— Обещай им открытым кодом, чтобы видели все, что если хоть один снаряд упадет на Южную Гирту, я прикажу отрубить руки и вспороть животы всем орудийным расчетам и всем инженерам — вставая перед ней так, чтобы видеть ее лицо, ответил граф Прицци — пусть делают что хотят, стреляют себе в ноги, дезертируют. Они проиграли, они знают это.

— Вильмонт у них. И теперь они пишут, что служат законной власти Булле, а мы все мятежники — возразила Мария Прицци и посоветовала — отправь им его голову и скажи, что их Герцог поддельный.

— Да, имеет смысл. А потом еще одну, потому что у Георга был еще один — ответил граф Прицци.

Мария Прицци чуть улыбнулась этой идее.

— Я звонила Биргеру. Бросает трубки, орет что я ведьма — пожаловалась она графу как будто между делом. Ее лицо исказила судорожная зловещая улыбка, глаза яростно сверкнули, зубы оскалились, и как будто невидимая ледяная волна прокатилась по помещению, заставив поежиться, начать зябко поводить плечами бывалых придворных и рыцарей.

— Как будто раньше он этого не знал — констатировал граф Прицци, касаясь ее руки.

— Я бы его сама прирезала, но ты же меня не отпустишь — с лукавой улыбкой посетовала графиня, отвечая на ласки мужа, сводя пальцы с его пальцами, заломила кисть — принеси мне его сердце.

— Я скажу Марку, они с Астрой вырежут — заверил ее граф Прицци — а ты передай Эмилии, пусть прогуляется на северный берег, сожрет там кого-нибудь. Кстати, Биргер вывел из крепости огнеметы и эмиттеры жесткого излучения…

Графиня отрешенно отвернулась от него, склонила голову, повела скулой, чуть улыбнулась одной стороной рта каким-то своим мыслям.

— …И ведь потом же напишут в учебниках, что это мы с тобой кровавые злодеи, мятежники и убийцы. Сами все учинили и сами же всех и предали.

— В учебниках могут писать все, что угодно — касаясь согнутыми пальцами ее щеки и разворачивая ее лицо к себе, снова заглядывая ей в глаза, ответил ей граф — а мы исполняем то, что должны.

В это время Борис Дорс и маршал Дуглас Тальпасто, снаружи, перед фасадом дворца, совершали объезд собравшихся на смотр отрядов и дружин. Елисей Дорс, сержант Брокке, князь Мунзе, Эрик Гамотти, старший сын маршала полковник Карл Тальпасто, барон Модест Гонзолле, снова облаченный в свои пафосные черные латы, с черным двуручным мечом в руках, и другие старшины и рыцари сопровождали их. Рядом следовали знаменосцы. Корн со штандартом принцессы Вероники, который вышили для нее девицы, после того как она вернулась в Гирту. Тем самым, с черным драконом на багровом поле, яростно обхватившем лапами, хвостом и крыльями золотой, с лиловым кантом, симметричный восьмиконечный крест. Старший сын князя Мунзе, Адольф, со знаменем Лилового клуба, и младший, Тедрик, с темно-серым стальным, лишенном всяких украшений, крестом на высоком шесте, племянник сенешаля графа Тальпасто с белым штандартом и еще несколько молодых пажей со знаменами присягнувших герцогине известных землевладельцев и рыцарей.

Все также дымило здание ратуши. От забора парка, от площади, тянуло мокрой гарью. Подернутые желтым осенним тленом стояли кусты и деревья. По приказу генерала Вритте прибывшие к герцогскому дворцу отряды самообороны, дружины и регулярные части армии Гирты при полном вооружении, с высоко поднятыми штандартами и знаменами выстроились вдоль фасада дворца и на ведущей к Соборной площади аллее. Сама же площадь тоже была заполнена каретами, верховыми и пешими, дружинниками и просто компаниями вооруженных людей, пришедших поддержать новую правительницу герцогства. Видя маркиза и сопровождающих его рыцарей, они вставали по стойке «смирно», салютовали им.

— Сэр Тальпасто… Дуглас — нахмурился, обдумывая, как начать говорить с ним, строго обратился маркиз Дорс к графу, что все время их поездки молчал, внимательно наблюдал за ним как будто бы со снисходительной улыбкой.

