— Не попробуешь другого — не узнаешь, — Эл придвинулся ближе, едва заметно. — Ты рассуждаешь о таких тонких материях, но я всё равно не признаю их, — Дементьев хмыкнул. — Почему бы тебе не начать встречаться со мной? Хотя бы одна попытка!

Минаков покачал головой. Парень слишком упёрт и не способен к разумным аргументам, это ещё сильнее обесценивало его в глазах Мирослава.

— Даже если бы у меня отсутствовал тот, кто мне так дорог, я бы не стал тратить своё время на тебя, — равнодушно ответил он. — Вряд ли можно встречаться с глупой подстилкой, её удел — одноразовое применение. У меня было много таких, как ты, — неприятно усмехнулся Минаков. — Они дают прекрасную возможность нагуляться и позже разобраться, что действительно важно.

Минаков смахнул с волос нападавшие снежинки и собрался сесть в машину — дальнейший разговор его не интересовал.

— Хэй! — Эльвину не составило труда сократить разделяющее их с Миром расстояние и схватить того за рукав дорого пальто, сжав предплечье. — Не смей называть меня подстилкой! — прошипел Дементьев, который впервые так сильно вышел из себя. — Вы, глупцы, считающие, что любовь — это превыше всего, думаете, будто любимый человек не способен предать… Вы смешны, как дети. Я никогда не подставлял никому свой зад за деньги, так что не сравнивай меня со шлюхой!

— Но мне ты готов подставить его именно за деньги, — расхохотался Мирослав. — Потому как, сам сказал, что ни о каких высоких чувствах речь не идёт.

Его позабавила выходка Дементьева — чего-то подобного Минаков и ожидал.

— Ты… Ты мне понравился! — резко, но уже куда менее уверенно, ответил Эльвин. — Да, я обратил внимание на то, что ты весьма роскошно одет, но это… уже второстепенное, — пальцы Дементьева сильней сжались на руке Мирослава. — Ты наивен, если веришь, что твой ненаглядный будет с тобой всегда. Наступит момент, когда он предаст, и тогда ты вспомнишь о моих словах.

— В разговоре с Костиком ты это «второстепенное» поставил на первое место, — ехидно напомнил Мирослав. Он по-прежнему не пытался вырваться и всё так же держал руки в карманах. — Тебя зациклило на предательстве, малой. Травма детства? Я сочувствую, — его голос, в противоположность, прозвучал без всякого сожаления. — И что ты мне рекомендуешь? Бросить любимого, потому что, он может предать, и начать встречаться с тобой? Но ты не веришь ни в любовь, ни в верность и, следуя твоей логике, в любой момент свалишь, если на горизонте замаячит кто-то более перспективный. Так что там у нас получается? — Минаков рассуждал всё язвительней. — А получается, что ты мне предлагаешь сомнительную транзакцию. Человеку, который ни разу в своей жизни не заключил невыгодной сделки, — он чуть пошевелился и без всяких усилий высвободил рукав из пальцев Дементьева. — Эта замена, моего парня на тебя, не сулит особой прибыли, зато чревата потерями. Я не собираюсь такое осуществлять.

— Тебя не касается то, что у меня было в прошлом, — выплюнул Эльвин, задрав подбородок. — А что может предложить твой любовник, чего не могу я? — цеплялся за соломинку Дементьев, словно не слыша и не слушая Минакова, всё популярно объяснившего.

— Меня твоё прошлое вообще не интересует, — отмахнулся Мирослав, понимая, что натолкнулся на глухую стену, и доводы рассудка здесь бессильны. — Я не намерен обсуждать с тобой своего парня. И чтобы до тебя уже дошло… — он небрежно оглядел парня с ног до головы и презрительно поджал губы: — Я даже не хочу тебя. Ты не возбуждаешь, детка. — Минаков аккуратно, одним пальцем отодвинул от себя собеседника и открыл дверцу машины, напоследок озвучивая мысли вслух: — С таким отношением, тебя самого точно никто не полюбит.

Эльвин ошарашенно застыл.

