— Только если откроются важные обстоятельства. Формально господа решают свою проблему. — Не согласился с аварским дипломатом алатезский юрист.

— Вернёмся к этому вопросу по окончании. — Высказался кто-то.

Я быстро переоблачился и в дуэльный зал вошёл в своём аварском абордажнике и аварскими клинками. Аварец в таком же скафандре и с такими же клинками уже стоял на изготовке. Я встал в круг и услышал, как кто-то громко сказал на едином:

— Скажите мне, где наш, а где их, я не знаю за кого болеть!

И аварцы и галифатцы дружно заржали. Ответ не требовался — метки нейросети у нас обоих были открыты. Аварец начал словесную пикировку:

— Что это ты в аварском, аратанец?

— Трофей.

— С трупа что ли снял?

— Угадал. Только потом немного починил. — Аварец хотел меня подколоть, что я мародёр. Но получилось двусмысленно. Я ведь мог снять скаф и с трупа, который сам же и организовал.

— Что? И клинками управляться умеешь?

— В училище у меня с дроидами лучше получалось. — Вбросил я провокацию. — Но я потом подучился.

— Аварец! Я не буду тебя убивать. Когда ты проиграешь, то станешь моим рабом. И если будешь плохим рабом, то не раз пожалеешь, что не умер!

— Не могу обещать тебе того же.

Моя шутка удалась — снова засмеялись и аварцы, и галифатцы. Иой противник, видя что вывести меня из себя не удаётся и злясь, что мои шуточки ему могут припомнить, ринулся вперёд. Он сразу начал опасную атаку, надеясь первым же ударом вывести меня из строя. С его стороны это был рискованный шаг — опытный и быстрый противник может перевернуть ситуацию в свою сторону. Что я и проделал. Кончиком своего клинка я удачно зацепил его правое запястье. Наруч не выдержал. Руку я ему не отрубил, но клинок выпал — держать он его в этом бою не сможет. Он остался раненый с одним более коротким клинком против моих двух. Я был здоров и даже не запыхался.

— Второй сам бросишь? Или помочь?

Через пару долгих секунд он разжал руку и второй тоже упал на пол. Похоже ему по нейросети кто-то велел клинок бросить. И я даже догадываюсь кто — вон тот крупный аварец, похожий на командира абордажной команды.

— И шлем сними. Хочу в глаза твои посмотреть.

Аварец снял и шлем. Он не стал бросать его на пол и держал в целой руке. С раной правой скаф и аптечка справились — повреждение было запенено, кровью он тоже не истечёт.

— Ну что, аварец, признаешься?

— Меня не было на Алатезе. И моих людей не было на Алатезе. Я здесь впервые. Уважаемый! — Произнёс мой противник и нервно дёрнул рукой.

— Вот по этому жесту я тебя и узнал. Посмотри! Кто ещё так рукой делает? Ты назвал меня уважаемый и это типа должно меня убедить, что не врёшь. Но не убеждает. Аварцу никто не запрещает врать чужаку, называя его как угодно.

— Но я правду говорю! Это правда не я!

— Конечно. Конечно. Конечно. А теперь ещё скажи, что не имеешь ни малейшего представления кто это мог быть.

— Но ведь меня не было на Алатезе!

Он ответил так, чтобы это казалось ответом, но на вопрос не отвечало.

— Кстати, а у тебя модификация скафа М2 или М3?

— М3. — Опешил аварец от неожиданного вопроса.

— А у меня М2. Твой лучше. Я его себе заберу. Когда следующий меня спросит, откуда у меня такой скафандр, я ему тоже честно скажу, что снял с трупа.

— Но меня правда не было на Алатезе! Я здесь вообще в первые!

— Аварец. Ты мне не нравишься. Мне не нравятся твои ответы. Мне не нравится, что ты не говоришь мне правды.

— Но я не вру!

— Врать и не говорить правду — разные вещи.

Аварец промолчал. На губе под носом у него выступили маленькие капельки пота.

— Ладно. Скажи в последний раз что тебя не было на Алатезе и закончим с этим.

— Но меня пра… — Я для себя решил, что как только он закончит свою фразу, я его убью. Похоже он это понял, прервал фразу на полуслове, и закончил иначе, чем рассчитывал:

— Это был мой брат. А меня на планете не было.

— Вот. Умный мальчик!

