- Не знаю, - промолвила она. - Получается, я ничего не знаю о жизни…

Амиран усмехнулся.

- Никто ничего о ней не знает. Спи, Файшан. Чувствую, завтра нас ждут опасные приключения.

Чувство облегчения почему-то оказалось щедро приправлено досадой.

- А как же… - начала было Этель. Амиран легонько стукнул ее по носу.

- Я, конечно, шантажист и вымогатель, Файшан. Но я не насильник. Спи. Все будет тогда, когда ты сама этого захочешь.

«Тогда зачем надо было так внезапно заключать брак?» - подумала Этель, но не стала спрашивать. Пожалуй, Амиран все равно не сказал бы ей правды.

Ей казалось, что она не сможет уснуть - настолько сильным было нервное напряжение. Но она смогла.

Когда они встретились в полдень на центральном вокзале, Алита подумала, что их разношерстная компания действительно похожа на группу искателей приключений, какими их изображают в бумажных романах. Взбалмошная, но очень милая наследница благородного семейства, которая с детства мечтала о путешествиях и авантюрах - в наличии. Блудный принц, не охочий до престола, зато великий поклонник выпивки, кулачного боя и рискованных авантюр - тоже есть. Сумрачный амрутский гений артефакторики, всегда застегнутый на все пуговицы и не видящий дальше книг - вот, стоит рядом, и из всех пожитков у него лишь небольшая сумка. Алита вспомнила, чем именно они занимались с сумрачным гением каких-то три часа назад, и почувствовала, как на щеках проступает стыдливый румянец.

Даже вот так, мельком вспомнить об этом, было настолько сладко, что ноги становились ватными.

- Итак? - Амиран был бодр, весел и энергичен. Чего еще ожидать от человека после первой ночи с любимой супругой? - Куда отправляемся?

- Мы летим на Фалернские острова, - сказала Алита и, бросив взгляд на круглые часы под потолком, добавила: - Дирижабль отправляется через полтора часа, билеты я уже взяла.

- Фалернские острова? - переспросила Этель. Почему-то она выглядела бледной и усталой. - Не рекомендую. Я слышала, что там начинается эпидемия гриппа.

Алита только руками развела.

- А что поделать? Там огромное скопление островов и островков, половина не нанесена на карты. Плюс теплый климат и много еды. Наша Царь-рыба вполне может прятаться там.

Этель пожала плечами.

- Логично. Но все-таки предлагаю сдать билеты. Я сделаю всем нам прививки, и мы спокойно отправимся послезавтра.

Откуда-то сзади донесся хриплый свисток, и далекая туша дирижабля, пришвартованного к перрону, с медленной величавостью стала подниматься в небо. Алита вздохнула и сказала:

- Сегодня уходит последний. В ближайшие три месяца новых рейсов не будет. Только поездом, с пересадками. Пять дней в пути против десяти часов на дирижабле.

Этель скривилась. Перспектива провести столько времени в грохочущей железной коробке ее не прельщала. Хариндер понимающе кивнул и сказал:

- Не волнуйтесь, миледи. У меня есть все необходимые артефакты, чтобы остановить развитие заразы.

Бледное лицо Этель скривилось в гримасе.

- Не доверяю я вашей магии, милорд Хариндер, уж простите. Ладно, - вздохнула она. - Признаю вашу правоту, Алита.

Если бы Алита знала, чем в дальнейшем обернется решение отправиться на острова настолько поспешно, она не стала бы торопиться. Но она не знала.

Пассажирский отсек дирижабля практически ничем не отличался от светского салона в каком-нибудь благородном доме: вдоль одной из стен располагались уютные кожаные кресла, чтобы путешественники могли наслаждаться видами во время полета, а в центре стояли изящные столики на четверых, и вокруг них сновали официанты, готовя все, что необходимо для первого завтрака в полете. Сверившись с номерами в билетах, стюард проводил всю компанию практически в конец салона - Этель было поморщилась, она не любила путешествовать в хвосте, но Амиран тотчас же произнес:

- При крушении выживают, в основном, пассажиры из хвостовой части.

Стюард со знанием дела кивнул.

- Это так, миледи. Но уверяю, крушения не будет. Дирижабль пилотируется самыми опытными летчиками, а наши системы безопасности - лучшие в мире.

Этель посмотрела на него исподлобья и молчала до самого взлета. Забившись в свое кресло, она вынула из сумки какой-то медицинский журнал и погрузилась в чтение: весь ее вид говорил, что девушку лучше не трогать. Алита невольно подумала о том, что супружеская ночь оказалась для Этель событием не из приятных.

