– Иди, – говорит, – смотри свои мультики. От того, что ты тут торчишь, рыба быстрей не оттает.

– Хорошо, – сказал я, тем более что и сам об этом только что подумал.

Женька ушла в нашу комнату и включила громкую музыку, а я погасил в ванной свет и вприпрыжку поскакал в гостиную к телевизору. А там!

Там как раз показывали «Бременских музыкантов», обе серии, правильных – с трубадуром, принцессой, толстым глупым королём и прохиндейского вида сыщиком. После «Бременских» начался «Летучий корабль», потом ещё что-то интересное, сейчас уж и не вспомнить, потом кино какое-то – про инопланетянских гуманоидов, кажется.

В общем, про налима в ванне я совсем забыл.

И вспомнил о рыбе лишь тогда, когда в дверь позвонили. Женька пошла открывать…

Удивляюсь я девчонкам!

Вот скажите мне, почему они всё замечают и всё слышат? У нас в садике есть такая Катя Галкина. Она, даже когда мы с Серёжкой совсем в другом углу от неё секретничаем, так на нас смотрит… «Хватит, – говорит, – мальчишки, меня дурочкой называть. У меня дедушка профессором работает, а у профессоров в семье дурочек быть не может». Во как! А ведь Серёжа её и правду так назвал. Точно, точно! Говорит мне шёпотом: «Чё эта дурочка на нас всё время пялится?». Я, конечно, не согласился, но…

Но я, кажется, опять отвлёкся.

Итак, в дверь позвонили. Женька звонок услышала и пошла открывать. Несмотря на то, что её музыка гремела, как мотоцикл нашего соседа дяди Лёши.

Пришла бабушка. Я побежал её встречать.

Бабушка притащила полную сумку продуктов и отдала нам с сестрой, чтобы мы отнесли её в кухню.

– Сейчас, – говорит, – ребятишки, картошечки сварим, рыбку пожарим и будем обедать.

Я как про рыбку услышал, своего налима, который в ванне от морозильника греется, сразу же вспомнил. И испугался. Если бабушка его поджарит, кто ж мне желание про конструктор исполнять будет?

Вернулся я в коридор, где бабушка свою шубу на плечики вешала, и говорю ей:

– Чего-то рыбки-то совсем и не хочется. Давай-ка лучше, бабуля, котлеток сделаем. Я тебе их налепить помогу.

Бабушка удивилась, посмотрела на меня каким-то интересным взглядом и ответила:

– Что ж, котлеток – так котлеток. А чего это ты рыбки не хочешь, Володенька? Любишь ведь.

– А он её в ванне оживляет, чтоб желание загадать! – тут же выдала меня Женька.

Скажите мне, как она меня из кухни-то, из-за закрытой двери услышала?

Бабушка шубу свою повесила, сапоги сняла и, – а я уже приготовился, что меня ругать будут, – по голове погладила.

– Молодец, – говорит, – Вовка!

– Почему это? – изумился я.

– Ну как это – почему? – сказала бабушка. – Любой нормальный человек должен верить в чудо. Ты слышал, внук, что люди произошли от обезьян?

– Да вроде, – ответил я негромко.

– А знаешь из-за чего? – спросила бабушка.

– Из-за чего? – мне стало очень любопытно.

– А из-за того, – говорит, – что научились думать. Вот раньше жили себе эти обезьяны на деревьях, рвали с них фрукты и овощи, и горя не знали. А что? Зимы тогда не было. Всегда тепло, стало быть.

– Как в стране Эквадор? – спрашиваю.

– Почему, как в Эквадоре? – удивилась бабушка.

– Ой, бабуля, – отмахнулся я, – какая ж ты непонятливая! У нас сейчас что? Зима?

– Зима, – кивнула бабушка.

– Холодно?

– Не то слово, Вовка! – говорит.

– Вот, – торжественно заявляю я. – А в стране Эквадор тепло. Бананы-то откуда в магазине, а? Они ж на холоде не растут.

Бабушка рассмеялась, а потом говорит:

– Умный ты у меня, Володенька. Настоящий вундеркинд!

А я говорю:

– Какой же я умный, когда не знаю, кто такой этот… вунтер… вумнер…

– Вундеркинд? Вундеркинд – это по-немецки удивительный ребенок. Такой ты и есть.

И я покраснел. Но тут же вспомнил обезьян из Эквадора.

– Так чего там, бабуль, с мартышками-то произошло? – спрашиваю.