Мне стала понятна схема. Аварцы выяснили, что могли остаться свидетели. Допросить рабов — это не сложно. Провели смену экипажа. Новый экипаж должен был поклясться, что они здесь ни при чём и вообще были не в нужный момент не здесь. Поклялись бы они перед кем-то из аварцев. Так что всё это вполне могло сработать. Итак передо мной не пират, а соучастник. И мне очень захотелось его убить. Даже сильнее чем раньше.

— За меня заплатят выкуп! Двести тысяч кредитов!

— Реально? Ты себя оцениваешь в двести тысяч?

— Триста тысяч кредитов!

— Уже лучше. И у тебя есть эти деньги?

— Нет. Но я из клана Аль Мази. Деньги будут.

Триста тысяч деньги не плохие. Но проснувшаяся интуиция не советовала их брать. Я задумался и понял как можно попробовать. Аварцев нужно разделить, вынести наш конфликт за рамки аратанец-аварец.

— Глава клана, случаем, не Крод аль Мази, гордящийся прозвищем паук?

— Гордится — не знаю. Но он глава клана и он меня ценит!

— Это хорошо, что он тебя ценит.

— А ты случаем не слыхал таких имён: Рин аль Дар и Рива аль Дар?

Командир абордажников заволновался.

— Что-то было, но не особенно помню.

— Рину аль Дар я кое чем обязан. — Произнёс я и быстрым движением срубил ему голову.

Все вздрогнули. Тот аварец, что был похож на командира абордажников, в ярости заорал что-то не слишком членораздельное.

— Не подскажете, уважаемый, — обратился я на аварском к аварскому дипломату, — этот тоже из аль Мази?

— Да, уважаемый. — Ответил мне дипломат.

— Если тебе так не терпится, то выходи в круг. — Сказал я ревущему абордажнику.

Тот ринулся вперёд. Сильный боец. Описывать схватку бесполезно — я использовал максимальное ускорение, мой противник от меня не отставал; его преимуществом был опыт, а моим предвидение. Все эти мелькания клинков были осмыслены, атакующий удар переходил в защиту, а защита в нападение. Если бы аварец не был так разъярён, что почти потерял голову и плохо себя контролировал, если бы посередине круга не лежало мёртвое тело, вокруг которого мы с ним плясали и над которым фехтовали, я мог бы и проиграть. Он семь раз меня немного зацепил. Вообще неприятно, но раны не мешали, в горячке боя я их даже не чувствовал. Я зацепил его один раз, но правильно, и аварец сбился с темпа. Потом ещё три удара, и я засадил ему левый клинок в живот так, что он вылез из спины. Похоже я зацепил позвоночник — вырвать назад клинок было тяжело и предчувствие заставило его отпустить. Я разорвал дистанцию, аварца качало — он стоял за счёт экзоскелета, я спровоцировал его на выпад "последней надежды" и ударил в грудь. Удар удачный, из раны, пока скафандр её не запенил, струёй в ритм сердца плескала кровь. Аварец упал и сучил ногами. Клинок не позволял первой ране закрыться и под ним быстро росла липкая тёмная лужа. Я стоял с клинком, контролируя обстановку.

— Победил баронет Ли. — Объявил распорядитель.

Я сдвинул лицевой щиток открыв лицо, говорить из непрозрачного шлема всё же не слишком вежливо:

— Мальчику просто не повезло, что он аль Мази. — Сказал я аварскому дипломату. — Иначе я бы взял выкуп. Не согласитесь ли передать Кроду аль Мази, что это месть за Риву аль Дар.

Аварский дипломат кивнул, принимая мои объяснения.

— Кто ты такой, чтобы мстить за неё? — Громко и раздражённо спросил один из аварцев.

— Я? Никто. Считай что это месть Рина.

— Кто ты такой вообще, что позволяешь себе такие слова? — Также громко продолжил тот же аварец.

— Читать не умеешь?

— Что может связывать аратанского авантюриста и аварского аристократа?

— Жизнь — такая сложная штука, и выкидывает такие фортели, что враги становятся союзниками, а союзники — врагами. — Подпустил я словоблудия, чтобы не отвечать на вопрос; аварец это просёк:

— Ты не ответил на вопрос.

— Ладно. Скажу так. Риву я узнал достаточно хорошо, чтобы утроить неприятность Кроду аль Мази.

— Кто ты такой, чтобы "узать Риду достаточно хорошо"!