Гермиона достала из шкафа пальтишко Элиаса и после того, как одела сына, потянулась за собственным плащом. Тотчас же подошедший Малфой молча взял его из рук.

– Мам, а почему ты не одеваешься сама? Что ли не можешь? – с любопытством уставился на них Элиас.

– Джентльмен всегда помогает леди надеть верхнюю одежду, Элиас. Это один из пунктов негласного рыцарского кодекса, – отозвался вместо нее Малфой, опуская плащ на плечи Гермионы.

– Ох же… а меня ты научишь этому… лыцарству?

– Рыцарству, малыш, и думаю, что попытаюсь. Учиться хорошим манерам и тому, что должен знать настоящий мужчина, никогда не рано, – Люциус улыбнулся мальчику и достал из кармана брюк ключи от автомобиля.

– Ой, о хороших манерах я знаю! Надо как можно чаще говорить «Пожалуйста», «Простите меня» и не пукать за столом! – с гордостью делясь знанием этих самых манер, Элиас улыбался до ушей.

– Для начала пойдет, а еще невежливо говорить об этом в присутствии дам, – ненавязчиво уточнил Люциус, еле сдерживая улыбку.

– Но она же моя мама…

– Конечно, но еще и женщина. И, как любая из них, заслуживает должного уважения, – это Малфой произнес, уже выходя из двери, и сразу же услышал восхищенный возглас Гермионы, увидевшей припаркованный у калитки автомобиль.

– Круто… Какая классная у тебя машина! – спрыгнув с крыльца, Элиас кинулся бежать к блестящему черному автомобилю.

– О, Господи! Люциус, но это же… это…

– Роллс-Ройс Фантом, одна из последних моделей, и модифицирована специально для нужд волшебников. Хотя, сегодня данный факт не имеет значения, поскольку нам предстоит поездка в мире маглов. И, кстати, на этой неделе я установил детское кресло, так что за безопасность Элиаса можешь не переживать, – взяв Гермиону под локоть, Люциус повел ее к калитке и нажал кнопку брелока, открывая заблокированные двери машины.

– Как смешно открываются у нее двери! – довольный Элиас тут же забрался внутрь и, усевшись в детское кресло, щелкнул застежками ремней.

– Их еще называют каретными, малыш, – пояснил Малфой, помогая сесть Гермионе.

– Мама может сесть и сама, Лушиус. Или это опять из лыцарского кодекса? – раздался с заднего сидения первый вопрос, когда Малфой скользнул в кресло водителя.

– Да, именного из него, – Люциус был почти уверен, что за первым вопросом последует миллион последующих.

И оказался прав! Элиас и впрямь проболтал всю дорогу, бурно реагируя на все происходящее за окнами.

«Что это такое?

А это?

Ой, там корова! А мы ее точно не собьем?

Смотрите, осел!

Там на дороге лежит какое-то животное! Оно что ли мертвое? Можно ткнуть его палкой?

Ого, тут прямо в двери зонтик. Что будет, если я его раскрою?

Какая отстойная музыка! Давайте включим что-нибудь другое.

Я проголодался, может, пойдем в Макдональдс?»

К моменту прибытия в ресторан Люциус с Гермионой ответили на такое огромное количество вопросов, что языки обоих уже чуточку заплетались. Однако, бесконечно любопытный Элиас, утомивший и мать, и отца, по-прежнему был полон энергии и энтузиазма. Наконец, упивающийся несколькими короткими мгновениями тишины Малфой обошел машину, чтобы выпустить пассажиров, когда заметил на губах Гермионы легкую понимающую улыбку.

«Мда… чувствую, мальчишка нам еще задаст сегодня жару…» – только успел подумать он.

И оказался прав. Потому что как только Элиас выбрался наружу, вопросы посыпались с новой силой.

«Зачем мы отдали машину этому человеку? Куда он ее поставит?

Почему эта дама забрала наши пальто? Она что ли будет их чистить?

Какой смешной красный пиджак у того дядьки, зачем он ему?

А куриные палочки здесь есть? Если нет, то я хочу в Макдональдс!»

Люциус в который раз подивился огромному терпению Гермионы, сталкивающейся с подобным напором каждый день, а порою даже целыми днями.

«Черт! Очень надеюсь, что пройдет время и сам смогу привыкнуть этому. Но как же хочется, чтобы оно, это время, прошло скорей».