Она ощутила жалость и стыд. На мгновение Алите захотелось сказать: «Друзья, простите, мы расходимся. Я не могу продолжать поиски. Если Огюст-Эжен вернется, то я потеряю человека, чьими чувствами бессовестно пользовалась все это время. И не смогу жить, понимая, что больше не люблю». Она почти подняла руку, привлекая внимание своих спутников, но в это время дирижабль едва заметно качнулся, и Хариндер мягко накрыл похолодевшие пальцы Алиты своей ладонью.

- Боюсь летать, - признался артефактор. В его негромком голосе была какая-то завораживающая, убийственная нежность. - Начало полета переношу хуже всего, потом осваиваюсь.

- Сказал бы сразу, - так же негромко откликнулась Алита, сжимая его руку. Ей казалось, что сейчас она захлебнется словами. - Я тоже боюсь.

Этель точно так же держала за руку Амирана. Он тихонько приговаривал ей что-то успокаивающее и не смотрел в сторону своих спутников. Дирижабль неспешно поднимался в небо. Пальцы Хариндера так крепко и бережно охватывали руку Алиты, что ей хотелось вырваться - и в то же время никогда не разрывать это прикосновение.

Паукка больше не имел к этому отношения. Она сама разрывалась и сгорала от боли и страсти.

- Пойдем, - шепнул Хариндер и, поднявшись с кресла, потянул Алиту за собой. Амиран хотел было окликнуть их, но не успел: щелкнул замок, открытый заклинанием, хлопнула дверь, и Алита увидела, что артефактор вывел ее на прогулочную палубу, закрытую в это время года - туда, куда она в жизни не отважилась бы пойти сама.

Город за стеклами панорамных окон медленно опускался куда-то вниз, в зимние снежные сумерки, которые не рассеиваются даже днем. На палубе было холодно: в отличие от пассажирского салона, она не отапливалась, и Алите вдруг почудилось, что дирижабля нет, и она плывет над городом, задевая головой облака. Хариндер накрыл ее затылок обжигающей тяжелой ладонью, сжал пальцы почти до боли, привлек к себе - откликаясь на его жадный, почти жестокий поцелуй, Алита почти физически чувствовала, что тонет в омерзительном и прекрасном чувстве, которому не могла дать названия.

В низу живота разливалось томное тепло, и вот его Алита совершенно уверенно назвала предательством. Это было именно оно. Не стремление спасти свою жизнь от магического паразита - а желание принадлежать другому без остатка, выбросив из головы любимого человека. Алита отшатнулась и почти вырвалась из чужих рук; артефактор не выпустил, плотнее прижал к себе, и она практически уткнулась носом в его шею.

- Алита, - она не поняла, что это было, слово или пойманная мысль. Собственное имя казалось чужим, наводило какой-то сладкий ужас.

- Это неправильно, - Алите казалось, что она сейчас расплачется. Дыхание Хариндера щекотало затылок.

- Я знаю, - откликнулся он.

- Это… Это…

- Пусть.

Город остался позади. Дирижабль летел сквозь туман и облака, и Алита не знала, где земля, а где небо, не знала, где она и что с ней будет. Томное тепло превращалось в болезненный жар; Хариндер прижал ее к тонкой перегородке, разделявшей пассажирский отсек и прогулочную палубу, и шепнул на ухо:

- Может, это в последний раз…

Алита хотела было что-то ответить, но Хариндер закинул ее левую ногу себе за бедро, и Алита ощутила, как на мгновение холодный ветер нырнул в разрез в ее панталонах. Она не успела сказать, что их могут увидеть -артефактор закрыл ей рот поцелуем и почти сразу же вошел в нее, резко, отчаянно, почти грубо.

Это было восхитительно и ужасно. Ни разу за время их тайных свиданий Хариндер не был таким: алчным почти до жестокости и в то же время бесконечно открытым - бери и делай, что захочешь, сейчас он полностью принадлежал Алите, и она поняла, что не сможет с ним расстаться. У нее не хватит ни сил, ни воли. Кажется, палуба качнулась, и ее затопило туманом, каждое движение Хариндера было непередаваемо мучительным и сладким, и, когда развязка нахлынула и затопила их обоих теплой соленой волной, Алите вдруг почудилось, что она летит невесомым перышком по ветру.