— Да, мой лорд? — с поклоном ответил он, выжидающе глядя в ответ исподлобья на маркиза.

— Вы получили приказ?

— Атаковать северный берег по Инженерному, ваша светлость? — все также с вызовом глядя на своего нового командира, пренебрежительно ответил маршал Гирты — разумеется, получил.

— Мы снова атакуем плечом к плечу — задумчиво и тяжело, тщательно подбирая нужные слова, произнес маркиз — как тогда, у форта Доминика.

— Было такое дело — согласился граф.

— Как все любят говорить про Ронтолу «Мы были героями, а у них были пулеметы и артиллерия» — заметил маркиз.

— Ага — кивнул старый граф, как будто бы немного смягчившись.

— И сейчас у них против нас тоже и пулеметы, и газ, и боевые машины. А я не хочу ссориться с вами, Дуглас до того, пока все это не завершится — прямо обратился Борис Дорс, глядя в сторону, на строй салютующих им оружием людей.

— А после?

— После тоже. Вы хотели предложить выдать вашу внучку за моего сына?

— Даже не думал об этом — пожал плечами, ответил старый граф — но если вы настаиваете, Борис, можно это обсудить.

— Тогда обсудим по завершению этого дела.

— Обсудим — согласился граф, откинулся в седле и снова внимательно посмотрел на маркиза так, как будто еще не приняв окончательного решения, как относиться к своему бывшему подчиненному, что теперь стал его Герцогом.

Они подъехали к воротам герцогского парка, где встретили большую компанию богатой городской молодежи из южного района Гирты, сформировавшей под предводительством одного из сыновей местных магнатов свою собственную дружину. Никогда не державшие в руках оружия и не бывшие на войне юнцы с восторгом держались за ружья и богато украшенные эфесы мечей, покачивались в седлах, осваиваясь в непривычных им доспехах. Яростно горящими, готовыми к любой схватке глазами, глядели на маркиза и его свиту. Старый маршал Тальпасто придирчиво прищурился, хрипло и громко окликнул их, жестом призвал к себе.

— Сегодня будете биться рядом со мной и нашим лордом-герцогом! — строго и грубо крикнул он им, чем привел их в буйный восторг и пояснил маркизу — Борис, вот это ваши люди. Они с готовностью умрут за вас и нашу леди-герцогиню.

От рыночной площади, с ратуши все еще было не проехать от огня. Арка здания рухнула, перегородив проспект. Прибывающие к герцогскому дворцу люди колонной двигались по двум узким улочкам со стороны Рыночной площади. Увязая в плотном людском потоке, на площадь к Собору медленно подъехала большая грузопассажирская карета, запряженная шестеркой серых лошадей.

— Вызывали? — высунулся из нее бодрый старичок с короткими, манерно завитыми белыми от пудры волосами и задорным, старомодным, торчащим над высоким лбом хохолком, как у веселой декоративной птички. Его сопровождали многочисленные студенты, сидели и на козлах, болтались как лакеи позади на подножке, ехали следом за каретой, взгромоздившись на груженый ящиками с оборудованием воздушный лихтер.

— Да, мы звали вас, мастер Глюк — ответил, приложил руку к груди, поклонился маркиз, памятуя о скверном характере искуснейшего профессора и преподавателя политехнического факультета Университета Гирты — самого престижного учебного заведения в герцогстве.

— А, Борис, это вы! Вас что, опять позвали прочесть молебен над поломанной машиной? — язвительно крикнул старичок и засмеялся собственной шутке диким истеричным смехом — ну показывайте, что там у вас случилось!

И, развязно поклонившись маркизу прямо из салона, показал длинным старческим пальцем вперед. Ментор Лирро в очках и с перекошенным от ненависти лицом мрачно ударил вожжами, и кони помчались в ворота герцогского парка, устремились в сторону герцогского дворца, где профессору и его ученикам предстояло явить все свое мастерство, чтобы открыть бронированную высокотехнологическую дверь.

— А у нас точно нет в арсенале той артиллерии, как у Мильды? — поинтересовался маркиз у князя Мунзе, когда маршал Тальпасто оставил их, уехал на позицию к собору Христова Пришествия — бросить пару залпов на Гамотти зажигательными или фосгеном…

— Это решает сэр Август — покачал головой князь, сморщил лицо — если не стреляют, значит либо не время, либо действительно нету.