С крыши этого высокого дома было видно далеко, но самое главное было всё же на крыше. В углу стояла маленькая видеокамера. Алексей подошёл к ней и оглянулся: эта была та самая крыша, на которой снимал своё послание смеющийся человек.

Неожиданно, когда Алексей был в шаге от камеры, она заработала. На маленьком экране появилась мрачная картина этой крыши. Там снова был этот Клоун.

— А я знал, что ты придёшь. Думаю, что ты понял — это ты их всех убил. Ты!

От этих слов у Алексея помутилось в голове, мысли стали путаться, перед глазами встала эта картинка со смеющимся Клоуном, смех его стоял в ушах и отдавался тяжёлыми ударами по всему телу. Он махнул ногой и попал по камере, из-за чего она завалилась на бок и перешла в режим записи.

Он подбежал к краю крыши и посмотрелся в отполированный лист металла. Его лицо стало стремительно меняться: вся кожа на нём белела, исключая только губы и нос — они краснели. Мышцы лица стали вытягиваться в отвратительную улыбку. Он в ужасе отпрянул.

Теперь на крыше стоял не Алексей, а нечто другое — нечто смеющееся, с лицом, похожим на маску клоуна. Существо рассмеялось и весело пробежалось по крыше. Потом оно резко остановилось и замотало головой. Лицо стало вновь принимать нормальный цвет и форму. И вот вновь Алексей стал самим собой.

Его всего трясло, перед глазами всё плыло, но явственно присутствовало ощущение полного восстановления памяти. Он вспомнил почти всё и от этих воспоминаний он содрогался: мало того, что умерло столько плохих, но, всё же, людей, ещё и погиб смертью безумца ни в чём не повинный Артём!

Алексей трясущимися руками выудил из своих бездонных карманов упаковку шипучего аспирина и положил одну таблетку под язык. Аспирин бодро зашипел, но Алексею не стало лучше. Свежий ветерок обдувал его, потихоньку возвращая его в этот мир. Солнышко выглянуло из-за тучки и обдало его мощным потоком света.

Алексей понял, что он всё ещё здесь и громко заорал. Крик явно пошёл ему на пользу, ибо уже через несколько секунд он судорожно ходил по крыше кругами, собираясь с мыслями и постоянно сплёвывая. Один из плевков пришёлся как раз на видеокамеру, которая до сих пор снимала. Только сейчас Алексей вспомнил о ней.

— Надо бы её забрать, — логически рассуждал Алексей, — а то заберут другие. О, могу логически мыслить. Я в норме!

Он схватил камеры в охапку и направился к выходу с этой крыши, пошатываясь от переполнявших его мыслей, как вдруг его внимание привлекло одно открытое окно. Не понимая, почему это окно так заинтересовало его, он остановился и стал пристально вглядываться в него, но смог заметить лишь невысокую фигуру, отходящую от этого окна.

Путь домой был наполнен случайностями, которые в обычной жизни показались бы Алексею волшебством, но мысли о своём альтер-эго не давали ему покоя. Машины гоняли мимо, чуть не задевая его, сверху упал цветочный горшок, немного не дотянув до головы, деревянный мостик через канаву обвалился, когда Алексей по нему прошёл.

Дома он просмотрел запись, сделанную на крыше несколько раз, всё более убеждаясь в своей виновности. Что-то надломилось в нём. Внутреннее чувство справедливости не давало успокоиться при мысли о том, что он совершил. Но факты делали своё дело. Всё ещё не веря в свою виновность, Алексей решил вновь направиться к месту, от которого и начинался отсчёт смертей — к больнице.

Мрак опускался на город. Монолитное белое здание больницы выглядело мрачно в это время суток. Этот дом смерти и обитель жизни был построен среди жилых домов, постоянно напоминая людям, что болезни близко, а может просто по халатности рабочих.

Алексей зашёл в больницу.

— А, вы вернулись. Ваш лечащий врач хотел вас видеть, — добродушно сказала немолодая уже женщина за приёмным столиком, забыв надеть очки и сослепу приняв Алексея за одного из пациентов.

— Нет, вы… — Алексей хотел сказать, что его не за того приняли, но передумал, — я к нему зайду немного позже.

