— Ч-что? — пробормотал Эмиль, вмиг затрепетав всем своим существом.
Его взгляд невольно скользнул от глаз Луиса до его приоткрытых губ. Насколько они мягкие? Насколько приятные на вкус? Эмиль хотел бы это знать. Очень.
Румянец залил его щеки. Эмиль понимал, что ведет себя совершенно не так, как обычно парни его возраста, которые могут легко и бездумно пасть жертвой физических потребностей: слишком смущается, слишком замыкается и много… Очень много думает. Однако любопытство, коим он не был, к счастью, обделен, толкало испробовать нечто новое, нечто желанное.
Рука Эмиля, на которой теперь висел памятный браслет, коснулась щеки Луиса. Дрогнув, кончики пальцев обвели линию скул, пока не дошли до виска, замерев возле мочки уха. Погладив ладонью чужую щеку, чувствуя, как в нее вжимается Луис, Эмиль нашел в себе решительность, твердо сказать:
— Я не против…
Зрачки Луиса заметно расширились, а дыхание участилось. Его переполнило желание притянуть к себе Эмиля еще ближе и впиться в четко очерченные розоватые губы парня страстным поцелуем. Но у Джонса никогда не было отношений, и данный поцелуй стал бы первым для него, поэтому Кронви решил, что своим напором может спугнуть Эмиля.
Этому стеснительному юноше хотелось подарить всю нежность и сладость ощущений от неизведанных доселе прикосновений, поэтому Кронви, бережно перехватив руку Эмиля, которой тот все еще касался его, Луиса, щеки, нежно поцеловал чужую ладонь в самый центр, внимательно наблюдая за реакцией блондина.
У юноши широко распахнулись глаза, и он сделал судорожный вдох; мягкие губы Кронви соприкасались с кожей, и Эмиль физически ощущал, как от незамысловатой ласки все тело начинает мелко дрожать.
— Не напрягайся так сильно, — шепнул Луис, наклоняясь чуть ближе, понимая, что Эмиль боится даже лишний раз пошевелиться, чтобы не спугнуть момент.
Джонс неловко улыбнулся, и в этот самый миг легкий поцелуй пришелся в уголок его рта. Эмиль крепче стиснул плечи Луиса, а тот, аккуратно притянув юношу к себе, принялся покрывать зардевшееся лицо невесомыми прикосновениями губ.
Запрокинутое лицо Эмиля, с полузакрытыми веками, было поистине прекрасно, словно сошедшее с полотен художников эпохи Возрождения. Нежный овал, ровный румянец смущения, длинная тень от густых загнутых ресниц и чуть трепещущие крылья точеного носа будоражили воображение Луиса, который жадно любовался этим великолепием.
И не найдя больше сил сопротивляться шквалу любви, бушующей в груди, он припал к прохладным приоткрытым устам Джонса, захватывая в плен по очереди каждый розоватый лепесток губ, и не сдержал едва различимого стона наслаждения, полностью потерявшись в штормящих сердце ощущениях.
Эмиль, в душе которого, в этот момент, взрывались сверхновые и создавались целые галактики, сплетались созвездия и рассыпали искры ярчайшие кометы, едва не расплакался от полноты пронзительных чувств. Его никто и никогда вот так не любил, не целовал, не касался. И это было настолько внове, что ноги подкашивались, ослабев. И только сильные и одновременно нежные объятия не давали соскользнуть на пол.
Ведомый странными, необъяснимыми для него, инстинктами, Эмиль кончиком языка коснулся нижней губы Луиса, но внезапно замер, испугавшись собственного порыва. Приоткрыв глаза, он столкнулся с пронзительным, потемневшим взглядом Кронви.
— Я… Я не… — пальцы на плечах Луиса дрогнули.
— Тс-с-с, — успокоил его Лу, хотя его самого слегка лихорадило от накала эмоций. — Делай, как ты хочешь, как чувствуешь… Это так прекрасно, — и тоже легонько коснулся языком приоткрытых губ Эмиля.
Лаская по очереди верхнюю и нижнюю, Кронви все настойчивее увлекал Джонса в глубокий поцелуй. Его руки нежно поглаживали светлые распущенные пряди, гладкую кожу шеи и чувствительное местечко за ухом, посылая волну удовольствия своему партнеру.
