Капитан предупредил, что пресную воду они увидят только через двадцать миль от их местонахождения, поэтому эмигранты решили разбить лагерь в Уиллоу-Спринг , а завтра уже продолжить путь.

Пока Эми была под присмотром старших детей Гарфилдов, Нора не хотела ни на шаг отходить от Луки. Она поняла, что у Бродерика Коуэна хватает наглости приставать к ней пока мужа нет поблизости, а когда Лука рядом, тот всегда вежлив. Это её убедило, что странная привязанность Луки к пожилому мужчине продлится ещё долго, но, по крайней мере, пока она будет рядом с мужем, ей будет спокойно.

Нора облокотилась на повозку и занялась шитьём детской одежды, наблюдая, как муж подогревает в чайнике воду для умывания. ‘Да неужели?’ Удивилась Нора. ‘Он при мне решился побриться? Что-то новенькое!’ Она продолжила наблюдать сквозь полу прикрытые глаза.

Лука поставил умывальник на язычок повозки, взял лезвие и принялся затачивать его о кожаный ремень. Проворные пальцы начинили мылом бритвенную щётку, и нанесли густую пену на щёки и подбородок.

– Зачем ты каждый день бреешься? – Спросила Нора. – Почему не отпустишь бороду как остальные эмигранты?

‘Заметь, я не жалуюсь!’

Её не заботили не стриженые волосы и заросшие бороды мужчин.

Лезвие на щеке Луки замерло на полпути:

– Неприятно чувствовать себя неопрятным пьяницей.

– Ты бы так не выглядел, даже если бы не брился каждый день. Для темноволосого мужчины твоя щетина почти незаметна.

Когда она впервые заметила мягкий пушок на щеках Луки, подумала, что он молод и неопытен.

Выражение на лице Луки потемнело. Очевидно, он не любил когда ему напоминают о мальчишеском внешнем виде.

– У всех мужчин моей семьи на лице не было зарослей. Ничего особенного.

– Конечно, нет, – поддержала Нора.

‘Ауч! Кажется, я ударила по больному.’

Она молча наблюдала, как он продолжил бриться, тщательно удаляя пену вместе с маленькими волосками растущими на лице.

Когда на лице не осталось пены, Нора к нему обратилась:

– Тебе бы подстричься.

Лука поднял руку, застенчиво касаясь волос на затылке.

– Могу я тебе помочь?

‘Да!’ Нора ликовала. Наконец-то, нашлось то, чего он сам сделать не в силах. ‘Он не сможет подстричься, не рискуя потерять ухо или выглядеть как плешивый буйвол.’

– Хорошо бы.

В ответе была слышна нерешительность, поэтому Нора не стала дожидаться, пока он передумает.

Она обошла его, подошла к багажнику, в котором находились кухонные принадлежности, и вытащила оттуда ножницы, предназначенные для кройки и шитья. Нора подошла к нему на расстоянии руки. Запустив руку ему в волосы, она удивилась их шелковистости.

– Как хочешь?

– Ч-что?

Закатив глаза, Нора усмехнулась. Она часто задавала этот вопрос только в совершенно ином контексте, и Лука, похоже, об этом вспомнил.

– Волосы. Как мне их состричь?

– Коротко.

Придвинувшись ближе, Нора поднесла ножницы к его шее.

– Расслабься, – шепнула она ему на ухо.

Ей хотелось провести руками по напряжённым плечам и мышцам спины, дабы его успокоить, но зная, что это вызовет противоположный эффект, решила сконцентрироваться на своей задаче. Перебирая пряди волос, она любовалась играющим на них солнечным светом. Локоны сияли, словно мех пантеры, которую она однажды видела на картинке в книге.

Лука повернул голову, посмотреть, чем она занята:

– Ты будешь использовать ножницы или нет?

Нора мягко развернула его голову назад:

– Не двигайся.

Она начала с темных волн, подающих на воротник рубашки мужа. Как только она состригла до нужной длинны, женщина наклонилась вперед чтобы состричь волосы вокруг ушей. Округлый живот прижался к его плечу, и они оба на секунду замерли.

– Это…? – Лука обернулся и смотрел на Нору широко распахнутыми глазами.

Детский трепет на обычно стоическом лице на мгновенье лишил Нору дара речи:

– Ага. Он сегодня шибко активен и часто пинается.

