Мысленно он уже разложил рыжего на всех поверхностях в квартире, отымел во всевозможных позах и прокручивал в воображении элементы очень горячей сцены с упомянутыми Климовым анальными игрушками. Несмотря на достаточно богатую сексуальную жизнь, Антон оставался узким, как в первый раз, и всегда сжимал Костино естество с такой силой, что перехватывало дыхание.

Минаков возбудился настолько, что почти не услышал, как вошёл Антон, лишь ощутил на своих плечах чужие тёплые ладони и распахнул глаза, взглянув снизу вверх на раскрасневшегося Загорского.

— Продвинься на кровать подальше, — попросил тот.

Костя медленно отполз от края, не сводя глаз с обнажённого возлюбленного и машинально любуясь им. Антон, застывший в позе античной статуи, являл сейчас образ столь удивительно прекрасный, что достоин был быть запечатлённым художником на своём лучшем полотне. Загорский никогда не был крупным и плечистым парнем, как, к примеру, сам Костя. Юноша выглядел, как утончённая статуэтка, обладая поистине складной элегантной фигурой.

Нависнув над Минаковым, Антон оседлал его бёдра и выпрямился, лениво поигрывая своими тёмно-розовыми сосками, прикусив губу и позволяя вволю рассмотреть себя. Через несколько мгновений он кинул на Костю дразнящий взгляд и подхватил флакон со смазкой, ловко откупоривая крышечку и выдавливая немного на пальцы. Заведя руку за спину, Антон приподнялся, чуть прогнул спину и принялся ласкать себя между ягодиц, проталкивая их как можно глубже — учитывая зеркальные дверцы шкафа напротив кровати, Костя мог наблюдать картинку во всех деталях.

Возбуждение накрыло жаркой волной и Минаков, едва дождавшись, когда рыжий без проблем впихнёт четвёртый палец, дёрнул юношу на себя. Загорский опомниться не успел, как в дырочку проскользнул Костин член, а крепкие руки любимого до упора опустили его бёдра вниз, проникая на всю длину.

Изнутри стиснуло так, что Минакову пришлось задержать дыхание и мысленно посчитать до десяти. Было слишком хорошо, слишком жарко.

В пылу страсти оба не сразу заметили, что упустили одну мелочь, пока до Кости первым не дошло. Уставившись в широко распахнутые от восторга глаза Антона, Минаков придушенно прошептал:

— Презерватив… Я не…

— К чёрту! — тут же отозвался Загорский, поёрзав на чужих бёдрах. — Мне так… Хорошо…

Костя сдержался, чтобы не вскрикнуть от наплыва ощущений.

У них давно не было секса без защиты. Так давно, что Минаков забыл, когда в последний раз настолько близко чувствовал Антона. Они всегда предохранялись: просто из принципа, просто потому, что так надо, просто потому, что так гораздо чище. Но порой именно презерватив становился весьма ненужной вещью, скрадывая половину восхитительных ощущений. Костя в полной мере доверял Антону, зная, что первый и единственный у него, как и наоборот. А на всякое прочее они давно проверились.

— Так, ладно, — Минаков перевёл дух, облизнув пересохшие в одно мгновение губы. Он сжал ягодицы Антона, видя, как тому не терпится начать двигаться. — Дай мне минуту, иначе я кончу.

Загорский хрипло рассмеялся, из-за чего по телу Кости разнеслась приятная дрожь, и парню пришлось крепче сжать зубы, сдерживая громкий стон. Жар опалял каждую клеточку тела, и Минаков прикладывал большое количество сил, чтобы не сорваться.

Антон, словно специально, чуть повёл бёдрами и протяжно выдохнул:

— Я так скучал…

И Минаков не выдержал.

Комнату наполнили пошлые хлюпающие звуки, перемежающиеся стонами и вскриками, в воздухе разливался терпкий мускусный запах, температура ощутимо накалялась. Пальцы правой руки оставляли на светлой коже бурые отпечатки, с силой насаживая на твёрдое возбуждение, округлые половинки призывно отражались в зеркале, а член блестел от смазки, то и дело, скрываясь внутри покрасневшей припухшей дырочки.