Последние слова ударили особенно жёстко, словно пробивая, наконец, панцирь неверия. А ведь парень уже заранее убедил себя, что у него вот-вот появится богатый, влиятельный и красивый любовник. И пусть Эл не был нищим, финансовых трудностей не испытывал, но счёт в банке всегда ставил на первое место. Не умеешь делать деньги — ты ноль.

Себя же Дементьев причислял к людям, умеющим манипулировать такими, как Мирослав. Это дарило особенное упоение: вертеть и управлять сильными — значит, самому быть априори круче.

Обычно, парень не допускал, чтобы ему в чём-либо отказывали. Пользуясь хорошенькой мордашкой и изящным телом, парень получал своё, особо не задумываясь, что это вовсе не то, чем можно гордиться. Более того, лёгкость обольщения казалась значимой, пока ему не дали понять, что он — один из многих таких же.

И Эл привык, что его хотят: внешность-то привлекательная, а Минаков, мягко говоря, его послал. Что же за возлюбленный у него, что способен удержать такого, как Мирослав?

Эльвин скрипнул зубами. Самолюбие, по которому только что проехались катком реальности, трещало по швам, но Дементьев не собирался менять убеждения из-за одной, пусть и очень крупной, неудачи.

— Что ж, — процедил парень. — Жаль, что ты веришь в эфемерность. А полюбит меня кто-нибудь или нет — это уже не так важно, потому что ничего, кроме глупости, я в этом не вижу.

Минаков на это ничего не ответил, словно и не слышал. Он спокойно сел на водительское сиденье и захлопнул дверцу. Гонора у пацана явно в достатке, и вряд ли он намерен страдать, будучи отвергнутым. Главное, чтобы отстал от самого Мирослава, не пытался соперничать со Златиком и прекратил полоскать Костины мозги. Остальное не важно.

Выезжая со стоянки, он лишь мельком глянул на хмурое лицо Дементьева и тут же забыл о нём, погружаясь в интенсивный городской поток машин.

========== Глава 10. Эпилог. ==========

После зачётов преподаватели объявили, что желающие могут начать экзаменоваться, не дожидаясь сессии, и вплоть до первой половины последнего дня текущего года их готовы принять. Сама сессия начиналась с первого января, но какой дурак придёт сдавать после праздничной ночи, толком не выспавшись и с ощутимым перегаром? Даже педагоги вряд ли захотят тащиться с утра на работу, какими бы дисциплинированными и ответственными они не были.

Загорский быстро прикинул свои возможности и радостно встрепенулся. Учитывая, что у него не было ни одного пропуска или задолженности, да ещё активная студенческая деятельность в анамнезе, он вполне мог рассчитывать получить «автомат». А, значит, вместо длительной сессии вырисовывались длительные каникулы. С Костей!

Но, даже если автоматический зачёт получить не удастся, к самому экзамену Антон готов вполне, нужно только хорошенько повторить. И до Нового года он отстреляется, не напрягаясь.

***

Новый год наступил возмутительно быстро — Антон еле успел подготовиться и сдать то, что планировал. Он яростно запихал зачётку в карман и на всех парусах помчался домой, где уже ждал Костя.

— Есть! — радостно завопил он, едва оказавшись в квартире и швыряя рюкзак на пол. — У меня «автомат»!

— Вау! Ты молодчина! — воскликнул Минаков, поспешивший встретить возлюбленного в коридоре квартиры, и ловя его в объятия. — Всё, больше никаких мучений?

— Никаких, — целуя своего парня, подтвердил Загорский. — Я все каникулы твой!

— Вот этому я точно рад, а то зубрёжки уже достали, — отозвался Костя, взъерошив рыжие кудряшки своего парня. — Кстати, мы же идем на эту дурацкую вечеринку, — кисло произнес он. — И никак не сможем от нее избавиться?

Антон хихикнул — Минаков стоически не желал участвовать в затее Злата и Мирослава. Сам же Загорский вполне спокойно относился к мероприятию, хотя и не знал толком, в каких ролях им придётся выступать.