- Я обратилась к темным силам. Знаешь, если чего-то очень сильно хочешь и со всей страстью призываешь это к себе, оно приходит, кем бы ты ни был.

- Кого ты призвала? – ахнул Алек, сдерживая в себе порыв закричать, правда, он сам не понимал, от чего.

- Демона памяти, - ответила Николь, обхватывая ладонями лицо сына, видя, сколько отразилось в его глазах. Женщина не догадывалась, как забытые воспоминания заполняют голову Алека, распространяясь волной мурашек по коже. – Как оказалось, ты каким-то образом впитал в себя чужие воспоминания. Возможно, виновата была руна, нанесенная на твое тело, может быть, какие-то слова Александра Лайтвуда перед смертью… Ты не в курсе, но предсмертные слова нефилимов самые могущественные, могущие воплотиться в реальность. Не знаю, с чем это связано, но… Ты был собой и не собой одновременно. В тебе сочетались две души.

- И об этом тебе рассказал демон? – не поверил Рид.

- Да, - кивнула Николь, поглаживая большими пальцами щеки Алека. – Он сказал, что душа Александра Лайтвуда даже после смерти стремится к Магнусу Бейну, что-то вроде того, что они две половинки одного целого, а ты стал сосудом, проводящим через себя чужое желание. Твой организм ослаб до такой степени, что ты стал мостом для осуществления мечты Лайтвуда, какой бы она не была.

- Демон помог тебе? – сдержанно поинтересовался Алек.

- Да. Взамен на все твои воспоминания о детстве, о болезни, о твоем бреде, что ты нес, находясь в бессознательном состоянии. Это была малая плата для меня, но для демона – бесценна, поскольку наши воспоминания крайне аппетитная еда для него.

- И ты согласилась, - выдохнул Алек, чувствуя, как пальцы матери откидывают с его лба упавшие пряди.

- Не могла не согласиться, - Николь попыталась улыбнуться, что вышло очень скверно. – На кону стояла твоя жизнь. Разумеется, я согласилась! Так на твоем плече появился шрам, а в голове чистый лист без воспоминаний. Собрав вещи, мы сразу увезли тебя в Париж, чтобы ты больше никогда не общался с дедом, который мог навредить тебе. Так было лучше.

- Лучше… - повторил Алек последнее слово эхом, усмехнувшись. – То есть… Стереть мои воспоминания – это лучшее решение, что пришло тебе в голову, мама.

- А что мне оставалось делать?! – вскинулась женщина. – Ты умирал у меня на руках.

Алек промолчал, вставая. Он взъерошил волосы, зарываясь в них пальцами, чуть оттягивая прядки. Ему было плохо. От мыслей, что рылись в голове, от тех вспышек странных и болезненных моментов прошлого, которые возникали в голове. Он – это открытая дверь для Александра Лайтвуда? Или он сам является им? Откуда-то же Алек помнит те вещи, о которых знать не должен! Он даже в курсе, как пользоваться чертовым луком и стрелами! Такое казалось невозможным, но реальным настолько, что не оставалось сомнений: Алек имеет к Лайтвуду не то, чтобы прямое отношение, а самое наипрямейшее. Может, у него вообще раздвоение личности и пора обращаться к специалисту, чтобы его поместили в больничку со стенами из войлока? Кажется, как-то так описывают психиатрические стационары обыватели. Алека трясло от ужаса, рассказанного матерью.

- Я хочу побыть один, - выдавил из себя Алек, повернувшись к Николь, взглянув на нее хмурым и задумчивым взглядом. – Я должен все осмыслить, чтобы решить, стоит мне злиться на тебя или нет, мама. За то… За то, что ты сделала, что раньше не рассказала.

- Но… - по лицу сына Николь Рид поняла, что спорить бесполезно. Она плотно сжала губы, скрипнув зубами. – Магнус Бейн испортил тебе жизнь не только тем, что стал поводом для того, чтобы через твое ослабленное тело прорвались чужие воспоминания о нем, но и тем, что не помог, когда ты нуждался в нем. Если бы не этот чертов маг, то мне бы не пришлось идти на крайние меры.

- Не сама ли ты их выбрала, мама, - вздернул бровь Алек.

Между сыном и матерью повисла напряженная тишина.

