– Рита, – сегодня ее голос звучал тише и медленнее, – пришло время узнать настоящее имя.

Она подошла к кованому сундуку, прошептала пару фраз и открыла крышку.

– Так, посмотрим! Подойди!

Я заглянула внутрь. Сам сундук был предметом старинным и оригинальным. Наверняка, второго такого во всем свете не сыщешь: диковинные чудища, вырезанные на боковинах, с головами зверей имели человеческие тела, а крылатые демоны являли отображение высших существ.

– Где же? – Бабушка копалась в содержимом, – подержи!

Она протягивала мне рулоны ткани, старые лапти, клубки шерсти, со специфическим запахом нафталина.

– Давно не пользовалась, – пыталась оправдаться она.

Среди холщевых мешочков, заполненных неизвестной начинкой, скрывалось множество книг.

– Ну, наконец-то!

Бабушка выбрала одну из них, самую внушительную по размерам, и направилась к столу, на ходу стряхивая толстый слой пыли с обложки. Книга, даже на первый взгляд, представляла произведение искусства, пережившее века: толстый переплет, разукрашенный витиеватым резным орнаментом, сверкал вставками из цветных камней. Мне ли не знать, ведь я прочитала массу параграфов о древней письменности! Интерес к истории говорил о желании подержать раритет, полистать страницы, прикоснуться пальцами к загадкам прошлого. Думая о происхождении предмета, я уже предположила денежный эквивалент ценности – число с шестью нулями. Приблизительно я определила, что данный экземпляр ровесник манускриптов новгородского посадника, положившего начало грамматики старославянского языка и его место не здесь, а в закрытых камерах музея.

– Можно?

Я уже было протянула руку. Если бы знала, о том, что, произойдет дальше, никогда не совала свой любопытный нос, куда не следует. Это находилось за гранью моего понимания.

– Будь внимательна! – предупредила бабушка, – запоминай каждое слово, авось пригодится.

– Для чего?

– Не зли меня! Просто наблюдай!

Книга, запертая на миниатюрный замочек, явно хранила тысячи тайн. Я представила размер ключика «с ноготок».

– Зажги свечу! – распорядилась бабушка, протягивая огарок.

Я чуть замешкалась, обжигая пальцы каплями тающего воска.

– Потом лучше пойдет, – одобрила бабушка, видя мое усердие, – не все на электрические лампы глядеть. От них не дыму, не проку.

– Почему это?

– Нельзя огонь в заточении держать, он дышать должен.

– Будто живой?

– Так и есть, после расскажу. Давай-ка, сперва с одним промыслом закончим.

Бабушка любовно погладила книгу:

– Я твоя хозяйка…

На верхней стороне книги была предусмотрена выемка в форме человеческой ладони. Бабушка положила левую руку поверх и поморщилась от боли. Книга оказалась опасным предметом. Как оказалось, для ее чтения требовалась кровь, полученная мерзким способом. Она присосалась к бабушкиной руке и не отпускала до тех пор, пока не напилась досыта.

Я была страшно напугана и пыталась оттащить старушку, но эта маленькая женщина стойко переносила боль, убеждая, что все идет, как положено.

– Внучка, не мешай!

– Но, бабушка…

– Всего-то пара капель, не убудет.

– Вам больно!

– Ничуть!

Когда кровавая пытка завершилась, замочек щелкнул, проскрипел скрытым механизмом и открыл доступ к внутреннему содержанию. Однако распахнутая посредине книга оказалась пуста – старый желтый пергамент сиял чистотой: ни букв, ни миниатюр, ни помпезно-рукописных литер, с которых начинается повествование. По крайней мере, я насочиняла подобных картинок. Вдвойне обидно, что бабушка принесла во имя этого жертву.

– Почему ничего нет?

– Не спеши! Прежде чем, узнаешь истинное имя, объясню последствия.

Бабушка омыла руку и обмотала вокруг чистую повязку. Такая рана, вряд-ли заживет быстро, крови вытекла целая река.

– Надо обработать рану, – начала было я.

– Еще чего! Заживет, как на собаке.

– Зачем такие мучения?

