— У меня с ним ничего не было и ты это знаешь, он мне всего лишь друг, а вот ты его можешь потерять. Родители Энрике во чтобы-то ни стало решили его женить, — быстро зашептала Лауре на ухо, боясь что Мирослав в любую секунду может прервать наш с ней разговор. — Рик не мыслит жизни без тебя. Не мучай парня и если ты его не любишь, отпусти.

Я со своей стороны сделала все что могла для того чтобы эти двое были вместе. Дальше пусть сами разбираются. Практически затолкав Лауру на пассажирское сидение, я захлопнула дверцу и машина, поднявшись на несколько метров, растворилась в воздухе.

— У меня на всякий случай в машине перемещатели установлены, так что твои друзья уже на месте.

— А-а, — протянула, захлопывая рот и направляясь к подъезду. Мирослав шел следом, практически наступая мне на пятки. Неужели боится, что я перед его носом подъездную дверь захлопну? А ведь я могу, но не буду, потому что просто-напросто уже не успею этого сделать, а вот совершить маневр и попытаться отгородиться от Мирослава дверью своей квартиры, еще можно, наверняка же Нэйтон рассказал ему о моих сегодняшних приключениях, а значит надо готовиться к нагоняю.

Лифт гостеприимно распахнул перед нами свои двери, приглашая заглянуть вовнутрь. Несколько шагов и вот мы уже в маленькой, ярко освещенной кабинке, которая на приличной скорости несется вверх.

Мирослав молчал и это меня нервировало. Я на него не смотрела, а зачем? Я и без того каждой клеточкой ощущала его присутствие, слышала его тяжелое дыхание, чувствовала его нетерпение.

Может сказать, что я устала и хочу спать, после чего умоляюще попросить его перенести разговор на завтра? Хотя какой смысл? Пусть покричит, выпустит пар, раз уж наболело, я его выслушаю, пообещаю, что впредь постараюсь вести себя иначе и на этом мы разойдемся.

Прикосновение к двери и вот мы уже внутри квартиры. Я разворачиваюсь к Мирославу, открываю рот, намереваясь спросить у него, о чем собственно он хотел со мной поговорить, да так ничего и не спрашиваю, потому что Мирослав вместо того чтобы ругать меня начинает целовать, а меня охватывает оцепенение. Признаться, я не ожидала от него такого напора, я вообще не готова была к тому, что Мирослав проявит ко мне нежные чувства, или это не чувства, а всего лишь страсть возникшая после моего сегодняшнего выступления?

Мирослав лихорадочно целовал мое лицо, лоб, глаза, щеки, губы, подбородок, а потом принялся за шею. Его руки блуждали по моей спине, расстегивая на платье молнию, и вот уже его ладони заскользили по моему обнаженному телу. Я чувствовала его влечение, ощущала бедром, как сильно возбудился мужчина, а сама я, стояла, словно неживая не зная, что делать и как реагировать на столь бурное проявление чувств педагога.

Подхватив на руки, Мирослав отнес меня на кровать и, стянув с плеч платье, стал любоваться моей обнажившейся грудью.

Я каждой клеточкой своего тела чувствовала жадный и горячий взгляд Мирослава, а потом ощутила на груди его подрагивающие пальцы, которые пробежавшись по полушариям, стали играть с соском, превращая его в маленькую, темную горошенку.

Прикрыв на несколько секунд глаза, почувствовала, как до левого соска дотронулся язык, и сразу же губы Мирослава втянули его в себя. Надо было все это прекращать и в срочном порядке выпроваживать Лиманского за дверь. Я итак ему уже слишком многое позволила, но в тоже время мне так приятно было ощущать себя желанной, что я решила немного повременить с проводами гостя.

Теплые губы, горячий язык и прерывистое дыхание Мирослава поначалу я воспринимала так, словно целовали не меня, а кого-то другого, а я всего лишь являлась сторонним наблюдателем, но постепенно губы оборотня стали пробивать брешь в моем оцепенении, и я начала оттаивать под его откровенными ласками, чувствуя, как во мне просыпается желание. Внизу живота заныло, напоминая о том, что у меня уже давно никого не было и что роль Снежной королевы мне совершенно не подходит.