— Хорошо. Мне кажется, что у вас голос раньше был мягче, — сказала женщина вслед Алексею, но, не получив ответа, решила почитать газету.

Алексей в это время быстрыми шагами направлялся в свою бывшую палату. Вот он — этот этаж. Алексей просунул голову за дверь и увидел охранника, который опять дремал на посту. Тихо как мышь Алексей прошмыгнул мимо сони и через несколько секунд был у двери палаты. Дверь отворилась тихо, он залез в палату, она была пуста.

Похоже, что в палате ничего не трогали, пока Алексей отсутствовал. Это было странным. Оглядевшись по сторонам, он ринулся к койке и быстро её обшарил. Ничего подозрительного не было обнаружено, тогда он осмотрел каждую вещь в палате, но так ничего и не нашёл, хотя и не знал, что искать.

Разочарованный, что ничего, что могло повлечь за собой появления альтер-эго, найдено не было, он двинулся на крышу. По пути своего следования он дал спящему охраннику подзатыльник, от чего тот проснулся и тут же снова уснул, буркнув что-то по поводу несвоевременной пробудки.

Алексей понимал, что источник всех бед находится в этой больнице, но как этот источник выглядит и, тем более, где он находится, он сказать не мог. Вспоминая свои ночные похождения, он выбрался на крышу. Вероятно, стоило обратить внимание, что выход на крышу в этой больнице не закрывали, хотя и следовало бы, но Алексею было не до того.

Взбираясь по этой лестнице, Алексей возвращался к размышлениям о том, как жить с альтер-эго, которое всех убивает. Его можно было убить, но вместе с ним умер бы и сам Алексей.

— Да, это… единственный выход, — полный сомнений, сказал Алексей сам себе.

С каждым шагом мысль о самоубийстве росла в нём, но, в то же время, рядом находилась и мысль о словах, услышанных во сне. Там сказали, что не примут самоубийц.

В вечернем сумраке стали загораться одинокие окна. Кто-то готовил ужин, кто-то просто смотрел телевизор, жизнь продолжалась. Алексей решил спуститься по стенке и осмотреться получше. Уцепившись руками за выбоины, он вглядывался в стены, как вдруг услышал отдаленный шум. Шумом являлись несколько голосов. Повернув голову, Алексей разглядел пять фигур в кожаных куртках, которые отнимали деньги у прохожего.

Ситуация повторялась: Алексей, висящий над землёй, беззащитный человек, на которого нападают. Он не мог смотреть на то, как измываются над беззащитным человеком. Злость вновь взыграла в нём. Кодекс чести заставлял его помочь этому человеку.

Пятеро подростков, решивших немного позабавиться с прохожим, смеялись и угрожали прохожему ножом. Вдруг они услышали крик и быстро падающую фигуру. Это Алексей, чтобы привлечь их к себе, издал крик павиана в период размножения и, ведомый внутренними силами, прыгнул, но не разбился.

Подростки в кожаных куртках не сразу сообразили, кто им надавал по мордам. Только когда четверо лежали на земле, а на пятого смотрели два горящих глаза, этот пятый, который был с ножом, додумался воткнуть нож в Алексея. Нож отскочил, не причинив ему никакого вреда. Через секунду уже все пятеро лежали на земле.

Алексей смотрел на них и глубоко дышал, снимая напряжение. Пот лился с него ручьями, но не было никакой усталости. Все пятеро были живы, но без сознания.

Алексей стоял и немо смотрел на эти тела нарушителей закона. В нём боролись чувство свершённой справедливости и ощущение ещё одного подтверждения своей ярости на весь мир. Не было понятно что теперь с ними делать: убить или оставить жить.

Но мысль об убийстве стала отходить на задний план, пока совсем не исчезла. В какой-то момент он даже ощутил некое облегчение, как будто прятавшееся внутри альтер-эго медленно, но верно уходит, освобождая его от своего бремени.

— Молодец! — услышал Алексей за своей спиной негромкий голос. — Ты прошёл проверку. А теперь, парень, извини, но всё, что ты сделал с момента падения на дороге, не существовало.

— Что? — не понял Алексей и повернулся к прохожему.