— Кажется кто-то готов продолжить! — Абда, стоя передо мной на коленях, закинула голову назад, смотрела на меня снизу-вверх и улыбалась; пальцы её ловко теребили мой напрягшийся член не позволяя ему расслабиться. Мы продолжили…

Вечером я вспоминал о приятно проведённом времени. Абда изо всех сил старалась мне понравиться, и я пытался понять: "Почему и зачем?" Моё самомнение мне нашёптывало, что ей просто не хватает мужчины. Что я подвернулся ей под руку и понравился. Я пытался понять, может ли она меня стараться на что-то развести, и чего-то такого-этакого особенного не находил.

На следующий день я снова пробрался к Абде.

— Ты пришёл именно ко мне?! — Обрадовалась она.

— А что тебя так удивляет? — Ответил я вопросом на вопрос.

— Нет, но…

— Если я сделал что-то не так, извини и я пойду.

— Ну почему же не так! Всё так!

Абда вцепилась в меня, как будто испугалась, что я и в самом деле уйду. Она помогла мне разоблачиться, обмыла меня и привела в заветную гардеробную.

— Открой мне отклик нейросети! — Велел я ей. Абда не спорила.

Я разложил её на полу и начал поглаживать и массировать, исследуя её выпуклости и вогнутости. Нейросеть мне подсказывала, что она вся — одна большая эрогенная зона. "Наверно у неё нейросеть так подстроена" — догадался я. Оказалось, что ей сделали клиторидэктомию — удалили клитор. Это так называемое женское обрезание. Когда-то изученная база мне подсказала, что делается оно для снижения сексуального влечения и желания у женщин. Абда охотно устроилась на мне наездницей. Оргазм к ней пришёл вместе с моим семенем. "Тоже похоже на настройки нейросети" — лениво подумал я.

Я не позволил ей с меня слезть и она устроилась щекой у меня на груди приятно щекоча меня своими кучерявыми волосами. Я гладил её по спинке и говорил разные милоглупости. Абда ластилась ко мне, принимая мои поглаживания, она была похожа на кошку. На кошку, устроившуюся у хозяина на коленях, хозяин её поглаживает, а кошка мурчит: "Хорошо! Ещё!"

Потом Абда перебралась повыше, обхватила мою голову ладонями и начала с чувством, толком и расстановкой меня целовать, рассказывая какой я весь из себя такой и этакий. Передохнув и намиловавшись, я перевернул Абду на спину…

Семь дней пролетели мгновенно.

— Завтра хозяйки возвращаются, так что суета будет, ты не приходи. — Сказала мне Абда, устроившись на мне наездницей — мне казалось, что эта поза ей нравится и мы с неё часто начинали.

— Вот как?! — Откликнулся я.

— Да. Последний день сегодня я порадоваться могу. Потом всё. Ты хозяйкам не показывай, что у нас с тобой что-то было.

— Ты это называешь что-то? — Ответил я, прихватывая Абду за задницу.

— Ой! — Вскликнула Абда и прижалась ко мне. — Главное не показывай. Веди себя как обычно.

— Что и ревновать меня не будешь?

— Не знаю, но вида не покажу. Галифатки злопамятны. Если что не так, они хозяина накрутят и мне мало не покажется.

Некоторое время она двигалась молча, соски её заманчиво подпрыгивали, я перенёс руки и она угнездила свою грудь у меня в ладонях. Потом Абда продолжила:

— А тебе кто больше нравится? Я или Азхар и Армин?

Она постаралась не показывать, что ей это важно, но ответ, который она она ждала и на которой надеялась, был понятен.

— Честно?

— Да. — Ответила она постаравшись скрыть напряжение в голосе.

— Если честно, то ты.

Я притянул её к себе, потянулся к ней губами и начал целовать. Абда немного сбилась с ритма.

— Понимаешь, хозяйки твои хорошие женщины. У них отличные формы. Но в постели они излишне эгоистичны. И мне их бывает многовато. Ты же больше стараешься дать, я это чувствую. И я это ценю.

Я старался говорить серьёзно и убедительно. Абда уткнулась в меня лицом и ускорила темп. Мы закончили и угомонились, я лежал на спине, Абда устроилась сбоку, прижимаясь ко мне, а я обнимал её рукой и гладил по спине. На её чёрном носике блестели мелкие бисеренки пота. Абда продолжила:

— А если у тебя будет такая возможность, ты меня себе заберёшь?