- Мне надо на работу, - сухо оповестила Николь, забирая со стола сумку и отброшенные ранее вещи. От ее недавнего всплеска эмоций не осталось ни следа. – Я пойму, если ты какое-то время не станешь связываться со мной. Ты уже большой мальчик, Алек, и должен понимать, что я сделала все, чтобы спасти твою жизнь. И как мать, я готова была пойти на любые жертвы.

Алек не стал провожать женщину, услышав, как за ней захлопнулась дверь. Парню до безумия сильно хотелось увидеть Магнуса, расспросить его обо всем: о магах, о бессмертии, о его жизни вообще. Вдруг Рид понял, что о Бейне не знает ровным счетом ничего. И их маленькие жизненные проблемы отношений преподаватель-студент меркли по сравнению с той горой секретности, что разделяла их миры. Мир того, кто прожил много столетий и пережил смерть любимого, и мир того, кто стал частью его бывшего возлюбленного, попав в невольный плен чужих предсмертных слов.

========== Глава 26 ==========

Магнус внимательно дослушал прерывистый пересказ Алека о разговоре с его матерью. У Бейна не хватало слов, чтобы описать весь тот спектр эмоций, что охватил его, начиная с неприятия возможной реальности до страха за жизнь Рида. Если все слова Николь правдивы, то ее сын не только в опасности, но и на шаг ближе к самой Смерти. Отчасти становилось ясно, откуда у Рида возникали вспышки воспоминаний, ему не принадлежащие.

- Покажешь мне спину? – Магнус постарался не выдать голосом своего волнения и переживания, нежно поглаживая Рида по плечу.

Парень кивнул. Ему стало легче, особенно после исповеди перед магом. Или начало действовать чудесное средство, им приготовленное. У Алека было еще множество вопросов к Магнусу, ответы на которые он хотел бы получить, но силы у парня иссякли. И он решил оставить выяснение на потом. Приподнявшись, Рид принял сидячее положение, позволяя Магнусу пролезть сзади, чтобы сесть грудью к чужой спине. Приподняв верхнюю часть одежды Алека, сняв ее, когда тот поднял руки, Магнус бережно коснулся пылающей от жара кожи. Алек сильно потел после принятого снадобья. Вполне нормальная реакция на лечение. Длинные пальцы мага скользнули к тому самому шраму, о котором говорила Николь. Угадать во взбухших рубцах письмена руны было сложно, но не невозможно, когда ты уже знаешь, что ищешь. Тем более, когда-то давным-давно точно такой же рисунок украшал собственное тело. Когда-то, во время битвы, Кларисса Фейрчайлд нанесла нечто подобное на Александра Лайтвуда и его пару. Руна с течение времени исчезала, но если у нее изначально не было второй половинки… Вот к чему она приводила – к агонии и приближающейся смерти. Сильная связь могла соединить только две души. Одна из них, привязанная к нефилиму, не могла получить другую, поэтому вызвала подобную реакцию у молодого неокрепшего юного сумеречного охотника. Именно в этом видел разгадку Магнус, не до конца уверенный, что прав. Разгадку мог дать только тот демон, который похитил у Алека воспоминания. Он напрямую контактировал с нанесенной свежей руной нефилима, поглощая ангельскую сущность в себя. Казалось дикостью, что обычная нефилимская нательная живопись смогла добиться того, что Алек заполучил воспоминания Александра Лайтвуда. То, что в Риде заключена сама душа Лайтвуда, Магнус крайне сильно сомневался. Демон, обезумевшей от горя Николь, мог наговорить все, что угодно, чтобы заполучить ценный для себя приз. Если две души сочетаются в одной, тогда почему Магнус не почувствовал Александра в Риде?

Бейн поглаживал кожу Алека, очерчивая края шрама. Магнус много раз касался спины Рида, но никогда не придавал особого значения тому, что ощущал под ладонями.

- Мать сказала, что предсмертные слова нефилима могут привести к каким-либо последствиям… - глухо раздалось впереди, из-за чего Магнусу пришлось прислушаться к словам Алека.

- Ты имеешь в виду, что последние слова охотников сильны и способны сбыться? – невозмутимо поинтересовался Магнус, откидываясь назад на спинку кровати и утягивая за собой Алека, который с тихим вздохом прижался к чужой груди, чуть сместившись всем телом вниз для общего удобства.