– А, если мы заключим её в оболочку, то тепло нашего Солнца будет обогревать самые дальние планеты. То есть все планетоиды внутри, кроме, конечно, газовых гигантов, будут условно пригодны для жизни. Своего рода гигантская теплица получается. Осталось провести терраформирование и всё. Живи на любой.

– Что-то сильно просто получается.

– Ну, это я, действительно упростил. На самом деле всё сложнее гораздо. Но сам принцип таков.

– То есть, ты хочешь высадиться на одну из планет?

– Почему на одну? Если будет возможно – на все.

– Смысл?

– Найти следы этой древней цивилизации и исследовать их. Там должно быть много интересного.

– Чего? Ты уверен, что мы сможем отличить объект, созданный       природой от творения рук сверхцивилизации? Они могут даже думать совершенно по иному.

– Хочешь сказать, что мы можем, или не понять, что перед нами порождение цивилизации, или не догадаться о принципе его работы?

– Примерно так. Мы можем просто пройти мимо.

– Вот, там и посмотрим.

Всю первую половину следующего дня Грэй контролировал погрузку. Обычно, этим занимается помощник, согласно штатному расписанию, но в этот раз у Егора было другое задание. Он проверял все системы и механизмы по заданию командора. Да и сам Маслов прекрасно понимал, что даже новый корабль, только что сошедший со стапелей верфи, периодически в течении, минимум, полугода выкидывает коленца, проявляя недоработки или просто безалаберность мастеров, занимающихся сборкой. А экспедиция предстояла серьёзная. Командор специально показал помощнику запись того полёта, оставшуюся в памяти искусственного интеллекта «Бродяги». Маслов проникся, но своего желания лететь не изменил. Ну, дело хозяйское. Главное, что его предупредили, поэтому совесть Грэя была чиста.

В первый раз, увидев свой грузовичок после модернизации, командор остолбенел. В хищных обводах, непонятных надстройках и выступах двигательных установок с трудом угадывался старый добрый «Бродяга». А вытянутый шишковатый нос вообще уродовал весь внешний вид.

– Что, любуешься? – подошёл к нему Милкоф. – Это ты ещё внутри не был.

– Вы что с моим кораблём сделали? – тихо, наливаясь злостью, проговорил Грэй. – Это что за уродец?

– А, по-моему, очень даже симпатично. И свежо. Тихо-тихо! Не кипятись. Все изменения только на пользу. Сам в полёте убедишься.

– Купил бы себе звездолёт и изгалялся бы над ним. В чём «Бродяга» то провинился?

– «Бродяга» – родной уже. И, потом, новый звездолёт, это новый экипаж. К нему притираться надо. И не знаешь, чего от него ждать. Ты же не захочешь пересесть в новую посудину?

– Не захочу.

– Вот, видишь? А я хотел командором видеть именно тебя. Поэтому пришлось твой кораблик слегка доделать.

– Ничего себе слегка!

– Ну, как получилось. Зато теперь у тебя сверхмощная силовая установка, стационарный разгонный блок, вооружение, обновлённые приборы и, заметь, грузоподъёмность увеличена, как и объём перевозимого груза. Ну и комфорт в полёте – не последнее дело.

– Это я помню. Ты без комфорта не можешь.

– Почему не могу? Могу. Могу и на камнях спать, и сырое мясо есть. Всё могу, но не хочу. С комфортом лучше.

– И как в тебе уживаются авантюризм и сибаритство?

– Прекрасно уживаются. И ещё добавь умение зарабатывать деньги. Все мои предприятия – дорогостоящие.

– Это точно.

– Ну, пошли внутрь? Ты там ещё не был.

– Боюсь себе даже представить, что там наворочено.

– Не бойся. Пошли. Тебе понравится.

Трап услужливо скользнул под ноги, с ходу опознав Грэя, как своего командора. Изменения начались сразу после шлюза. Обычные стальные переборки сейчас были отделаны совсем недешёвым шпоном карнейской пробки, приятным на ощупь и ласкающим взор своим красивым узором. На полу покрытие пористого пластика, а поручни трапов были отделаны настоящим хромом. Если не знать, что это грузовик, вполне можно было предположить, что находишься на борту дорогой яхты. Кают-компания стала шире и тоже изменилась до неузнаваемости.