– Мне нужно на горшок, – это Элиас объявил сразу же, как только все уселись за стол.

Гермиона дернулась, начав подниматься, но Малфой жестом остановил ее. Ему искренне хотелось, чтобы она наслаждаться сегодняшним вечером, тем более, как он подозревал, маме Элиаса нечасто приходилось наслаждаться подобными радостями.

– Я отведу его, а ты пока посмотри меню, – вставая, Люциус взял Элиаса за руку.

– Только не уходи никуда, Лушиус! – войдя в туалет, мальчик сразу же исчез в кабинке, и Люциус слышал, как он

возится там со своими брюками.

– Не переживай, я стою прямо за дверью, – успокоил его, стоящий посреди мужского туалета, со скрещенными на груди руками, Малфой. Никогда еще он не сталкивался с подобной ситуацией и сейчас ощущал лишь странную и нелепую неловкость.

– Хорошо… Но и сюда не заходи, я сам могу вытереть задницу! – тем временем довольно громко заявил Элиас.

– Это просто замечательно, – пробормотал Люциус и удивленно вскинул бровь, услышав, как Элиас принялся распевать песенку «Мерцай, мерцай, звездочка».

«Что? Дети, сидя на горшке, еще и поют?»

А когда в туалет вошли сразу несколько посетителей, Люциус, стоящий перед кабинкой, почувствовал себя просто идиотом.

– От этих брюк у меня чешется задница! – снова раздался звонкий голос Элиаса. – Я их терпеть не могу.

Несколько мужчин, моющих над раковинами руки, засмеялись, бросая на него в зеркало сочувственные взгляды.

«О, да! Без сомнения, у них тоже маленькие дети, и им хорошо знакома подобная ситуация…»

– Но ты не так часто их надеваешь, малыш. Если уж эти брюки совсем неудобные, то я поговорю с мамой, и тебе купят новые, от которых ничего не будет чесаться, – еле сдерживая улыбку, ответил Малфой. Тут дверь за его спиной открылась, и из кабинки, придерживая штаны обеими руками, вышел Элиас.

– У меня не получилось застегнуть их, – расстроено пояснил он.

Присев, Люциус нерешительно потянул мальчика к себе и помог справиться с застежкой.

– Спасибо, Лушиус! – поблагодарил сын и тут же побежал к раковине, чтобы вымыть руки.

– Да погоди же! – метнулся за ним Малфой. – Рукава надо засучить так, чтобы они не намокли.

И начал закатывать рукава рубашки и свитерка.

«Мерлин!»

За несколько следующих минут Люциус понял – для того, чтобы детские ручонки стали чистыми необходимо неизмеримое количество жидкого мыла и еще большее количество, летящих во все стороны, брызг. Когда же он, наконец, выключил воду, к ним шагнул, одетый в черный костюм, человек с полотенцем в руках.

– Здравствуйте, я Элиас, а вы кто? – спросил мальчик, пока Люциус, взяв полотенце, вытирал ему ладошки.

– Меня зовут Скотт, очень приятно познакомиться с вами, мистер Элиас, – с улыбкой ответил тот.

– Вы здесь что ли живете, да? – задал Элиас уже следующий вопрос, в то время, как Малфой застегивал манжеты его рубашки и поправлял свитер.

– Нет, я здесь работаю. И слежу за тем, чтобы в мужском туалете было чисто, и чтобы у вас было все необходимое, – усмехнулся дежурный.

– Ох… Сейчас мне очень необходимы новые брюки, от которых не будет чесаться задница, и ботинки, которые не будут щипать меня за ноги, – печально вздохнул Элиас, а Малфой поблагодарил дежурного, протянув тому чаевые.

– Что ж, удачи в поиске новеньких брюк и ботинок, сэр! – рассмеялся Скотт, махая на прощание этому очаровательному ребенку, так удивительно похожему на своего отца.

– Все нормально? – спросила Гермиона, когда они вернулись за стол.

– Все хорошо, не волнуйся, – Люциус открыл меню. – Уже решила, что будете заказывать?

– Да, я буду пенне с овощным крем-соусом и домашний салат. А Элиасу закажи, пожалуйста, равиоли с сыром и на десерт яблочный мусс.

Приняв заказ, официант уже скоро вернулся к ним с бутылкой сладкого шардоне.

– Это понравится тебе больше, чем виски, обещаю, – блеснув глазами, улыбнулся Малфой, когда попробовал налитый ему глоток.