"Ну а что ты хотел?" — Подумал я. — "Вопрос замужества для женщин всегда важен. Нужно удивляться не тому, что Абда меня это спросила, а что тому, что долго не спрашивала." Я прислушался к себе. Попытался представить, Абду своей женой. Отторжения это не вызвало. Пауза затянулась, но Абда меня не торопила.

— Если захочешь — заберу.

— А на Азхар женишься?

— Ничего себе поворот! — Не сумел сдержаться я. Вообще-то я не хотел этого говорить, просто вырвалось. — А Азхар хочет за меня замуж?

— Нет. Ты для неё мезальянс.

— Вот и не нужно мне такого счастья!

— Она замуж хочет, но не за тебя. Ты для неё просто поиграться, потешиться.

— Вот и хорошо.

— Я не буду тебя ревновать! Я буду просто знать, что я лучше. Но ты вида всё равно не показывай!

— Хорошо.

— И помни, ты обещал меня забрать, а я тебе поверила!

— Обещал. Будешь возможность организовывать?

— А как?

— Не знаю.

— А-а-а. Я думала, вдруг идея какая. Понимаешь, я ведь хозяину — символ и статус. Тем, что он меня содержит, он подчёркивает свой статус успешного торговца. Я эту его успешность символизирую. Я у него уже десять лет. До меня у него другая наложница была, двенадцать лет и он от неё избавился. Передарил кому-то из своих знакомых. Ещё до этого тоже была наложница одиннадцать лет. И раньше были… Так что и меня он в ближайшие несколько лет сменит. Но тебе он меня просто так не подарит.

— Понятно.

— Ты не переживай, что нибудь придумается. Провидение помогает настойчивым!

Чтобы не отвечать, я её поцеловал.

Когда я через день, перед тем как пойти к любовницам, проверил нужный мусорник, то увидел запрещающий сигнал. Этот сигнал не менялся ещё три дня. Прогуливаясь по маршруту в своём мужском обличьи я заметил как три молодых галифатца затягивают женщину на лестницу. И ведь совсем рядом два придурка пристали ко мне. Ух, как я разозлился!

— Что здесь происходит?! — Гаркнул я, влетая на площадку.

— Помогите! — Пискнула девушка. Я её определённо где-то видел. Ближайший из галифатцев повернулся ко мне говоря что-то успокаивающее.

— Хрена себе! — Высказался я по-русски и пробил ему в корпус. Галифатец побледнел, схватился за место удара и начал оседать. Это были не те парни, что приставали ко мне. Я не торопился. Или это время для меня ускорилось. Двое других всё никак на меня не реагировали и я смачно впечатал ему ногой в челюсть.

— Кто это здесь девочек обижает? — Продолжил я на русском, хватая второго и резко дёргая на себя. Затем я довернул его, и парень полетел в стенку. Третий отлип от девицы.

— Эй! Ты чего! — Произносил он на галифатском.

Я дёрнул его за руку и сломал её. Ухватившись здоровой за сломанную и завывая, третий покатился по полу. Второй смотрел от стенки бессмысленными глазами. Я чуть не убил его, прыгнув на него сверху. Но остановился, затормозил. Потом тупо пробил ногой по морде. Это было не правильно, подготовленный боец мог бы меня подловить. Но подготовленным бойцом он не был и даже уклониться не смог. Первый бессмысленно булькал сломанной челюстью. Третий, держась за руку, шебуршился на полу, пытаясь то ли встать, то ли убежать.

— А ты куда собрался? — Продолжил я на русском, вбивая сверху его щиколотку в пол.

Девушка, судя по виду, была старшей школьницей возраста согласия. То есть "по-согласию" её уже можно выдавать замуж. Она неловко пыталась поправить одежду. Судя по её одежде, она придерживалась радикально-свободных взглядов — тонкий комбинезон прекрасно подчёркивал её отличную фигуру с широкими бёдрами, тонкой талией и начавшей тяжелеть грудью. Задницы и грудь у моих любовниц больше. Зато у девушки талия на вид гораздо уже. Всё же радикальность была не полной — накидку девушка носила, но накидку прозрачную и фигуру не скрывающую. Лицо у неё было открыто — значит не замужем. Черты лица у неё были по-галифатски крупными, крупный рот и нос общего приятного впечатления не портили. Нейросеть мне подсказала, что зовут её Мариянь. Мариянь поправила платок и ещё раз подчеркнула радикальность своих воззрений. Платок "сполз" с её головы вниз, чудом и парой заколок-невидимок зацепившись за волосы на уровне шеи. И всё же она была не настолько радикальна, чтобы от платка полностью отказаться.