– Он? – Переспросил Лука. – Откуда знаешь, что будет мальчик?

Нора засмеялась. Для зрелого человека, он был на удивление слишком наивен в некоторых вещах. Но к собственному удивлению, она находила это привлекательным.

– Нет никакой уверенности. Я ведь не могу заглянуть внутрь, – она усмехнулась, увидев смущение на его лице. – Тут пятьдесят на пятьдесят, однако, насколько мне известно, большинство мужчин хотят мальчика. Сына.

Последние слова она произнесла с осторожностью, наблюдая за его реакцией. Примет ли он ребёнка как своего, теперь, когда его наличие не просто абстрактное понятие и с каждым днём становится все более реальней?

– Это не про меня, – ответил Лука после продолжительных секунд молчания.

Тяжело сглотнув, Нора моргнула, борясь с угрожающими вырваться наружу слезами. Она начала отворачиваться, но слова Луки остановили её:

– Мне нравятся девочки, забыла? – Подмигнул он ей.

Волна облегчения смела последние остатки её самообладания. Она подалась вперёд и ударила его по плечу. Нора смеялась пока не почувствовала, как по лицу стекают горячие слёзы.

– Эй, эй, – он поймал её, не давая споткнуться о позади стоящий камень и рухнуть на землю.

Нора зарылась лицом в его шею, глубоко вдыхая его запах и мыла для бритья.

– Ты чего? – Произнёс он. – Я просто пошутил. Я буду заботиться как о мальчике, так и о девочке. Пол не имеет значения. Пока ты не найдёшь себе другого мужа, я буду заботиться обо всех вас.

Нора отступила назад, шмыгая носом. Она не знала, как себя оправдать за излишнее проявление эмоций.

– Как думаешь, сможешь закончить? – Лука провел пальцами по волосам над правым ухом. – А то будет смотреться неравномерно.

С улыбкой, Нора вернулась к работе.

========== Содовое озеро. 2 июля 1851 год ==========

– Фу! Папа, тут не вкусно пахнет! – Сморщила нос Эми.

Лука улыбнулась девочке сидящей перед ней в седле.

‘Господи, никогда не думала, что меня будут называть “папой”! Придётся привыкать.’

– Да, Эми, не вкусно пахнет, это ещё слабо сказано. Запомни, никогда не пей эту воду.

С тех пор как эмигранты свернули от реки Платт, тропа становилась только хуже. Пришлось сражаться с крутыми холмами и не плодоносящей землёй, на которой почти не росла трава. Тучи комаров вокруг были настолько большими, что Джейкоб Гарфилд даже пошутил, что принял одну за индюшку. Но самое худшее - это запах болота, через которое они проходили. Почва здесь пропитана солью, щёлочью и серой от которых вода стала не пригодной для использования.

Лука объезжал вокруг стада запасных волов, коров и лошадей пытаясь уберечь испытывающих сильную жажду животных от ядовитой воды. Выцветшие кости вокруг давали не двусмысленный намёк на то, что произойдет, если скот выпьет из этого источника.

– Тут ещё одно есть, – сказал Джейкоб Гарфилд со спины своего мерина и указал на левую часть дороги.

Лука повернулась в седле, удерживая Эми рукой. Перед ними простиралось ещё одно маленькое озеро. На окружающем его берегу образовалось желтая корочка.

– О, наконец-то! Это Содовое озеро. Пойдем вдоль, дойдём до реки Суитуотер.

– Содовое озеро? – Переспросил Джейкоб.

– Да. Видишь щелочную корку на берегу? Это сода, - объяснила Лука. - Скажи своей жене, пусть соберёт немного. Сода хороший заменитель порошка для выпечки.

Лука наблюдала, как впереди повозки шла Нора, кнутом погоняя уставших волов. Скот чуть ли не полз по песчаной земле, их головы устало покачивались из стороны в сторону.

Наконец, взору эмигрантов открылась широкая долина. Волы перешли на неуклюжую рысь.

Перед ними явилась сверкающая полоса реки Суитуотер, прозрачная, шириной в сто футов.

Они сделали привал, чтобы напоить животных, но затем сразу отправились дальше.

Спустя час, эмигранты добрались до большого гранитного холма, маячившего перед глазами в течение трёх дней. Он простирался на сто тридцать футов от долины Суитуотер, и походил на гигантскую черепаху.