считается нормальным. Из перехода вышла женщина с коляской и прошла мимо Т. Он с выпученными глазами смотрел на неё. Она была одета в простенькую блузку и длинную юбку. Из-под юбки выглядывали чулки, какие носила его мама, когда была молодой. Тут он обратил внимание на коляску. Четыре колеса на старый лад, с широкими перегородками вместо спиц. Корпус, стилизованный под бока старых волг. Такими колясками уже не пользовались. Если только её не откопали в чулане. Он взглянул на дорогу и увидел то, что ошарашило его.