– Прежде дай слово, что будешь выполнять требования и согласна принять правила. Назад пути не будет! – с особым пылом выговорила бабушка, вовсе не обращая внимания на боль и мои попытки проявить заботу.

– О каких последствиях вы предупреждаете? Я не готова открывать книги таким способом!

– У всего есть не только значение, но и цена. Твой дар по праву рождения даст величайшее превосходство над прочими дышащими и замершими существами, что скрываются среди человеческой расы. На мелочи, вроде этой, попросту не станешь обращать внимания: важна лишь цель, а не путь к ней. Кровь всего лишь жидкость, но в ней заключена магическая сила, которая может не только книги открывать.

– Не вижу смысла в подобных занятиях.

– К концу обучения, усвоишь много истин – праведных и сакральных. И твоя задача – найти им применение и обрести сторонников. Не думай, что будешь воплощением зла, ты станешь носителем знаний.

– Зла?

– Или темной стороны. Но как не называй, суть одна.

– То есть, вы предлагаете стать чем-то вроде злой колдуньи?

– Если точнее – ведьмы. Так привычнее и правильнее.

– Можно подумать?

– Есть еще пара минут.

Для размышлений я попросилась на улицу, чтобы развеяться и побыть наедине с собой. Будучи человеком рациональным, можно даже сказать приземленным материалистом, я мучилась от избытка чувств. С одной стороны – увлекательный мир мистики и волшебства, а с другой – кардинальные изменения привычного образа жизни. Первое обстоятельство манило с огромной силой, а второе – не позволяло сходить с ума. Голос разума сопротивлялся, как мог, пока я бродила по округе, пытаясь смириться с сомнениями.

Заодно, я обследовала близлежащую территорию, поросшую диким кустарником и травами величиной в человеческий рост. Ну, не умела я бороться с любопытством, по всей вероятности, являющимся одним из пороков воспитания! Жажда знаний постоянно владела сознанием.

Поодаль от бабушкиного домика располагалось небольшое селение, отделенное глубоким оврагом, словно преградой, а может быть и защитой. Не хватало только двухметрового частокола с острыми наконечниками, чтобы огородиться наглухо. Неприятное открытие, навевающее на мысль, что жить на отшибе приходилось всеми ненавистной жительнице в изоляции и полном одиночестве.

Прошлась околицей мимо останков деревянных строений, разрушенных почти до основания и находящихся в мертвом состоянии. Мирные труженики когда-то возводили их для своих семей в надежде прожить долгие счастливые жизни: растили детей, возделывали землю, любили, старились, а после уходили в небытие. Пустые дома с выбитыми стеклами, покосившимися заборами и провалившимися крышами заросли бурьяном, как памятники вымирающим деревням. Никто и никогда не вернется сюда, чтобы возродить это место. Заброшенные поля, видевшие, когда то богатую ниву, постепенно стали лесом. Со всех карт пропали отметки о существовании. Дальше – забытье, хотя вокруг красивейшая природа, вековые деревья, чистейший воздух без намека на выхлопные газы.

Вернувшись обратно, заметила, что от прежнего кукольного домика не осталось и следа. Передо мной был постаревший серый дом с обветшавшим крыльцом и оборванными наличниками. Я чуть не вскрикнула от удивления: «Черт, возьми!» За пару часов бабушкин домик стал не лучше тех, которые только что наблюдала в заброшенной деревне. Куда-то мигом смылись яркие краски, полиняли цветные узоры под окнами, а от стройного резного забора осталось всего лишь несколько покосившихся досок. Я потерла глаза, пытаясь прогнать напрасное видение, но, к сожалению, изменений не произошло.

«Явно без темных сил не обошлось!» – подумала я, осторожно вступая на дырявое крыльцо, которое тут же отозвалось противным скрипом. Того гляди, непрочные половицы прогнутся, сломаются, а потом станут причиной перелома руки или ноги. С трудом поднялась, взялась за дверную ручку и прошмыгнула внутрь. В доме хоть глаз коли. Тусклая одинокая свеча на алтаре, дающая мало света, едва мерцала, догорев до основания.