Эмиль мелко дрожал, полностью отдавая инициативу Луису, подчиняясь его рукам и настойчивому языку. Кронви отлично понял, почему он, Эмиль, смутился, немного испугался порыва, не свойственного ему. Но все отступило на второй план, когда Лу своими ласками увлек в настоящий танец.
Конечности, став ватными, отказывались подчиняться Эмилю, а внизу живота постепенно начинал скручиваться узел желания, захватывая и подчиняя здравый рассудок. Еле слышный стон сорвался с губ Джонса, когда пальцы Луиса в очередной раз прошлись по волосам у самых корней.
Но звук собственного голоса, такой просящий, такой жалобно-умоляющий, не так сильно смутил, как собственные бедра, подавшиеся ближе к Луису, вжимаясь. Эмиль, выдохнув, отстранился, видя, с какой жадностью на него смотрит Луис.
А до Кронви, сквозь обоюдно начинающееся марево возбуждения, дошло, что если они сейчас не остановятся, то последствия могут быть не очень хорошими. Вряд ли Эмиль нравственно готов к более тесному контакту, нежели поцелуи и объятья. И вновь перед Луисом встала некоторая проблема в виде нежелания испугать Джонса, замкнуть еще больше.
Парень почти целомудренно коснулся чужих губ и отстранился, глядя на блондина со всей нежностью, на какую был способен. Его руки лежали на плечах партнера — достаточно нейтральное место, но и телесный контакт сохранен. Если отодвинуться еще дальше, Эмиль может почувствовать себя неуютным, словно его бросили. Так нельзя.
Погладив Джонса по щеке, Лу сказал:
— Думаю, лазанья уже почти готова, осталось всего несколько минут. Предлагаю заварить чай и накрыть на стол. Хотя, видит Бог, как я не хочу отпускать тебя!
Эмиль, не евший с самого утра, успокоенный в руках Луиса, счастливый от того, что его чувства оказались взаимными, неожиданно понял, что очень проголодался.
— Ох, точно! — озарило Джонса, который буквально ощутил, как засосало в животе от отсутствия пищи достаточно долгое время.
Эмиль мягко улыбнулся Луису.
— Я совсем забыл, — честно признался он.
Пузырьки радости и счастья захлестывали с головой. Никогда раньше Эмиль не чувствовал себя таким восторженным, словно получил самую лучшую награду.
Сердце Луиса вновь охватила нежность, при виде этой, совсем детской, непосредственности. Вряд ли Эмиль понимал сейчас, насколько очаровательное впечатление он производит.
Чуть взъерошив золотисто блестевшие пряди, Кронви улыбнулся в ответ и ласково приобнял блондина, придерживая за лопатки:
— Идем-ка на кухню. А то, мне отсюда даже не слышно сигнал духовки.
И они спустили вниз, где по всему пространству уже разливались упоительные запахи приготовленной пищи.
***
Эмиль не мог оторвать взгляд от что-то объясняющего ему Луиса. Бездумно, время от времени, кивая или угукая, покусывая губу, Джонс внимательно рассматривал своего гостя. Тот, говоря тихим, размеренным голосом, рассказывал о каком-то историческом событии, сравнивая реформы прошлого с настоящими, но до разума Эмиля почти ничего вразумительного не долетало. Юноша пытался вникать в суть происходящего первые пятнадцать минут, а потом, ловя себя на том, что постоянно разглядывает губы Луиса, покраснел и, чуть отведя взгляд, отставил попытки хоть немного позаниматься.
Размышления Эмиля плавали вокруг одного и того же: о признании, о нежных, трепетных поцелуях. Джонс все еще не мог поверить в то, что его потаенная мечта сбылась — теперь они с Луисом стали реальной парой. Это было похоже на сладкую сказку, сон, пробуждаться от которого не хотелось.
Луис, делая очередную пометку в тетради, перевел дух, и Эмиль с замиранием сердца увидел, как он чуть облизал пересохшие губы.
Джонс покрепче стиснул в ладони ручку.
— Лу, эм-м-м, — Эмиль сам не заметил, как сократил имя Кронви, — я совсем не помню, что было на вчерашних парах, — тихо произнес он. Признаваться в подобном все еще было страшно.
— Ты наконец-то назвал меня домашним именем! — обрадовался Луис.
По каким-то непонятным причинам Джонс величал Луиса только полным именем, хотя был самым близким из друзей и мог позволить себе стать менее официальным.