Грэю даже неуютно стало, и он, быстро пробежав по каютам и наскоро оценив их богатое убранство, поспешил в рубку, но остановился на пороге, как вкопанный. Такое он видел только один раз, когда по случаю оказался в капитанской рубке командующего флотом. Такие же два анатомических ложемента с подковообразными пультами и нависающими над ними курсовыми экранами. По стенам были расположены приборы, посередине – изящная колонка головизора, между креслами – система дальней галактической связи, в передней стене огромный обзорный экран, а в углу приютился полноценный минибар. Ещё справа от ложементов разместился боевой пост. Конечно, не такой, какие он видел на боевых кораблях, а небольшой, словно урезанный. Оно и понятно. Вооружения «Бродяга» много не несёт, поэтому большого пульта для управления боевыми системами не требуется.

– Ну, как? – Тэд светился, словно сверхновая звезда и, буквально, раздувался от гордости.

– Впечатляет, – не нашёл, что ответить командор.

– Это ты ещё бассейн не видел.

– У нас же ещё и бассейн есть! – вспомнил командор и схватился за голову. – Боже! Ну что мы тебе сделали с «Бродягой»?! За что нас так?

– А что тебе не нравится? Классно же получилось.

– Был обычный грузовик. Понимаешь? Обычный! Работяга! А сейчас? Что это за гламурное корыто?

– Зря ты так. Все изменения только на пользу кораблю. И не делай такое кислое лицо.

Секция подброса штатно вывела «Бродягу» на орбиту. Командор возлежал в ложементе, определяя курс корабля. Пальцы привычно бегали по сенсорам клавиатуры, а навигатор согласно попискивал, принимая очередную порцию данных. Что и говорить, в обновлённой рубке работать было гораздо удобнее, но Грэй всё равно ворчал, скорее, для проформы. Прыгать было решено из глубокого космоса. Так безопаснее в случае, если при бегстве из той галактики за ними прорвётся сюда что-нибудь типа тех медуз.

Навигатор булькнул, коротко вжикнул и выдал параболу маршрута. Грэй одобрил выбор прибора и по внутренней связи оповестил пассажиров о разгоне и необходимости занять противоперегрузочные кресла. В соседнем ложементе завозился только что усевшийся Егор, подгоняя под себя сиденье. Пора. Легкое нажатие сенсора и корабль рванул вперёд. Как обычно, грудь сдавило так, что дышать было почти невозможно, а перед глазами поплыли круги. Неприятное ощущение, но по-другому никак. Хочешь субсветовую скорость, терпи. Тем более терпеть не так много. Всего-то около минуты.

Наконец, дискомфорт прошёл, командор поднялся с ложемента и, для успокоения совести, проверил показания приборов и правильность курса. Всё было вполне штатно. Дальше забота искусственного интеллекта вести корабль, поэтому можно спуститься в кают-компанию. Вся команда уже была там. Гаррик отыскал в фонотеке сборник музыкальных клипов и устроил коллективные танцы. В полутёмном помещении, на голограмме танцпола извивались в свете огней артисты в немыслимых нарядах, а вокруг них веселилась команда в полном составе. Даже Тэд слегка пританцовывал, периодически затягиваясь своей тонкой сигарой и пуская струйку дыма прямо в лицо голограммы Кровавого Марса, одного из самых культовых певцов молодёжи.

Появление командора было встречено радостными криками. Тони и Маша выскочили из толпы и, подхватив под руки, потащили его танцевать. Грэй для порядка сделал несколько танцевальных па, потом отлучился к бару и, намешав себе коктейль «Хвост кометы», уселся за барную стойку. Рядом, из полумрака, материализовалась Ирма и уселась на соседний стульчик. Делая вид, что оказалась рядом случайно, она потянулась к полкам и достала бутылку игристого. Комбинезон красиво обтянул её крепкую грудь. Командор перехватил вино и налил девушке в бокал. Всё произошло так естественно, словно роли были заранее расписаны.

Грэй пригубил из своего бокала и задумался, искоса, украдкой, поглядывая на Ирму. Интересные отношения. Они явно нравятся друг другу, но никто не решается сделать один единственный шаг навстречу. И, как ни удивительно, такое положение вещей не напрягает. Просто приятно постоянно видеть неподалёку от себя эту девушку. Хотя, от развития отношений он бы не отказался. Вот только для этого нужно было что-то предпринять. А предпринимать ничего не хотелось. Положа руку на сердце, было страшно. Страшно проявлять инициативу, страшно связывать себя отношениями с другим человеком, страшно, вдруг, ощутить однажды несвободу и понять, что ошибся и связал свою жизнь не с той.