— А тут кроме тебя… никого не было?

— Когда?

— Пока я тут лежал… — доктор недоуменно нахмурился, и Ильнар, вздохнув, признался: — Мне показалось… Я голос слышал. Женский. Как будто… меня кто-то звал.

Произносить все это вслух не хотелось, и не зря — собственные слова вдруг показались полнейшей глупостью. Да и Эл насмешливо сощурился:

— Ты, вообще-то, в реанимации. Сюда посторонних не пускают, даже если это прекрасная влюбленная дева, явившаяся порыдать над телом павшего героя.

— Ладно, забудь, — с досадой проговорил сферотехник, снова закрывая глаза. Лучше бы молчал. Но девушка, чей голос он слышал в бреду, которая просила дышать и не сдаваться, казалась исключительно реальной — и тогда, и сейчас. Неужели просто приснилось? Обидно. Вот так приходишь в себя — а никто не ждет…

— Не дуйся, — хмыкнул друг, и Ильнар почувствовал, как на плечо легла ладонь. — Ты жив, на ноги я тебя поставлю, а там уже все прекрасные девы будут твои. П овсем каналам три дня новости только об отважном герое, который спас половину города от пожара. Журналисты, кстати, звонили, интересовались, когда можно будет взять у тебя интервью.

Поправка — никто не ждет, кроме друзей, родителей, сестер, журналистов и половины города… Ильнар неожиданно для себя зевнул и понял, что зверски хочет спать. А все вышеперечисленные, вместе с упомянутыми Элом прекрасными девами, прекрасно подождут до утра.

— Я добавил тебе снотворное в капельницу, — донесся откуда-то издалека голос друга. — Отдыхай, тебе пока не стоит напрягаться. А я пойду и тоже на сутки завалюсь спать.

— Спасибо… — пробормотал Ильнар, не открывая глаз. Ладонь на плече слегка сжалась и исчезла. Хлопнула дверь.

Кошмары ему не снились — только бабочки.

***

Когда он наконец проснулся, в палате было совсем светло. Ильнар открыл глаза и почти тут же сощурился от льющегося из окна справа яркого солнечного света. Он машинально прикрыл лицо рукой, запоздало вспомнил про капельницу, но трубка исчезла.

— Вы проснулись? Доброе утро!

Ильнар выглянул из-под руки и с изумлением увидел перед собой Кеару в форменном зеленом платье.

— Как самочувствие? — участливо поинтересовалась девушка.

— Кажется, у меня галлюцинации, — пробормотал интуит. Он попытался взглянуть на свое видение Истинным зрением, и поморщился, когда дар не отозвался. И так еще месяц или около того… Кошмар.

Кеара весело улыбнулась:

— Если вы про меня, то я вполне реальна.

— Ага, галлюцинации тоже обычно так говорят, — брякнул он и тут же с раскаянием вспомнил, что говорить этого не стоило — любое слово могло быть использовано против него. Девушка, однако, лишь рассмеялась:

— Да нет у вас никаких галлюцинаций! Просто Эл попросил меня сообщить, когда вы проснетесь. Я позову его, а вы лежите тихонько и не пытайтесь встать, хорошо?

Он осторожно кивнул. Судя по тому, что вчера говорил Эл, встать сейчас ему бы не удалось при всем желании. Кеара почти дошла до двери, замерла, несколько секунд постояла и, обернувшись, хитро сощурилась:

— А предложение перейти на «ты» все еще действует?

— А… — Ильнар на секунду зажмурился, пытаясь привести мозги в рабочее состояние. — Ну да, наверное…

Вот надо было ей прийти с самого утра, пока он еще не соображает и тормозит! Не ляпнуть бы глупость…

— Тогда я им воспользуюсь, — Кеара довольно улыбнулась и взялась за ручку двери.

— А что там было насчет влюбиться и сойти с ума?

Слова сорвались с губ как будто сами собой. И то, что говорить сегодня было куда легче, чем вчера, не могло не радовать. А вот подумать он снова не успел, и, судя по взгляду собеседницы, зря.

— Ты знаешь… — Кеара в притворной задумчивости подняла взгляд к потолку. — Я начинаю думать, что тебя не так-то просто свести с ума.

— Это почему же?

— Потому что люди, которых есть с чего сводить, не будут голыми руками хватать потусторонних тварей, — девушка развела руками — мол, это же очевидно.

