Она втолкнула меч ему в руки. Слезы ручьями катились из ее глаз, она заплакала в голос и еще крепче прижалась к маркизу.

Он развернул ее к себе и ласково обнял ее в ответ.

— Но почему? — только и спросил он — что с вами, Вероника? Зачем мне вас рубить?

— Вы еще не поняли? — спросила она его горестно и подняла к нему заплаканное лицо — Борис, я люблю вас. Вот и все. Это конец.

Секунду он пристально и тяжело смотрел ей в глаза, потом аккуратно смахнул с ее щек несколько прядей волос, что упали ей на лицо и молча поцеловал ее в лоб, отчего она перестала плакать и чуть улыбнулась этому одновременно мрачному и торжественному жесту.

— Поднимите меня на руки — попросила она его — только осторожнее, не уроните…

— Хорошо — кивнул маркиз.

Он подхватил ее под колени. Волнение охватило его, когда он почувствовал под пальцами тонкую и гладкую ткань ее темных серых чулок. Он легко поднял принцессу на руки, медленно и аккуратно, так, чтобы она не испугалась, сделал круг по комнате, поднес к окну и посадил на широкий подоконник. Она подвинулась поудобнее, вытянула ногу положила рядом с собой ножны с мечом, что все это время не выпускала из рук, обхватила маркиза левой рукой и, отвернувшись от него, уперлась лбом в холодное стекло. За окном темнели чуть подсвеченные понизу контуры стен и крыш ночной Гирты. В темных домах, один за другим гасли огни. Люди шли спать, чтобы завтра утром, с рассветом, с боем колоколов, подняться и пойти на службу в цеха, учреждения и мастерские. Подсвеченные слабым желтым маревом электрического света города тучи заволокли небосвод, через них не было видно ни звезд, ни луны.

— Вы читали много книг, Борис — медленным усталым голосом обратилась принцесса — я видела у вас очень много разных книг, вы же любите книги?

— Да — вдохновенно ответил он, лаская рукой ее плечо, гладя по волосам и спине — книги позволяют увидеть мир таким, каким он есть, а не таким, каким он кажется нам, когда наш разум затуманен и оглушен сиюминутным и нам дурно и больно от всего того зла, что творится вокруг на земле.

— Я тоже люблю книги — ответила она грустно, поджала колени, обхватила их руками, откинулась спиной и затылком к стене, как мечтательная девушка с романтической картины, иллюстрации к роману о жизни художницы или поэтессы — но последнее время читаю только пособия, доклады и учетные документы. Борис, принесите мне книгу, ту, которая вам нравится больше всех. Быть может, и мне тогда станет не так тошно от всего этого.

— Я выберу вам самые лучшие — заверил он ее, твердо кладя ладони поверх ее руки — или могу почитать вам вслух, а вы послушаете, отдохнете, посидите в кресле…

Она повернула голову от окна. Все также держась руками за колено, выгнулась назад спиной, запрокинула подбородок, внимательно посмотрела на маркиза, радостно заулыбалась, едва сдерживаясь, чтобы не засмеяться в голос его заботливой и серьезной манере.

— Борис, какой вы милый! — касаясь ладонью его лица, тихо, мечтательно и ласково сказала она маркизу — в Столице таких как вы нету. Рубите тут все мечами, убиваете, повсюду кровь. И храмы, колокола, картины, книги… Знаете Борис, а я тоже такая же, как вы все. Никакая я не столичная дура, как Элла или Лиза. Ведь Гирта мой дом. Снимите меня с подоконника.

Она повернулась и свесила ноги, оперлась руками, торжественно вскинула голову и расправила плечи. Борис Дорс отступил на шаг, положил ей руки на колени, провел ладонями по бедрам, аккуратно разглаживая полы ее бархатного платья. Несколько секунд он стоял перед ней, любовался ее нарядным обликом, едва сдерживая улыбку, чтобы не нарушить торжественный момент, потом снова подошел и, осторожно взяв ее под руки, спустил на пол. Так, обнявшись, они стояли у окна какое-то время.