Зубы Мирослава слегка прикусили сосок, и мое тело выгнулось, а с губ сорвался тихий стон. Организм требовал разрядки, и я, подчиняясь его требованиям, уже желала получить удовольствие.

— Поцелуй меня, — внезапно попросил Мирослав, склоняясь надо мной. Его просьба застала врасплох, потому что я не могла на это решиться, меня что-то сдерживало. Я словно стояла у точки невозврата и не решалась ее переступить. Одно дело случайный, ни к чему не обязывающий секс, и совсем другое, если между нами возникнет привязанность.

Я не хотела серьезных отношений. Я была еще не готова к ним. После расставания с Виталиком прошло мало времени. Я слишком болезненно пережила разрыв. И пусть я сама стала инициатором нашего с Виталиком расставания, я любила его, может даже, и сейчас все еще люблю.

Накинув на себя покрывало, села.

— Элла, — произнес Мирослав на выдохе и в этом выдохе было столько боли, что у меня от жалости к нему сердце защемило, при этом я ощутила себя последней стервой. Мирослав хотел меня, я чувствовала полыхающую в нем страсть, а мне после слишком эмоционального выступления необходимо было расслабиться, для того чтобы снять напряжение. Спрашивается, какой мне смысл кого-то для этого искать, если мы с Мирославом здесь и сейчас могли удовлетворить друг друга? Он мне нужен, а о последствиях я подумаю после.

— Иди ко мне, — тихо произнесла. Решение было принято, шаг сделан и, потянувшись к Мирославу, я отрезала для себя все пути к отступлению.

Кроме Виталика, у меня больше ни с кем не было близких отношений и мне признаться было как-то не по себе гладить, обнимать и целовать другого мужчину, тем более после столь непродолжительного знакомства. И все же я себя переборола, потому что доводы тела требующего страсти перевесили все доводы разума.

Закрыв глаза, я прикоснулась к губам Мирослава, пробуя их на вкус. То, что Мирослав меня целовал — не в счет. Это был МОЙ первый с ним поцелуй.

Лиманский замерев не шевелился, он, словно боялся меня спугнуть.

Проведя кончиком языка по мужским губам, поцеловала нижнюю, потом обе и вновь вернулась к нижней. Ударившие в голову гормоны, позволили забыть о стыдливости и о рамках приличия. Я хотела получить удовольствие, и я его получу. В конце концов, я свободная девушка и у меня не перед кем на данный момент нет никаких обязательств.

Пальцы проворно стали расстегивать пуговицы мужской рубашки и вот уже они заскользили по гладкой и горячей коже преподавателя, исследуя ее. Говорят, что аппетит приходит во время еды, возможно именно из-за этого мне захотелось большего. Склонившись, я провела губами по гладкой мужской скуле, а после, поцеловав ее, переключилась на шею и плечи Мирослава, который по-прежнему старался не шевелиться.

Тихонечко надавив на Мирослава, жестом попросила его лечь. Он повиновался, растянувшись на кровати.

Мои пальцы, пробежавшись по мужской груди, остановились на сосках, сделав несколько круговых движений, я несильно сжала их, и до меня донесся судорожный вздох Мирослава.

Приподняв голову, встретилась с пламенным взглядом. В темно-карих глазах полыхала безудержная страсть. Мирослав был готов наброситься на меня, но он себя сдерживал, давая мне возможность изучить его тело, а еще свыкнуться с мыслью о том, что вскоре должно было произойти.

Оставив в покое мужские соски, мои пальцы заскользили вниз, и я непроизвольно стала сравнивать Мирослава с Виталиком, который, несмотря на частые посещения тренажерного зала, все же немного уступал оборотню, мускулатура у которого оказалась более развитой. Вот и на прессе кубики, которых у Виталика никогда не было.

Дойдя до паха, пальцы стали спускаться ниже и замерли на значительно увеличившейся и пульсирующей части тела Мирослава, которую я отчетливо ощущала сквозь ткань брюк. Несколько раз проведя ладонью вверх-вниз, я с силой сжала пылающую жаром плоть.

Мирослав дернулся и, соскочив с кровати, поспешно скинул с себя остатки одежды, после чего на несколько секунд замер, позволяя мне полюбоваться его обнаженным телом.