Решить, стоит ли ему обидеться или хотя бы сделать вид, Ильнар не успел. Кеара неожиданно развернулась, стремительным шагом подошла к нему и, секунду помедлив, улыбнулась.

— Но я очень рада, что ты все-таки это сделал — и вдвойне рада, что остался жив. Так что… хочешь, я извинюсь за свое поведение и пообещаю больше не дразниться?

Ильнар хотел вслух пожалеть Тео, которому, бедняге, теперь будет доставаться за двоих, но эту мысль он все-таки успел отловить. Потом еще раз прокрутил в голове ее слова и удивленно поднял брови. Извинится? Она? Серьезно?

— Эл мне рассказал, что случилось, — пояснила Кеара, и ее улыбка стала немного смущенной. — Ну что, простишь?

— А… да, разумеется, — пробормотал Ильнар. Выглядел он, наверное, очень глупо, Кеара негромко рассмеялась, коснулась его руки кончиками пальцев и вышла.

Несколько минут он лежал, глядя на дверь, и пытался собрать в единый узор разбежавшиеся мысли. Выходит, Кеаре в реанимацию можно? Нет, она тоже не похожа на человека, который будет из-за него плакать… Но ведет она себя по-другому. И как же не вовремя отказал дар, ничего не понятно!

— У тебя неописуемое выражение лица, — хмыкнул Эл, входя в палату. — Чего она тебе наговорила?

— Ничего особенного, — проворчал сферотехник. Рассказывать другу о своих размышлениях он не собирался — опять будет смеяться. И ведь всегда остается вариант, что прав как раз Эл. — Спросила, как я себя чувствую. Извинилась. Пообещала, что больше не будет дразниться. — Он помолчал и задумчиво добавил: — А я теперь лежу и гадаю — то ли у меня галлюцинации от твоих лекарств, то ли подвох в чем-то еще.

— Просто девушки любят героев, — усмехнулся доктор.

— Любят? — подозрительно уточнил пациент.

Эл сощурился, потом рассмеялся:

— Ну ты даешь! Пока она язвила, ты был спокоен, а стоило ей проявить немного вежливости — тут же запаниковал! Она все-таки нашла способ напугать в тебе потенциального жениха?

— Во мне не было ее потенциального жениха, — с некоторым смущением возразил Ильнар. — И прекрати уже меня читать!

— Я и не читаю, — невозмутимо отозвался доктор, открывая медицинскую карту. — Я любуюсь делом рук своих… Знаешь, как сложно восстанавливать энергетические каналы? Я тебе потом покажу твой снимок сразу после травмы, оценишь. Сейчас не буду, а то, чего доброго, от стресса вернешься в прежнее состояние… Как рука, кстати?

— Не болит, — Ильнар попытался приподнять левую руку, но обнаружил, что она накрепко пристегнута к кровати тонкими ремешками.

— Я вообще-то спрашивал, не отвалилась ли, — совершенно серьезным тоном уточнил Эл, переворачивая страницу. — Болит, не болит — этот вопрос будем решать позже, когда отменим обезболивающие. — он кивнул на оплетавшие руку провода и трубки.

Ильнар мрачно вздохнул. Как, оказывается, тяжело жить без дара! Не поймешь — то ли он ехидничает, то ли серьезно можно прощаться с рабочей конечностью…

— Шучу, шучу, не пугайся, — фыркнул доктор, взглянув на пациента поверх карты. — Успокоительного прописать тебе, что ли?

— Себе пропиши, — буркнул сферотехник. — Только не успокоительного, а Фина, и шуточки свои тренируй на нем.

Эл отложил карту и, подойдя к кровати, принялся переключать настройки приборов.

— Фин мне и так звонит два раза в день. Говорит, что я тебя бессовестно монополизировал, а они там, между прочим, тоже соскучились.

— Соскучились они… Пусть скажет честно, что не хочет работать один, — буркнул сферотехник. Он прекрасно знал, что друзья действительно переживают за него и соскучились, но отчего-то тянуло вредничать. Сложно быть добрым и позитивным, когда лежишь на больничной койке и размышляешь, отвалится у тебя рука или нет.

— Скажет, — заверил его Эл. — Он тебе много чего еще скажет, а ты ему, хотя разговаривать по коммуникатору я вам пока не разрешу. Какое-никакое, а излучение у него есть, а тебе пока не стоит близко с ним контактировать.

Ильнар скорчил мрачную рожу. Коммуникатор нельзя, вставать тоже нельзя, только и остается, что спать…