Маркиз Дорс едва сдерживался, вспоминая все рыцарские романы и книги, всеми силами пытался унять восторженную тряску в руках и теле, удержать клокочущую в сердце бурю, точно зная, что в этом поединке она обязана капитулировать первой. Несколько секунд и принцесса пыталась бороться с собой: восторженно и радостно глядя в его сияющие ответным чувством глаза, приняв правила игры, кто первым не выдержит, закусывала губы, чтобы не заулыбаться, не потянуться к его губам, с силой пожимала пальцами его ладони, но не прошло и полминуты, как ее чувства взяли верх. Она счастливо рассмеялась, тяжело и громко задышала, и, настойчиво толкая его к просторной кровати, ласкаясь к нему лбом, щеками и грудью, словно пытаясь слиться с ним, обхватила руками его затылок и шею. С силой прильнула к нему, и, на этот раз уже легко дотянувшись до его лица с высоты своих каблуков, жарко поймав губами его губы, начала целовать их.

— Леди-герцогиня отдыхает, сказала прием отменить! — надменно заявила Регина Тинвег, отправила восвояси всех, кому после утреннего молебна, тренировки и завтрака, по расписанию была назначена аудиенция. С видом хозяйки дворца гордой быстрой походкой она прошлась по коридорам, заглянула в комнаты, назначила фрейлинам задания, чтобы не сидели без дела. Оправила перед зеркалом полы своей нарядной красно-белой мантии и пояс, ловко перевила косу, перевязала на ней бант, вошла в аудиторию на втором этаже и, положив ногу на ногу, села на подоконник рядом с лейтенантом Киркой, что внимательно наблюдал за большой шумной компанией молодежи, собравшейся под окнами Малого дворца перед парадными дверьми.

Елисей Дорс еще с вечера повздорил с одним из юнкеров и теперь, в соответствии с правилами для мужчин младше двадцати лет, кому по закону было запрещено заявлять кровавые поединки, между спорщиками должна была состояться кулачная дуэль. Посмотреть на нее пришли Гармазон с Эллой, подъехала графиня Эвилина Тальпасто верхом на сером коне. Накидывая на ходу на плечи плащ, оправляя заколку на груди, быстрой походкой вышел из дворца юный барон Визра.

Рефери выступал сержант герцогской гвардии. Он выдал обоим спорщикам толстые тряпки, чтобы намотали на руки и жестом призвал всех в парк, на поляну для военных игр. Юноши и девицы весело переговариваясь, с восторгом обсуждая этот инцидент, кто пешком, кто верхом, направились следом.

Лейтенант Кирка обнял фрейлину, привлек к себе, лаская, обхватил своей длинной узкой ладонью ее бедро, уперся подбородком ей в темя. Та сложила руки поверх его руки, подвинулась поближе, поудобнее облокотилась о мужа, покровительственно улыбнулась, глядя на удаляющихся, возбужденных предстоящим боем, молодых людей. Тех самых ветреных юнцов и девиц, что в свои пятнадцать-восемнадцать видятся такими наивными, смешными и до бестолковости искренними малолетками, когда тебе самому не более как через полгода исполнится уже целых двадцать три.

Не прошло и нескольких минут, как откуда-то из-за кустов и сосен резко ударил свисток, возвестил начало поединка.

— О, к нам это дело спустили — перебирая папку с документами, весело подметил Фанкиль, поделился ставшей уже бородатой новостью с коллегами — ну на прошлой неделе, когда сэр Мрак Тинвег графа Мольго прямо в салоне застрелил. Впрочем туда ему и дорога. Слухи, что этот Мольго торговцам и банкирам постели греет, давно ходили, мало ему было, он еще леди Тинвег что-то поперек сказал, не так на нее посмотрел, а доказывать сэру Марку, богатыми покровителями манкировать, это было уже самым последним делом. Падать на колени надо было, как только сэр Тинвег ему предъявил, сапоги вылизывать, пощады просить. Может быть парой переломанных ребер бы и отделался. Впрочем, и так отлично вышло. Пристрелили мразь, и одним гадом на земле меньше.

— Ахаха! — громко и надменно, почти как принцесса Вероника, засмеялась Мариса — а вы, Лео, христианин!

— Остановить зарвавшуюся тварь, которая и свою душу убивает и других за собой тянет — священный долг любого воина Христова. И не только остановить, но еще и так покалечить, чтобы и другим неповадно было — бодро, назидательно и весело ответил ей Фанкиль и, снова обратившись к журналу, он перевернул страницу, сделал в записях еще одну пометку, прокомментировал — ага, значит негра до сих пор не нашли. Так и сгинул гуталин, в нашей Гирте. Думал раз он черный, так ему все можно, безобразничать удумал, а его тут самого, небось, поймали и расчленили. Ну и поделом, не нужен он нам такой здесь. А вот этого балбеса с сапогами арестовали. На днях надо будет его допросить…