— Ещё… Ну же, любимый… — выдыхал Антон, не зная, от чего больше получает наслаждение: от ласкающих его напряженный член пальцев Минакова или от его твердой и горячей плоти внутри.

Когда ноги рыжика начали подрагивать от напряжения, Костя поменял позу, опрокинув юношу на спину и разводя его колени в стороны. Вновь проникнув до упора, он издал довольный рык и принялся вколачиваться в любовника с такой силой, что того выгнуло дугой от переполняющих ощущений.

Милые и очаровательные кудряшки Антона взмокли от пота, а на щеках появился невероятно притягательный румянец, окрашивая мягкую кожу в молочно-розовый. Костя жарко и требовательно поцеловал парня, втягивая его язык себе в рот.

— Я… Скоро… Уже… — на полустоне вырвалось у Загорского. — В меня… Кост-я-я-я… Любимый, в меня…

Минаков мгновенно понял, о чём речь, и увеличил темп до предела, стремясь не отстать.

Их хватило ненадолго.

Антон сжался, и Минаков, вскрикнув, кончил, изливаясь глубоко внутри, судорожно впиваясь пальцами в бёдра любимого. По животу потекло что-то тёплое — Загорский кончил, даже не прикоснувшись к себе, забрызгав обоих белёсым семенем.

— Поверить не могу, — прошептал Костя, падая сверху на Антона, всё ещё не выходя из него.

— А я могу, — улыбнулся Загорский, целуя Минакова в плечо и довольно жмурясь.

Оба тяжело дышали, словно после марафонского забега.

— Ты знаешь, мне одного раза маловато будет, — как-то виновато пробормотал Антон, и Косте пришлось приподняться, чтобы заглянуть в лицо парня.

Он фыркнул и ласково обнял Антона:

— Сколько угодно. Я никогда не перестану хотеть тебя…

Все проблемы, которые тревожили сердце Минакова, исчезли в одно мгновение, и он осознал в который раз, каким был идиотом, чуть не потеряв самое важное, что было и что есть в его жизни.

Любуясь Антоном, легкими поцелуями покрывая его лицо, Костя ощутил, как начинает печь глаза от странных эмоций. Никогда. Он больше никогда не причинит боль своему драгоценному сокровищу. Ни за что не сделает так, чтобы страх, переживания и непонимание отражались в любимых зелёных омутах.

Обняв Антона, Костя отчаянно зашептал:

— Люблю, люблю, люблю тебя безумно, не могу без тебя, люблю бесконечно, ты мой, мой!..

Ответом ему был счастливый смех, сладкий умопомрачительный поцелуй и ответные нежные объятия Загорского.

========== Глава 9. ==========

Утро выдалось солнечным и ярким, и так же солнечно было на душе у двоих, проснувшихся в объятиях друг друга.

После того неудачного вечера прошло всего каких-то два дня, но они стали вечностью для обоих, пока каждый барахтался в тёмном мареве своих эмоций. И теперь облегчение затопило по самые маковки, кутая в душевное тепло, как в пуховое одеяло.

Костя настолько трепетно обнимал своего парня, а Антон до такой степени разнежился в его руках, что оба чуть не опоздали на учёбу. Так что, пришлось собираться на всех скоростях: умываться в четыре руки, хохоча друг над другом, вымазанным зубной пастой; одеваться, смешно прыгая на одной ноге, и пытаясь одновременно запихнуть в штанину другую ногу, а рукой нашарить в ящике чистые носки. Завтрак Костя приготовить катастрофически не успевал, пришлось жевать бутерброды и прихлёбывать наспех заваренный чай.

— Кофе придётся в «Старбаксе» купить, они уже открыты, — Загорский, пыхтя и высунув от усердия язык, зашнуровывал зимние кроссовки. — А то я без кофеина не смогу, если не хочу уснуть на зачётах.