– А то, – отвечает бабушка, – что на нашу Землю пришло сильное похолодание, фрукты с овощами на ветках расти перестали, и обезьянам пришлось с деревьев слазить. Надо ж им было, бедным, укрытие от холода искать и какую-то новую еду придумывать, чтоб не умереть. Вот они, эти самые обезьяны, и стали учиться думать – где им согреться и чем брюхо набить. А как думать научились, так у них всё сразу образовалось – и пещеры с тёплыми кострами, и мясо, на этих кострах замечательно приготовленное. Понятно?

Мне, в принципе, всё было ясно, но я как этот… вумнер… вундер…, ай, не помню, не мог понять – при чём тут чудо? Так и спросил. А бабушка ответила:

– Понимаешь, Вовка…

Она со мной всегда говорит, как с взрослым – папа даже шутит что мы с ней одного возраста. Так вот…

– Понимаешь, Вовка, – сказала бабушка, – когда холодно и голодно, человек думает о тепле и пище. А когда он сыт и согрет, начинает мечтать о чём-то другом. Не таком важном, как дом, еда и одежда, но тоже нужном. А если это нужное заполучить никак не выходит, ждёт чуда. Разве не так?

Я почему-то сразу подумал о конструкторе за половину дедморозовской зарплаты и тяжело вздохнул:

– Так, бабуля…

А потом случилось то самое чудо, о котором я даже мечтать боялся.

Налим наш оттаял и ожил.

Рыбина, вся такая гладкая и скользкая, плавала в ванне и… И разговаривала! Со мной, представляете? А с Женькой и с бабушкой почему-то не хотела. Но это не важно.

– Привет, – говорит, – Вовка! Как твои дела?

– Привет, – отвечаю, – уважаемый налим. Дела мои нормально. А ваши как?

– И мои, – говорит чудо-рыба, – нормально. Спасибо тебе, мальчик, что к жизни вернул. Когда меня дяденька в реке на сало из борща поймал, я подумал: «А ведь не старый я ещё налим, мог бы жить и жить, мальков растить-воспитывать. А теперь всё, швах!»

– А что такое швах? – спросил я у налима.

– Объяснить не могу, – ответила рыба, – но понимаю, что ничего хорошего. Ты, кстати, зачем меня спас-то, а? Небось желание заказать мне хочешь?

– Ну… – потупился я.

– Хочешь, хочешь, – засмеялся налим. – По глазам вижу. Что ж, загадывай. Исполню в самом лучшем виде.

Я не поверил собственным ушам.

– Что, правда, исполните?

– Отвечаю! – заявляет налим. – Если не веришь, загадай сперва что-нибудь простенькое. Чтоб сразу сбылось. Немедленно. Давай смелее!

– Ну… – опять задумался я. – Хочу, чтоб бабушка мне ещё до обеда шоколадку дала!

– Будет сделано! – отвечает налим.

И тут с кухни, вы не поверите, бабушка как закричит, я аж подпрыгнул от неожиданности.

– Вовка, иди-ка сюда!

Я бегом в кухню, а там на столе… Шоколадка! Молочная, большая такая! Сла-а-а-адкая…

– Ты только вот что, внук, – сказала бабушка, – всю сразу не ешь, а то аппетит перебьешь.

– Как же я его перебью, бабуль? – говорю, а у самого уже слюни текут. – Он же не тараканы!

Бабушка рассмеялась:

– Иди, давай, не мешай мне готовить! Женю угостить не забудь.

В общем, налим не соврал. И потом ни разу не обманул.

Папа, когда пришёл с работы, ожившей рыбине в ванне очень удивился. И пожалел её. Он сходил в подвал и достал из сарая детскую ванночку, в которой меня купали, когда я был младенцем. Туда налима и переселили. И поставили ванночку в нашу с Женькой комнату рядом с моей кроватью.

С кормом оказалось всё проще простого. Налимовский деликатес, если кто не знает, – сало из борща и испорченная «докторская» колбаса. Запомните. Или запишите. Вдруг и вам так же повезёт, как мне.

Но о том, чтобы скушать чудесную рыбу, не могло быть и речи. Хотя мама не раз пыталась меня уговорить. Разве ж друзей есть можно?!

А то, что мы с Борисом – налим сказал мне, что его зовут именно так – подружились, ни у кого не вызывало сомнений.

Ещё до Нового года я сильно заболел, и если б не Борис, которого я попросил исполнить желание о быстреньком выздоровлении, праздник бы я встречал в больнице.